…за окнами тихо шуршал дождь, и в мертвой тишине лишь еле слышно доносились далекие, словно бы ватные, звуки грома. Свет был выключен, комнату изредка освещали рваные вспышки молний, кусками вырывая из темноты разбросанные по полу вещи и неподвижную фигуру у окна. В углах таилась беспросветная чернота, а по ночам в ней оживали кошмары, впивавшиеся в измученный мозг, раздиравшие его на куски так, что не было сил даже кричать, а только и было – лежать и смотреть в потолок, содрогаясь от ломающей боли.
Он открыл окно, и комнату заполнил запах озона – вперемешку с ароматами отработанного бензина и влажной земли. Тускло горели дорожные фонари. Ударил раскат грома – где-то в занебесной выси боги играли в свои странные, неподвластные человеческой логике игры…
... дождь усиливался, капли становились всё тяжелее, они разбивались о подоконник, и брызгами падали на пол его комнаты... Он закрыл глаза и подошёл ближе к окну. Теперь, словно маленькие иглы, капли дождя били по лицу и вонзались в обнажённую грудь, его тело покорно отдавало им своё тепло, и, приняв его, капли обессилено падали к его ногам. Он жадно вдыхал пропитанный влагой воздух, и каждый вдох пьянил его разум, словно глоток вина. Казалось, что с новым раскатом грома небо сольётся в один стремительный серый холодный поток, который смоет всё живое с лица земли... Он улыбался... Он улыбался дождю, а дождь в ответ смывал с его лица слёзы... Да, он плакал, но об этом знал только дождь, а дождь никогда не выдаёт чужих секретов, он уносит их с собой в землю, что бы однажды снова пролить их с неба миллионами слёз... Так было и сейчас, так будет всегда.
Ветер срывал оконные шторы и раззадоривал дождь... Он стоял на подоконнике и смотрел вниз... Он смотрел на ночной город, и ему казалось, что он смотрит на него с неба. Он видел всё: хитросплетения бесконечных улиц, тусклый свет одиноко плетущихся машин, блики рекламных щитов на мокром асфальте, стены безликих зданий, погасшие окна и даже спящих людей в них... Он знал, что так может видеть только тот, кто смотрит в последний раз. От этой мысли у него закружилась голова, и теперь всё, что он видел, сливалось в потоки грязной воды, медленно утекающей по стокам в канализационные трубы. Один шаг - и он сольётся с этим потоком... Сердце забилось чаще, и каждый его удар глухим пульсирующим эхом отдавался в висках... Он больше не слышал дождь. Он опустил руки и доверился ветру... Ещё один жадный вдох, ещё один удар обречённого на гибель сердца, ещё одна улыбка этому жестокому миру... Резкий поток воздуха ворвался в комнату, разбил оконные стёкла, и вытолкнул его своей невидимой, но сильной рукой вниз, на мокрый асфальт. Мгновение в холодных объятиях дождя, и он уже лежал на земле, отдавая ей свою непрожитую жизнь, которая тонким багровым ручейком утекала от него куда-то в ночь, сливаясь с бурлящим потоком воды, чтобы однажды вновь пролиться на город серым дождём...
***
- Ты домой собираешься?
Кацураги оглянулась – Рицко стояла у двери ее кабинета и, слегка наклонив голову, с легкой насмешкой смотрела на нее. В руках Рицко была дымящаяся кружка, и Кацураги почувствовала аромат свежесваренного кофе.
- Собираюсь, - Мисато со вздохом потянулась и отодвинулась от компьютера. – Вот только не знаю, когда, - она посмотрела на часы: - Ого, уже почти одиннадцать…
- Держи, - Рицко подошла к ней и поставила кружку на стол. – Что, работы много?
- Да не то, чтобы… - Кацураги обняла кружку обеими ладонями и вдохнула аромат. – Не хочется мне домой, если честно…
- Почему? – Рицко присела на край стола и достала из кармана халата сигареты. Щелкнула зажигалка. – Я помню, ты радовалась, что теперь тебя дома кто-то ждет.
- Да… - Кацураги уставилась в кружку. – Так оно и есть… было, - поправилась она. – Не знаю, что с ними обоими приключилось, но последнее время атмосфера какая-то…
- Мрачноватая, - закончила за нее Рицко.
- Мрачноватая – это еще не то слово, - угрюмо сказала Мисато. – Мне смотреть на них страшно! А ты что, тоже заметила?
- И не только это, - кивнула Рицко. – На тебя тоже последнее время без содрогания смотреть нельзя – белая как бумага, под глазами синяки... Зомби, а не человек. Что происходит? Не высыпаешься?
Кацураги замялась, старательно пряча взгляд. Рицко прищурилась, и ее глаза блеснули.
- Вот как… - пробормотала она. – И ты, значит, тоже?...
- Что? – не поняла Мисато.
- Да нет, ничего, - сказала Рицко. – Так что с тобой-то?
- Кошмары, - снова отводя глаза, ответила Мисато после небольшой заминки.
- Дать что-нибудь успокоительное? – предложила Рицко.
- Да нет, спасибо, - Кацураги поднялась и взяла куртку. – Поеду я, пожалуй, домой… Не волнуйся, я в порядке, - она легко сжала руку Рицко.
- В порядке… - проворчала та. – Да уж, в порядке… если это считать порядком…
Зазвонил телефон.
- О Господи, - Кацураги скривилась. – Будем считать, что я уже ушла, - и она направилась было к двери, но Рицко, взглянув на дисплей аппарата, остановила ее:
- Это агент, который наблюдает за Аской! – она схватила трубку: - Доктор Акаги, говорите! Капитан Кацураги? Она здесь, рядом… Что?!! Как давно?! Вы вызвали «скорую»?! Отлично, мы сейчас будем.
- Что случилось? – встревожено спросила Мисато.
- В госпиталь, быстро, - велела Рицко. – Аска вскрыла себе вены.
***
- Состояние стабильно, но она потеряла много крови, - сказал врач, усталый пожилой человек, под халатом которого было видно форменные петлицы. – Ваш человек успел как раз вовремя. Сейчас ей нужен отдых.
- Ее можно увидеть? – взволнованно спросила Кацураги.
- Да, конечно, - врач пожал плечами. – Я провожу вас в палату.
У дверей палаты навстречу им вскочил человек.
- Капитан, - обратился он к Мисато, - прошу прощения, я не сразу понял, что происходит. Мне следовало догадаться…
- Как вы вообще сообразили, что что-то неладно? – перебила его Рицко.
- Ну, вы же знаете, мы прослушиваем комнаты пилотов… - он виновато взглянул на Кацураги. – Извините, но это приказ командующего.
Кацураги стиснула зубы.
- Я догадывалась, - холодно сказала она.
- Так вот, она ходила по квартире, было слышно музыку, она подпевала, что-то на немецком… Потом вдруг закричала, начала плакать и что-то выкрикивать, тоже на немецком, потом что-то разбилось. Я решил проверить, поднялся, но дверь не открывали. Пришлось расстреливать замок, - он снова посмотрел на Кацураги. – Еще раз простите. Хорошая у вас дверь, я две обоймы истратил… В общем, она в ванной исполосовала себе руки осколком зеркала.
- Спасибо, лейтенант, - сказала Рицко. – Можете быть свободны. Вы отлично порабо… - вдруг она нахмурилась. – Где Синдзи?! – резко спросила она.
- Его не было в квартире, - с недоумением ответил лейтенант.
- Не было?! Тогда ГДЕ он?! Мисато! – Рицко повернулась к Кацураги, но та уже выдернула из кармана телефон.
- Мобильник не отвечает, - через несколько секунд сказала мисато. – Лейтенант! Он должен быть там – вы ведь не видели, чтобы он выходил?
- Он не выходил и не входил, - покачал головой «безопасник».
- Мисато, немедленно езжай домой, - сказала Рицко. – У меня очень плохое предчувствие…
- Что? – Кацураги недоуменно заморгала.
- Езжай, дура! – рявкнула Рицко. Она достала сигарету, и было видно, что руки ее подрагивают. – Сейчас же!
***
«Моё имя Синдзи Икари. Сегодня я принял решение уйти из жизни. Я пишу это письмо, потому что хочу, что бы вы знали, что я сделал это осознано. Возможно, это не лучший способ положить конец всему тому, что с нами происходит, всему тому, что с нами делают они, тому, чего мы сами никогда бы не сделали, но другого выхода я не вижу. Сегодня я осознал, что я - больше не я, что меня больше нет, что я не тот Синдзи Икари, которого вы когда-то знали. Я понимаю, что это похоже на бред, но я не в силах объяснить это иначе. Пока моё прежнее сознание ещё возвращается ко мне, я могу это прекратить. Это единственный способ остаться собой, остаться Синдзи Икари навсегда...»
***
- Рицко, - голос Кацураги был сух и безжизнен. – Синдзи… он…
- Я знаю, - Рицко прижала телефон к уху плечом и защелкала зажигалкой. – Мне Аска рассказала.
- Господи, - прошептала Мисато, - что же это такое… Рицко, это ужасно… Я нашла записку…
- Да, - Акаги не отрывала взгляда от неподвижной девичьей фигурки на больничной койке. Глаза Аски были закрыты. Сигаретный дым тонкой струйкой завивался в дезинфицированном воздухе. – Мисато, мне кажется, что я сейчас сойду с ума. Мне кажется, я сойду с ума, - повторила она, жадно затягиваясь. Мерно гудел кондиционер. Шторы были задернуты, тусклый больничный свет холодно освещал палату, и Рицко казалось, что вся вселенная сейчас стягивается в эту небольшую комнату, закупоривая ее, сворачивая в черную дыру… Ей было очень страшно.
- Рицко, - жалобно сказала Мисато. – Ты хоть что-нибудь понимаешь? Ведь все было отлично, все шло очень хорошо, ничего, никаких причин не было, они нормально общались, и в школе… - голос Кацураги становился все выше, и Рицко закрыла глаза. «У Кацураги истерика», - подумала она и вдруг хихикнула – тонко и пронзительно. Этот звук зазвенел в воздухе, и Рицко очнулась. – Почему?! – рыдала в динамике Мисато. – Что он имел в виду?! Господи, господи, Рицко, что все это значит?!!
- Успокойся, - резко сказала Рицко. – Успокойся, черт тебя подери, твою мать, ДОЛБАНАЯ ИДИОТКА! – и осеклась. Мисато всхлипнула где-то на другом конце линии, а потом внезапно спокойным голосом ответила:
- Все нормально. Нет, черт, все не нормально, но я в порядке. Спасибо.
- Через час жди меня в нашем баре, - Рицко трясущимися руками достала еще одну сигарету. – Ты меня слышишь?
- Д-да, - несколько растерянно отозвалась Мисато. – Но… Я позвоню Кадзи, пусть он то…
- НЕТ! – Рицко сама испугалась того, каким ржавым и надтреснутым был ее голос. – Никому, - выдохнула она, - не смей звонить. НИКОМУ! – ее голос вновь стал пронзительным и царапающим слух.
- Хорошо, - смиренно ответила Мисато. Помолчала. – Эй, Рицко, - осторожно позвала она, - ты сама-то в порядке?
- Нет, - ответила Рицко. – Твою мать, ни в каком я не в порядке… Все мы не в порядке.
***
Рицко опаздывала уже на сорок минут. Мисато заказала еще бокал пива и, получив его, замерла у стойки, низко опустив голову и охватив ее руками. Кошмар, в который она погрузилась несколько недель назад, продолжался, не желая выпускать ее из своих цепких лап. Касалось ли это только ее? Ответа у Кацураги не было, но она не пожелала бы никому творившегося с ней. Вся эта грязь, весь этот ужас, все то, что она совершала… Несколько раз Мисато была на грани – пару дней назад она поймала себя на том, что, накачавшись пивом и таблетками, подносит ко рту пистолет. Несколько минут она тупо смотрела на оружие, а потом в ней проснулось жгучее желание нажать на спуск и покончить со всем раз и навсегда… Ей было даже интересно, почувствует ли она хоть что-нибудь за мгновение до того, как раскаленный свинец пробьет нёбо и выплеснет ее мозги на стену. Она даже засмеялась тогда – это было смешно, наверняка очень смешно, если бы ее нашли за столом, уставленным пустыми банками, в одном белье и с пистолетом во рту.
Мисато вздрогнула и повела плечами от внезапного озноба. После того момента она стала бояться себя – мало ли что могло придти ей в голову. «Спрятала голову в панцирь, - подумала она. – Спрятала себя от окружающих, и не заметила, к чему все идет… Вот проклятая дура!»
- Привет, - незаметно подошедшая Рицко швырнула на стойку сумочку и сразу полезла за сигаретами.
- Ужасно выглядишь, - сказала Мисато, разглядывая ее. Казалось, Рицко постарела лет на пятнадцать – осунулась, плечи были опущены, под глазами залегли черные тени, волосы висели спутанными прядями… - Где ты была?
- Кое-что проверяла, - ответила Рицко, со вздохом проведя ладонью по лицу. – Рэй пропала. Наверняка она тоже мертва.
- Что?! – мир качнулся перед глазами Мисато. – Но как?...
- Я не уверена, - Рицко припала к своему бокалу. – Скорее всего, она покончила с собой.
- Не понимаю, - Мисато помотала головой. – С чего ты взяла?!
- Что тебя мучает, Мисато? – Акаги повернулась к ней. Ее взгляд впился в лицо Мисато. – Не то ли самое…
- Что?... – у Мисато пересохло в горле.
- Синдзи убил себя не просто так, - Рицко внимательно смотрела на нее. – Вернее, причина самоубийства не была обычной – для него. Я согласна, он депрессивен, он неуверен в себе, он жалок – но он не пытался сделать с собой ничего! До какого-то момента. С ним что-то произошло – и он сообщил об этом нам в своей записке. И Аска – почему она попыталась покончить с собой? Почему?! Ведь по большому счету ей было плевать на Икари-младшего! С ней тоже что-то произошло. И, - она наклонилась к Кацураги, - это что-то произошло и с тобой. И с Рэй. И… со мной тоже.
- О чем ты?! – слабым голосом сказала Мисато.
- Вот, - Рицко вытащила из сумки пачку распечаток. – Почитай. Не думаю, что тебе это понравится, но… Я приведу себя в порядок.
Она встала.
- Самое главное, Мисато, - Рицко не смотрела на подругу, но по ее голосу было понятно - взгляд ее был холоден и жесток: - я не оставлю этого просто так.
***
Когда Рицко вернулась, Мисато сидела сжавшись и обхватив себя руками, плечи ее мелко вздрагивали, и Рицко поняла, что она плачет.
Мисато подняла на нее пустой взгляд:
- Это… Это действительно было?! Ты и вправду это делала?...
Рицко молча кивнула и поднесла к губам бокал.
- Господи, - прошептала Кацураги. – Это ужасно!
- Теперь понимаешь? – спросила Рицко. – Мы все делали… что-то. Что-то, чего мы никак не могли бы сделать. Нас заставили. Нас просто использовали в чьих-то целях. Кто-то от души посмеялся, Кацураги, представляешь?! Вот почему Синдзи убил себя. Вот почему это чуть не сделала Аска. И наверняка сделала Рэй.
- Я тоже… чуть не сделала, - тихо сказала Мисато. – Я почти нажала на спуск, Рицко.
Акаги отвернулась. Довольно долго она смотрела в окно, затем, не оборачиваясь, еле слышно сказала:
- А… ты заметила – Майи третий день нет на работе. Я думаю…
- И она?!
Рицко ссутулилась.
- Да, - выдохнула она. – Из-за того, что с ней сделала я.
Мисато с ужасом смотрела ей в спину.
- Что же нам делать? – наконец спросила она.
- Заставить их заплатить, - холодно сказала Рицко. Было видно, как напряглись ее плечи. – Я заставлю их сполна расплатиться! Вернее, - она посмотрела на Мисато, - мы заставим. Вот, - она протянула Мисато еще одну распечатку, - через несколько дней они соберутся в этом клубе. Закрытый вечер, фэйс-контроль, внешняя охрана… Я достала план помещения и прилегающей к нему территории. Охрана так себе – обычные вышибалы, с ними мы справимся. Главное – попасть внутрь. Мне по большому счету плевать, что случится со мной – я хочу утащить за собой в ад как можно больше этих ублюдков!
- Рицко! – Мисато дернулась. – Ты… Ты что такое говоришь?! На тебя это совсем не похоже!
- А это на меня похоже?!! – Рицко с отвращением ткнула сигаретой в лежащие перед Мисато листы. – Очнись, Мисато! Ты что, не понимаешь, что это не прекратится?! Они могут делать с нами все, что им вздумается! Тебе что, это нравится?! Да я скорее сдохну, чем позволю… - она замолчала. Вздохнула: - Прости. Я на грани. Последние дни я держусь только на кофе и сигаретах. Я не могу спать, стоит мне закрыть глаза, как я вижу все это снова и снова. Я знаю, что схожу с ума, я знаю, что моя идея чудовищна – но предложи же что-нибудь получше!
Мисато молчала, глядя в пол.
- Нет, Рицко, - сказала она. – Другого выхода нет. Нам придется это сделать.
***
Как и было задумано, Мисато подъехала к клубу за час до начала закрытого вечера. Припарковав машину за полквартала, она неторопливо прогулялась мимо заведения, приметив и пересчитав охрану, и осталась довольна увиденным. Там, конечно, были видеокамеры и сигнализация, но особой роли это не играло.
Когда она вернулась к машине, то увидела подъезжающий фургон. Он остановился напротив ее «альпина», и Мисато напряглась. Из кабины вылез высокий здоровяк с длинным хвостом светлых волос, равнодушно посмотрел на нее и открыл заднюю дверь. На мостовую спрыгнула Рицко. Она была в черном армейском комбинезоне, поверх прилажена «разгрузка», на голове черная шапочка. Мисато фыркнула и направилась к Акаги.
- Держи, - не тратя времени на приветствия, сказала Рицко и сунула ей спортивную сумку. – Лезь в фургон и переодевайся.
Кацураги молча полезла в фургон и зацепилась ногой о какие-то ящики.
- Это что такое? – недоуменно спросила она.
- Кой-какие полезные штучки, - ответил вместо Рицко здоровяк. – Ладно, я пошел, - он сунул руки в карманы кожаной куртки и, насвистывая себе под нос, зашагал вниз по улице.
- Так что это? – путаясь в штанинах комбинезона, повторила Мисато.
Рицко молча откинула крышку одного из ящиков. Там лежали два пистолета-пулемета FN.
- Где ты их взяла?! – удивилась Мисато.
- Одолжила у 9-го отдела, - хмуро ответила Рицко. – Во втором ящике осколочные гранаты. Ты взяла свой пистолет?
- Конечно, - Мисато хлопнула себя по бедру. – Мы что, войну устраивать собрались?
- Оттуда не должен выйти никто, - распихивая в «разгрузку» обоймы, буркнула Рицко. – Садись за руль и подъезжай к клубу. Встань напротив входа и наблюдай. Я проникну в их системы безопасности и устрою небольшую диверсию.
- Хорошо, - перебираясь на водительское сиденье, отозвалась Кацураги. – А причем тут 9-й отдел?..
***
- Майор? Дело сделано. Подарки вручены.
- Отлично. Где ты?
- Прохожу мимо этого клуба. А вы?
- На крыше здания напротив. Остановись у таксофона, сделай вид, что звонишь. Снаружи четыре охранника, оружие – пистолеты. Внутри… Я вижу пятерых. Также с пистолетами.
- Понял… детские забавы… Майор, а мы-то зачем в это ввязались?
- Я хочу спокойно спать по ночам. И… не делать того, что мне пришлось делать. А ты?
- Ну, да… Но ведь этому нет никакого логического объяснения! Нас не взламывали, в нас не попал вирус… Это же бред!
- Бред? А то, что ты делал по их прихоти – тоже бред?
- Че-ерт… Я у таксофона. О, а вот и наши подруги из НЕРВа подъехали. Идиотки, припарковались на самом виду!
- Позвони, покури, поглазей по сторонам, потом можешь купить хот-дог… Главное, не теряй фургона из вида. Как только они начнут действовать, тоже вступай в игру. Будешь прикрывать их. Я пойду через крышу. Смотри, чтобы они не пострадали.
- Понял…
***
- Рицко, с того момента, как они собрались, прошло больше часа. Я думаю, пора.
- Система безопасности отключена, - отозвалась Рицко. – Отлично, они ничего не заметили… Пожалуй, действительно пора.
Они переглянулись – почти неотличимые друг от друга в черных шапочках и комбинезонах.
Двери распахнулись одновременно, два черных силуэта метнулось через улицу к зданию клуба, один из них упал на колено, вскинул оружие… Очередь была почти бесшумной.
На груди одного из охранников расцвело несколько алых пятнышек, и он начал медленно заваливаться вниз и вбок. От таксофонной будки тяжело рявкнул «магнум», и голова другого охранника разлетелась. Оставшиеся двое дружно дернулись было к пистолетам, но вторая фигура в черном была уже в нескольких метрах и, не целясь, срезала их одной очередью…
Даже сквозь стены было слышно музыку внутри клуба. Рицко подскочила к дверям, слегка приоткрыв их, быстро глянула внутрь и показала Мисато три пальца. Та кивнула и сорвала с кольца гранату...
***
- Майор!
- Я на крыше. Что такое?
- На улице прибрано. Девочки собрались на дискотеку… с гранатой.
- Решительные натуры. Ну, тогда я пошла!
- Я тоже… Так все-таки, Майор – есть хоть какое-то объяснение?
- Живший в 20-м веке писатель-фантаст Рэй Брэдбери написал рассказ – не помню его название, да это и неважно. Суть в следующем – люди отправили экспедицию на Марс, и члены экспедиции очень удивились, обнаружив, что Марс населен жуткого вида существами. Причем их внешний вид, поведение, язык не укладывались ни в какие теории развития разумной жизни, грубо говоря, вся жизнь этих марсиан сводилась к одному – подготовке к завоеванию Земли, убийству землян, изнасилованию и поеданию девственниц.
- Ну и ну, ерунда какая-то. К нам это какое отношение имеет?
- Ты меня не дослушал. Выяснилось, что эти марсиане появились на Марсе потому, что на Земле писатели-фантасты писали про плохих марсиан. Овеществленная мысль. Понимаешь?
- Ну вроде… Все равно бред. Погоди, ты хочешь сказать?..
- Вот именно! Все, не отвлекай меня!
- Погоди, Майор, а у этого Брэдбери чем дело-то кончилось?
- У Брэдбери? Тем, что марсиане начали писать фантастические рассказы про землян…
***
Граната, брошенная Кацураги, взорвалась, и одновременно, но куда более мощно, рвануло на крыше. Затем там ударили автоматные очереди.
Рицко удивленно глянула вверх, но Мисато нетерпеливо дернула ее за руку и сделала жест, означающий «потом разберемся!».
Выбив остатки двери, они ворвались в помещение. Охранники были мертвы, из глубины клуба доносились испуганные крики. На барной стойке плясало пламя, сам бармен с развороченной осколками грудью лежал у полок с бутылками. На лице Рицко появилась жестокая усмешка.
- Ну вот, - пробормотала она и глянула на Мисато.
Та смотрела на большой транспарант, висевший над входом в зал, и губы ее зло подергивались.
- Твари! – с бешенством крикнула она. – Проклятые ублюдки! Сейчас вы мне за все заплатите!
На транспаранте было написано «Конвент фанатского творчества «Евангелие Нового Поколения»! Добро пожаловать!», и Рицко почувствовала, что ее буквально переполняет ненависть.
- Сдохните, - процедила она, срывая с колец сразу две гранаты. – Все вы… Сдохните! Проклятые фанфиксеры!
Мисато, уже высадившая в объятый паникой зал несколько обойм, с мрачной улыбкой взглянула на нее:
- Не волнуйся. Они сдохнут. Все.
Конец
Санкт-Петербург
2009