В то лето я жила на съемной даче. Так сложились обстоятельства, что отъехать далеко от дома не получалось – у мужа были какие-то заморочки на работе. Отдыхать где-нибудь на Ривьере в одиночку не хотелось, да и вряд ли Вадим разрешил бы. Во всяком случае, это неотвратимо привело бы к конфликтам, а мне хотелось отдохнуть от его бесконечной ревности, от скандалов, от собственной истерии, наконец. Наши отношения зашли в тупик, выходом из которого был только развод. Но Вадим даже слушать не хотел об этом. Он фанатично твердил, что все еще можно исправить, что я просто устала от городской суеты и, возможно, нам стоит пожить некоторое время порознь. Я согласилась.
Разумеется, дачу выбирал он сам. После многочисленных звонков куда-то и переговоров с кем-то, наступил, слава Богу, тот день, когда он мне вручил ключи, а шоферу сообщил адрес.
- Имей в виду, - с каменным лицом, едва разжимая губы, сказал он, стоя перед открытой дверцей автомобиля, - это дом моих старинных приятелей. Сейчас они на Кубе. Я очень дорожу их мнением обо мне и надеюсь, что ты не дашь повода…
- Расслабься, – прервала я его тираду. – Ты не на конгрессе.
Вадим сделался мрачнее тучи и процедил заключительную часть мысли:
- Я рад, что ты все поняла.
- И я рада, - вырвалось у меня. Шофер повернул ключ зажигания, я захлопнула дверцу.
Дорога не заняла много времени, и спустя пару часов машина остановилась у ворот симпатичного домика в стиле шале. Домик – это, конечно, скромно сказано. Под громадной покатой крышей скрывалось множество, как мне показалось, окон и всевозможных балкончиков. А к главному входу надо было подниматься по каменным ступенькам, довольно крутым, разбитым на два пролета небольшой площадкой.
- Он что, сдурел?
- Что, простите? – встрепенулся шофер, с задумчивым видом стоявший рядом со мной.
- Я говорю, что Вадим Сергеич твой, не к ночи будь помянут, с головой не дружит. Или скажешь, что я не права?
Шофер издал странный квакающий звук. Надо полагать, что он согласился со мной. Однако когда я посмотрела на него – лицо этого наемника было непроницаемо. Все ясно: и нашим, и вашим. Он же истолковал мой взгляд по-своему и метнулся в сторону машины. Уже через минуту шофер поднимался по ступенькам к дому с моими многочисленными баулами.
- Как ты в этом тереме одна жить будешь, не знаешь? – задала я вопрос самой себе. Ответа ждать было не от кого, и, вздохнув, я отправилась вслед за своими вещами.
- Ну, вот, пожалуй, и все, - сказал водитель, спускаясь со второго этажа в просторную гостиную. – Я все проверил, не волнуйтесь.
- Это ты насчет чего?
- В доме полный порядок, с водой холодной и горячей никаких проблем, холодильник я загрузил на первое время. Завтра придет Капа, распорядитесь, если нужно что…
- Кто, кто придет? – я вытянула шею, пытаясь понять, ослышалась или нет.
- Капа, - растерянно повторил он. – Ну, мне так сказал Вадим Сергеевич. Он типа с ней договорился.
Я рассмеялась.
- А сколько этому чуду лет? Даже в пору моего детства такого имени у живых людей не было.
Шофер коротко хохотнул.
- Не знаю, - ответил он и тотчас стал серьезным.
Вечер прошел в мрачных развлечениях в виде праздного шатания по двору и дому со стаканом текилы в руке. Несколько раз звонил Вадим, после четвертого или пятого звонка я решила ответить ему.
- Чего надо? Я уже сплю! – гаркнула я и отключила трубку. От злости я швырнула мобильник в сторону дивана, но, судя по грохоту, промазала. «Ладно, завтра найду» - решила я и насыпала в рот соли из дозатора солонки. Туда же последовали из стакана остатки мексиканской самогонки. Зажмурившись, я некоторое время стояла, не двигаясь и не дыша. Соли оказалось слишком много.
« Уф-ф!» – перевела я дух и поплелась проверять замок на воротах.
Ночь была теплой, тихой и звездной. Несмотря на отвратительное настроение, я смогла оценить красоту природы, и глаза невольно начали фиксировать игру лунного света на дорожках и верхушках кустарника.
Внезапно что-то шевельнулось на скамейке, мимо которой я проходила. Чувство самосохранения было изрядно притуплено алкоголем, поэтому я смело подошла ближе. На спинке сидел котенок. Он был такой маленький и тощий, что в первое мгновение показался мне игрушечным.
- Эй, - тихонько позвала я его и протянула руку. Киска тоненько мяукнула и, соскочив на сиденье, шустро подбежала к моей руке.
- Откуда ты взялся? – поинтересовалась я и прижала животное к себе.
Он был похож на новорожденного чертенка: худющий и черный, как уголь. Я сидела на кухне за столом и, подперев рукой тяжелую голову, смотрела, как он аккуратно пьет молоко из блюдечка.
- Ну и как мы тебя звать-величать будем, а?
Котенок прервал свое занятие и повернулся ко мне, демонстрируя перепачканную молоком мордочку. Издав очередное «мяу», он продолжил трапезу.
- Нет, дружочек, это не имя, - отвергла я предложенный вариант. – Знаешь, ты такой смешной, - я присела на пол рядом с ним и приподняла хвостик, - и к тому же девочка, - сделала я вывод. – Все, вопрос решен – будешь Капой. Идет?
Ответа не последовало. Молчание, как известно, знак согласия.
Проснулись мы с Капой поздно. Солнце уже вовсю старалось пробиться сквозь плотные портьеры. Снилась мне Гурченко. Незабвенная Людмила Марковна вместе с Борей старательно выводили: «Я не буду, я не буду целовать холодных рук…»
Я открыла глаза и глубоко вздохнула. Музыка все еще звучала у меня в голове. В следующее мгновение я вскочила, как ошпаренная. Музыка звучала наяву, довольно громко и, главное, в комнате через стенку. Вчера я так и не удосужилась обойти все апартаменты, и что конкретно там, за стеной, находится – не знала.
Выскочив на балкон, я увидела перед домом незнакомый автомобиль.
- Офигеть! – не сдержалась я.
Что-то заставило меня посмотреть направо, и тут я просто онемела: на соседнем балконе мужик в трусах занимался зарядкой. Точнее, занимался до моего появления. Теперь он, разинув рот, с гантелями в руках, смотрел на меня. Из комнаты неслась музыка.
Вид у меня был, наверное, идиотский.
- Так и будешь стоять? – спросила я. – Слинял по-быстрому!
Мужика как ветром сдуло.
С мокрым полотенцем на голове и Капой под мышкой я сидела в гостиной на полу возле дивана и разорялась в трубку:
- Это что за подстава! Интересно, сколько еще квартирантов в этом доходном доме будет проживать? Короче, присылай за мной машину…
- Дай мне хоть слово сказать! – вклинился Вадим. – Я тебе вчера сколько раз звонил? Ты же трубку бросаешь, разговаривать не хочешь. Я забыл предупредить, что здесь живет охранник. Точнее, этот человек периодически появляется здесь по просьбе хозяев, чтобы дом был как-то под присмотром. Он любезно согласился перебраться в гостевую часть дома, вход туда отдельный, тебе он никак не помешает. И вообще, по-моему, так спокойнее будет…
Слушать дальше не имело никакого смысла, я нажала отбой. В эту же минуту в дверь позвонили. Мы с Капой удивленно переглянулись.
На пороге стояла тетка средних лет. Она походила на директрису какого-нибудь детского учреждения: строгий льняной костюмчик, волосики в лаке, сердито поджатый ротик и чемодан амбиций рядом.
- Доброе утро, - отчеканила она. – Меня зовут Капитолина.
Я молчала, выдерживала паузу. Терпеть не могу подобных особ из разряда не реализовавших себя стерв.
- Э-э… Вадим Сергеевич предупреждал вас о моем приходе?
- Нет, - нагло соврала я.
Тетка начала оживать, мышцы лица расслабились, на щеках появился пятнистый румянец.
- Как же так, - залепетала она, все более теряясь.
- Бывает, - пожала я плечами. - Вадим Сергеич на редкость рассеянный человек. А может, я чего подзабыла. Так, говорите, мой муженек приставил вас ко мне в помощь?
- Ну, да…
- Мне помощь не нужна, - отрезала я. – Надеюсь, в этом богом забытом уголке имеются пункты общественного питания и магазины?
Капитолина кивнула. Глаза ее подозрительно блеснули.
- Не волнуйтесь, на вашей зарплате это никак не отразится. Если что – я найду вас. – С этими словами я закрыла дверь.
- Зачем нам две Капы в доме, правда? – обратилась я к киске.
Спустя неделю, моя жизнь здесь начала обретать какой-то смысл. Я научилась получать удовольствие от тишины, свежего воздуха, купания в реке и чтения книг. Капа моя потолстела и выглядела приличной кошечкой из приличного дома. Иногда заходил Денис – так звали моего соседа по дому. Он и вправду не доставлял мне никаких неудобств: на глаза почти не попадался, но когда понадобилось исправить розетку и привезти продукты из магазина – был тут как тут. За это я поила его кофе, и мы неспешно, как и подобает сельским жителям, беседовали. В этом доме он работал над книгой по программированию, которую собирался издавать в Штатах.
Вспоминая нашу первую встречу на балконах, мы хохотали как дети. Он почему-то решил, что приехать я должна была только на следующий день, и был просто в шоке, когда увидел рядом фурию в неглиже.
Мне интересно было слушать его. Он был умным… Нет, не так. Он был интеллектуалом. Это слово мне очень нравится. Интеллект у мужчины – это как правильный профиль. Он восхищает и покоряет. Да, я была покорена Денисом. А что? Ведь моя голова была пуста, как аквариум на полке хозяйственного магазина. И хотя я получила приличное образование, все знания, которыми доктора наук добросовестно старались заполнить мою голову, утекли как вода в песок. Возможно, они дремлют где-то на уровне подсознания, не знаю. В аквариуме же обитали лишь чувства и эмоции.
Вадим приезжал пару раз, был любезен, не скандалил и надолго не задерживался. Я была безмерно ему за это благодарна. Еще звонила Катюша, подружка, интересовалась, не повесилась ли я от тоски. «Что ты! Я наконец-то почувствовала себя человеком», - уверяла я ее. «Значит, мужика завела», - сделала она вывод. «А вот и нет. Хотя есть у меня здесь приятель для бесед, ну так - сердечный друг», - неожиданно сформулировала я свое отношение к Денису. «Это что, как валидол?» - рассмеялась она. Я не стала спорить.
Деревенская жизнь, когда один день похож на другой, мне безумно нравилась. Казалось, что я даже дышать научилась правильно – спокойно и глубоко, а тело мое пребывало в состоянии приятной неги, как после посещения дорогого спа-салона.
Один раз Денис свозил меня на культурное мероприятие в город. Там, на выставке современного искусства, мы ходили по залам, словно чужие, на всякий случай. На обратном пути мы почти все время молчали, вяло перекинувшись незначительными фразами о художниках. Денис в последнее время стал несколько замкнутым. Возможно, это было связано с его книгой. Я не спрашивала.
- Смотри! – показала я рукой на поле. – Лошади целуются!
Это было столь чувственное зрелище, что впечатление от выставки у меня вмиг улетучилось, уступив место куда более конкретным эмоциям.
- А знаешь, есть версия, что подковы сокращают жизнь лошади, - грустно улыбнувшись, выдал информацию Денис.
- Почему?
- Каким-то образом копыта при ходьбе помогают лучше качать кровь к сердцу. А подкованное копыто эту функцию утрачивает. Сердцу труднее работать. Вот так.
- Печально.
- Да.
На небе сгущались тучи и, несмотря на ранний час, стало темно, почти как ночью. Шлепнули по стеклу первые капли. До дома оставалось уже совсем немного, когда машину резко потянуло в сторону.
- Черт! Колесо прокололи. Сиди, я быстро.
Я смотрела из машины на Дениса, на его уверенные движения, на рубашку, которая от дождя быстро покрывалась темными пятнами. И неожиданно появилось ощущение дискомфорта и предчувствие чего-то нехорошего.
- Ну, все, порядок. – Денис захлопнул дверцу. Он улыбался. По салону распространился запах мокрого асфальта и свежести.
- Ты весь вымок, так и простудиться недолго, - проворчала я.
- А что у нас с настроением? – он посмотрел мне в глаза.
- Все в порядке. Ты приходи сегодня ко мне на ужин. Ничего особенного не обещаю, так, на скорую руку… Камин разожжем, согреешься, - бесцветно проговорила я на одном дыхании.
Он отвел взгляд и ничего не ответил. Так мы и молчали до самого дома.
Я знала, что он придет. Точнее, я была уверена в этом. Зачем я позвала его? Не знаю. Возможно потому, что это было неизбежно. Что-то уже надломилось в наших отношениях, в спокойном течении жизни, и следовало расставить точки над «и».
Одного я не понимала: как Вадим мог так спокойно позволить мне жить рядом с посторонним мужчиной? Он травил меня ядом своей беспочвенной ревности многие годы, а тут…
Мы сидели на ковре у камина, слушали потрескивание поленьев. Денис говорил мало, я старалась за двоих, но получалось не очень. За окном то и дело раздавались раскаты грома.
- Алиса, ты счастлива? – неожиданно спросил он.
Вот и все. Он как будто сорвал с меня покрывало. Это был уже другой мир, в котором не было самонадеянной, нагловатой особы по имени Алиса, не было того Дениса – интеллектуала и балагура. Мы смотрели друг на друга с несчастным видом, какой, наверное, бывает у нищих, когда на них сваливается несметное богатство, и что с ним делать – неизвестно.
- Я? – в замешательстве я не знала, что ответить и потянулась за поленом, чтобы подкинуть в огонь. Он перехватил мою руку и привлек меня к себе. Я ничего не понимала, впервые в жизни я была безвольна и безропотна, словно потеряла последний разум. В какой-то момент шевельнулась злость на себя, но в результате я только крепче обвила руками Дениса за шею. Сердце громко стучало в ушах, в животе, в груди. Оно стучало, казалось, везде, и не разобрать, где чье…
- Я виноват, - шептал он, целуя мои глаза. – Прости меня, девочка моя.
Я глупо улыбалась.
- За что? За что ты извиняешься? – спрашивала я, не открывая глаз.
- Прости…
Он осторожно освободился из моих объятий, поднялся и, глядя в сторону, тихо произнес:
- Мне надо уйти. Я потом тебе все объясню. Хорошо? Я тебя люблю…
Он ушел, а я осталась сидеть на ковре, как собака на перроне, от которой уехал хозяин. Это было так неожиданно, необъяснимо, что я и не знала – плакать или смеяться. Смеяться не получилось, а плакать не стала. Наверное, из вредности.
Ливень постепенно стихал, гром изредка ворчал где-то уже вдалеке. Я, укутавшись в плед, сидела на диване и бесцельно щелкала пультом по каналам. Надо было как-то определиться в этой новой для меня жизни. При любом исходе – драматичном ли, радостном – о прежнем положении дел не могло быть и речи. Я вдруг поняла, что была той самой подкованной лошадью, о которой говорил Денис. И этот тюнинг может стоить мне жизни.
Внезапно передо мной выросли две фигуры – Вадима и нашего семейного адвоката. Я даже не слышала, когда они вошли. Спустя мгновение после начала немой сцены, я спросила:
- Кто-то умер?
Адвокат уперся взглядом себе под ноги и молчал. Вадим с перекошенным лицом начал метаться по комнатам, приговаривая: «В чем дело? Гад…».
- Игорь Михайлович, может, вы проясните ситуацию? – зевнув, спросила я.
- Вадим Сергеевич был уверен, что вы изменяете ему в данный момент.
Я едва не потеряла дар речи. У Вадима с Денисом была заключена сделка? И она сорвалась!
- Вот как. И? – хладнокровно произнесла я.
- Он хотел, чтобы я удостоверил этот факт. У вас в брачном контракте прописано…
- Можете не продолжать, - остановила я его. – Скучно. Знаете, в деревне так скучно жить… но для здоровья полезно. Советую. Хотите выпить?
- Нет, спасибо. Я сейчас поеду. Время, понимаете…
- Понимаю.
Они ушли. Я распахнула окно. Было видно, как отъезжает машина адвоката. Вадим стоял на углу дома и чего-то ждал. Я тоже ждала. Ждала продолжения спектакля под названием «Мужчины в моей жизни». Меня знобило, и я пошла за пледом, а когда вернулась, действо уже началось.
Дениса держали за руки головорезы Вадима. После недолгой словесной перепалки интеллектуала начали методично избивать. Какое-то время он еще пытался защищаться, но силы были явно неравны. Я прислушалась к своим ощущениям: в этой кровавой мозаике явно был лишний пазл. Кто из нас им был: Вадим, Денис, я? А может, вся моя жизнь?
Движения у меня были четкими, мысли ясными, а сердце билось ровно, как никогда. Я выключила свет в гостиной, на подоконник положила пятизарядный револьвер, набрала номер Вадима.
- Ты у меня на мушке, урод, - сообщила я. - Если сейчас не уберешься отсюда со своими гориллами, я тебя пристрелю. Я никогда не промахиваюсь, если ты помнишь.
Единственное, что я умела в этой жизни делать отлично – это стрелять. Вадим это знал, еще он знал, что если я произнесла эту фразу впервые за семь лет нашей бурной совместной жизни – значит, выстрелю.
Я сидела на траве рядом с Денисом и горько рыдала. Настоящие, жгучие слезы заливали мое лицо, а глаза, я чувствовала, опухали и становились похожими на узкие щелочки.
- Очнись, сволочь, наемник, - причитала я. – Не вздумай умереть. Мне что, так и доживать свой век вдвоем с Капой? Должен же быть в доме какой-нибудь мужик?
Это было, наверное, веским аргументом: Денис медленно приоткрыл заплывший глаз и вдруг начал тихонько смеяться, морщась при этом от боли.
- Денис, ты чего? – вытаращилась я на него.
-Ой… знаешь, детка, твоя Капа – мальчик. Я все не решался спросить, почему такое смешное имя…
- Что-о?! Моя Капа… и ты молчал?!
Слезы высохли, я в задумчивости почесала за ухом дулом револьвера.
- Правильно, пристрели подлеца, - прошептал он.
- Живи. У каждого свои недостатки, как гласит классика. Но я тебе этого не прощу. Никогда. Моя Капа теперь что ли Коп? Нет уж, ничего менять не буду.
- И правильно, - согласился Денис. Вот был, к примеру, у Фандорина слуга Маса. А почему у тебя не может быть кот Капа?
- Я смотрю, ты ожил, - заметила я. – Уже умничать начинаешь.
- Еще не совсем. Поцелуй меня…