Уж не знаю почему, но каждое мое детское вспоминание начинается с ярких лучей солнца. У меня у одной такое? И необязательно это летнее утро. Ведь солнечным оно может быть в любое время года. Вот и то, о чем мне сегодня вспомнилось, начинается с солнечного утра. Рассказать, какое оно, достоверно невозможно. Потому как нет таких слов, которыми можно описать состояние души девочки, проснувшуюся в своем детстве. Это опять деревня. Бабушка уже давно встала, потому что я помню, как она будила меня и поила парным молоком из маленькой синей чашки. Молоко теплое, только что из-под коровы, с пышной пеной. Я не любила парное молоко, но чтобы дальше уснуть, нужно было выпить его. Почему взрослые считают, что всегда правы? Почему они думают, если они так считают, то это правильно? Не могу понять, зачем она поила меня этим молоком. Девочкой я не была хилой (это на реплику, что меня нужно было отпаивать и откармливать). Если ребенку не нравится то или иное блюдо – не кормите его им. Сказала и улыбнулась. Мой младший сын терпеть не может грибы ни в каком виде. А я, каждый раз подсовывая ему их, уговариваю попробовать и не сопротивляться. Эх, наверное, это у нас, у взрослых, наступает фаза забывания себя маленьких.
Та синяя чашка до сих пор стоит в бабушкином серванте. Бабушки нет, а чашка, из которой она меня поила есть. Помню, когда бабулю хоронили, я присела на ее кровать. Удивительная кровать, железная, панцирная сетка, очень удобная. Спинки металлические, украшены кольцами и шариками. Она не очень старинная. Все элементы откручивались и взаимозаменялись. Мне частенько влетало от бабушки за эти перемещения. Но ругаться она не умела. И долго сердиться тоже. Поругав меня, она поворачивалась лицом к Божнице, крестилась и просила прощения у Господа за свою невыдержанность. И вот, сев на эту кровать, я отодвинула подушку, на которой совсем недавно спала бабушка. А под подушкой лежала кофта. Обычная зеленая вязаная кофта. И вот тут, увидев эту вещь, я окончательно поняла, что больше никогда не увижу бабушку в этой кофте. Мои слезы текли без остановки. Я ревела долго. Старший брат обнял меня, когда я сидела уже на ступенях крыльца. Это был единственный раз, когда он меня обнял. Он не сказал ни слова. Просто крепко прижал и…и я заметила в его глазах слезы. Он тоже понимал, что бабушки нет... НЕТ… Это была моя первая осознанная потеря…
Но тогда, тем солнечным утром, всё грустное было далеко в будущем. Я улыбнулась солнцу, наспех умылась и выбежала на улицу. Для этого было две причины. Вдохнуть еще прохладный воздух и посмотреть где находится бабуля. Воздуху я вдохнула и очень быстро убедилась, что бабушки нет рядом с домом. Она либо ушла в магазин, либо на почту. И то, и другое означало, что скоро ее не ждать. Завтрак был готов, но есть не хотелось. Было жалко тратить минуты свободы на еду. Разве нельзя поесть потом, когда она вернется?
Думаю, у тебя тоже было такое место в детстве, куда очень тянуло, и куда было запрещено лазать. Так ведь? Вспомни что это? Где это место?
У меня это был чердак. Чего только нет на старых чердаках. Они всегда тянули меня к себе своей таинственностью. Даже запах на чердаках разных домов почти одинаков. Они пахнут пылью, старыми газетами, мышами и…тайной. На бабушкином чердаке не было тайн. Я знала каждый уголок, но от того что я все знала на чердаке, менее интересным он не становился. Там было много старых вещей, рассматривая которые, можно было услышать историю каждой. В то утро я не собиралась слушать. Я шла совсем по другому делу.
С замиранием сердца я забираюсь на чердак...Страшно... Есть время нарушить запрет, но страшно быть застигнутой бабушкой. И еще по одной причине. Нет, не потому что там темно и все покрыто паутинами, а потому что там, в дальнем углу, лежит одна коробочка со стеклянной крышкой. Я не знаю до сих пор, как она называется. Единственное, что я тогда знала, что ее прикрепляют к кресту на могиле. Внутрь вставляют фото усопшего и украшают искусственными цветами. Эта коробочка вызывала очень неприятные ощущения. Мне она напоминала кладбище. Все дети боятся кладбищ.
Но на чердак тянуло не для того, чтобы посмотреть на эту коробку. На чердаке жили пауки! Они притягивали больше всего. Их было два...огромных, с крестами на спине. Один сплел свою паутину рядом с маленьким чердачным окошком и поэтому, когда солнечные лучи попадали на паутину, она начинала сверкать и переливаться, а сам паук забирался подальше от света и сидел, не шевелясь, дожидаясь то ли добычи, то ли темноты, чтобы снова уснуть. Вторая паутина была очень старая, плотная. Висела в самом углу, над той коробочкой. Она была покрыта слегка пылью. Хозяин (а может хозяйка) этой паутины, был большой и ленивый. От того, что света в том углу было немного, ему не нужно было шевелиться. Он просто сидел и смотрел по сторонам. Мне казалось, что он охраняет таинственную коробку. Насмотревшись на первую паутину и накормив паука пойманными тут же маленькими мушками или комарами, я начинала продвижение ко второму. Время как будто остановилось. Рассматривать их было делом долгим. Мало того, что надо было сначала поймать комара, так ведь его нужно было умудриться аккуратно бросить на паутину и не порвать ее. Пока комар «трепыхается», еще больше запутываясь, паук сидит и ждет некоторое время, а потом бросается к добыче и начинает процесс «заготавливания». Мои пауки не были голодными, поэтому чаще всех комаров и мух они просто плотно обматывали паутиной и оставляли себе впрок. Мух они любили больше. «Наверное, в них больше мяса…» - думала я. Но и поймать муху сложнее.
Накормив своих подопечных и налюбовавшись ими, я, с чувством выполненного долга, начинала спускаться по старой лестнице, которую сделал еще мой дед из тонких стволов деревьев. Она была гладкая от времени, но все еще крепкая. В противном случае я не полезла бы по ней, потому как до сих пор боюсь высоты.
Каждый раз я успевала войти в комнату до прихода бабушки. Так было и в тот раз. Утро продолжалось, зарядив меня позитивными эмоциями. Теперь можно и еще чего-нибудь придумать. Вон и бабуля идет из магазина с сумкой, набитой черным хлебом. Кормить корову хлебом еще было удобно. Пахнет солнцем и детством.
А осенью я заберу пауков с собой в город. Они будут жить в банке, я буду кормить их, как и прежде, ловя на кухонном окне комаров, пока те не пропадут совсем. Пауки сплетут гнездо-кокон, отложат яйца и уснут. Уснут вечным сном. А я положу их отработавшие высохшие тельца в спичечный коробок, буду наблюдать за их потомством, которое потом выпущу на волю, к великому гневу моей мамы. Она отомстит мне за это. Спичечные коробки все время куда-то пропадали и не без маминой помощи…А я успокаивала себя тем, что пауки нужны не только мне. Пусть они будут «как бы живы»..
Согласись, наша память сохраняет не целое событие, а только его отрывки, яркие моменты. И каждый раз, вспыхивая в памяти, они влекут за собой волну воспоминаний. Вот так и моя память. Стоит только увидеть какой-нибудь предмет, или услышать фразу, которая может разбудить потаенные уголки моего мозга, и сразу несется лента событий, как короткометражное кино. Кино про мое детство, только с запахами, вкусом и теплом. Так и сегодня. Я всего-то увидела паука и на мгновение проснулась в своем детстве.