По долгу злосчастной службы, как всегда с присущим мне терпением и смирением, спускаюсь в глубочайшую клоаку канализационного отстойника. Господи, какая же вонь там стоит! Теплый смрад разлагающихся фекалий и прочих отвратительнейших нечистот врезается мне в нос и глаза, в кожу и волосы. Смесь смердящих газов из аммиака и сероводорода представляют реальную угрозу для жизни и здоровья, но я все равно лезу прямо в самый центральный коллектор, чтобы открыть механические заслонки и прочистить переходники. Кажись, общество никогда не прекратит вырабатывать подобные продукты, и этот коллектор будет всегда полным и зловонным. Вы не поверите, но подъемные механизмы заслонок забиваются десятками килограмм спутавшихся женских волос. Какая мерзость! Ну что тут сделаешь? Можно сказать почти голыми руками откидываю эти лохмотья от решеток в темную жижу, потом очищаю шестерни и вал.
Во время неспешного монтажа невольно слушаю, как над головой гудит иерихонской трубой вентиляция коллектора, где-то вдалеке с рыкающим шумом льются свежие потоки нечистот. Весь этот гул от колодезного эха становится каким-то нестерпимо настойчивым, и как-то так получается, что ты впускаешь его внутрь себя, становясь неотъемлемой частью всего окружения. Незаметно как-то представилась мне эта работа неким ритуалом, в который я ушел с головой и словно бы не принадлежал сам себе, а наблюдал за своей работой со стороны. Прочистка двадцати переходников превратилась в двадцать мытарств, где по обе стороны стояли ангелы и демоны. Демоны показывали мои грехи перед Богом ругаясь и смеясь, а ангелы смиренно показывали добродетель и искупали мою душу от вечных мук, подымая меня все выше к еще большим испытаниям. С перепачкаными руками и страшным зловонием, но с чистым сердцем и душою ангелы несли меня все ближе к заветному раю