…когда ты спишь, когда я сплю, когда они спят – и даже твой ребенок (разрумянилась бархатная щечка, ресницы не дрожат, и пухленькая ручка сжимает рукав пижамки ) – смерть близко близко подходит
Ты сразу-то не бойся (хотя что есть страшнее, чем то, что кто-то смотрит на тебя спящего, особенно если это смерть или там бог, если только лицо в окне, с той стороны, даже если ты живешь на первом, не говоря уже про восьмой) – ей, смерти, тоже интересно увидеть своих будущих гостей.
Она
торопить не будет – у нее работы много, и гости приходят строгим порядком, (все знает статистика, даже число тех, кому суждено умереть в собственной ванне, или поперхнувшись соленым крендельком или задохнувшись в последнем оргазме, всем свой черед, всем свой процент), так что зачем ей зазря – и так жертвы внезапных катастроф валят без очереди – что ни день, что ни ночь.
Просто ей интересно присмотреться, придышаться, познакомиться , так сказать, поближе.
Мы же тоже делаем узи, смотрим слепыми испуганными глазами на биение нового сердца под своим сердцем, и даже когда выбираем породистого щенка или котенка – мы же тоже приходим посмотреть на весь помет – представить – с кем будет нам лучше, кого ждать, какой характер…
Смерти мы тоже как дети или как щенята, она говорит подруге вечером в кафе – знаешь, а эти, которых я третьего дня смотрела – они миииилые такие, я думаю, нам с ними будет хорошо. Ресницы такие длинные, губы нежные. И главное – сны такие веселые видят! Мимимишечки просто.
И подруга Смерти говорит, потягивая апельсиновый фреш – ты их так всегда любишь, так ждешь, просто нежная мамочка.
И у Смерти на скуластом лице цветет ласковая улыбка.
Она дождется, она терпеливая.