Свобода выбора или предопределённость? – вот в чём вопрос для мыслящего и обладающего запасом энергии частного сознания. Есть ли на свете абсолютно заданная свыше судьба – или всё в наших раках, сильных или слабых, или в наших умах, разумных или глупых? Ответ на этот вопрос вопросов каждый должен найти сам...
Что лучше,
Что благородней для души: сносить ли
Удары стрел враждующей фортуны,
Или восстать противу моря бедствий
И их окончить?
Помните этот кусок из «Гамлета»? Не является ли любой наш выбор в этой ситуации заранее кем-то внешним и могучим, по сравнению с нами, властно и точно рассчитанным и не имеющим к нашей собственной воле никакого отношения?
Да, вопрос...
У гипотетического существа одномерного мира свобода выбора крайне сужена: можно двигаться или пытаться двигаться только вперёд и назад. А если затор? Тогда остановка, неопределённая по времени «пробка»... У существа двумерного мира свобода выбора уже расширена, ибо оно может обойти препятствие слева, или справа... В нашем трёхмерном мире ещё свободнее: можно вдобавок к уже имеющимся возможностям подлезть под препятствие или перепрыгнуть через него. Многие из нас это интуитивно понимают. Не все прыгают – большинство подлезает. Но и это неплохо, поскольку каждый ищет подходящее для себя место под солнцем: рыба – где глубже, человек – где лучше. Процесс поиска у нас идёт беспрерывно. И даже кажущаяся остановка есть скрытое движение или изменение. Часто, правда, к гораздо худшему. Но ведь и очевидное всем движение по какому-либо из имеющихся направлений также несёт в себе разнообразные и часто совершенно неожиданные угрозы. Увы, мир трёх измерений есть неспокойный, тревожный мир. Он не даёт нам гарантии на сколько-нибудь длительное оптимальное существование. Все мы «ходим под богом», то есть, не имеем возможности в достаточно большой степени определять свою судьбу и получать лишь благо, избежав при этом нежелательного и вредного для нас худа.
Вот возьмём человеческую руку. Движение в локтевом суставе возможно лишь туда-сюда. Это сгибание и разгибание. А вот в плечевом и в лучезапястном суставах степени свободы уже расширены: мы можем делать вращательные движения. Это даёт возможность использовать руку на всю катушку. Оглянитесь вокруг и вы увидите неисчислимые творения рук человеческих. Вот эта самая большая степень свободы и дала нам возможность создавать при помощи своих рук различные вещи. Таковы же степени свободы человеческого сознания. Они невероятно велики по сравнению со степенью свободы, например, собаки или кошки. Всё в наших руках – говорят оптимисты.
Идиот не способен на человеческое творчество. Гений же творит такое, что вызывает у остальных восхищение. Значит, у человека есть весьма широкий спектр применения своих сил и способностей. Хотя, по большому счёту, буквально всё, что делает человек, определяется более общими, по сравнением с ним, структурами. Ведь всё, что мы делаем и творим, мы совершаем по подсказке или по принуждению наших инстинктов. Даже самоубийство определяется не столько волей человека, сколько давлением на его психику крайне неблагоприятных жизненных факторов. Эгоист считает себя пупом земли. Он делает якобы что хочет. Ан нет – и он в плену инстинктов, поскольку хочет он лишь того, что в него заложено генетически-духовной программой. Самый отъявленный демон-эгоист, захвативший абсолютную, казалось бы, власть над людьми и народами и повелевающий этими массами по собственной прихоти, тем не менее был рождён, обучен и воспитан другими людьми. Он от этих людей крайне зависел... Да и на пике своего могущества тоже от них зависит, ибо царь лишь слуга своего хищного окружения, и правит он лишь до тех пор, пока побеждает и даёт этому окружению возможность процветать и «красиво жить».
Полных и чистых селфмейдменов не было и не может быть никогда. Это абсурд. Сам по себе новорожденный человечек является человеком лишь в потенции. После рождения в процессе воспитания в него вкладывается соответствующая времени и месту действия программа. Да, выбор у человека громадный. С точки зрения индивидуального сознания громадный. Но, в то же самое время, с точки зрения надличностных социально-природных структур, у него нет никакого выбора. У него есть лишь роль в жёстко заданных этими гигантскими структурами параметрах. Но, парадоксальным образом, чем больше человек начинает осознавать эту роль, тем больше он начинает отождествлять своё Я с этими более широкими структурами и… становится действительно свободнее, ибо установки этих структур становятся для него не чужими, а своими собственными. Поэтому исчезает насилие, и появляется осознанная необходимая деятельность. Каждый человек по мере своего духовного созревания должен научиться понимать, к какой структуре он относится, каковы плюсы и минусы этой структуры, и как уменьшить минусы в ней и увеличить в ней плюсы. Человек начинает играть всё более и более активную роль в делах своей семьи, своего общества, своего народа, своей нации, всего человечества, всей биосферы, всей планеты в целом, всей вселенной наконец... Последнее для него крайне затруднительно, но первое вполне по силам. Такой развитый человек всерьёз начинает интересоваться проблемой добра и зла в мире, и ему приходится рано или поздно сделать духовный выбор в пользу того или иного потока бытия. Пусть добро и зло для множества людей лишь относительные понятия, но выбор есть выбор. А за выбором идёт ответственность, являющаяся не чем иным, как наказанием за неправильный выбор со стороны вот этих самых более широких структур, в состав которых входит отдельный человек, как их составляющая, как их малая и даже микроскопическая часть.
Даниил Андреев как всегда поразительно ясно и доходчиво объясняет суть проблемы выбора для каждого из нас. Его мышление безукоризненно логично, хотя он оперирует, казалось бы, совершенно не очевидными понятиями. Его точка зрения выверена, осознанна, продумана и прочувствована. Это – его взгляд на картину вселенной, раздвоенную в своих полюсах на Великое Зло и на Величайшее Добро. Выбор – за каждым из нас, и этот выбор не навязывается, а лишь показывается. Можно в это верить, можно не верить, можно начать действовать по божественной программе, можно плюнуть на это и растереть... Сами, сами...
«РОЗА МИРА» К ВОПРОСУ О СВОБОДЕ ВОЛИ.
«Существует некоторое предубеждение, некоторая особая умственная установка, свойственная в наше время немалому количеству людей, так как её старательно внедряли в сознание многих народов целых четыре десятилетия. Это – такой ход мысли, который приводит мыслящего к выводу, перерастающему с течением времени в аксиому, в догмат: будто бы религия отнимает у человека его свободу, требует слепой покорности высшим силам, ставит его в полную от них зависимость. А так как они – только призраки, то в действительности укрепляется зависимость от всех весьма реальных человеческих инстанций, которые стремятся эксплуатировать невежество масс. В этом и заключается «религиозное рабство», из коего человечество высвобождается наукой и материалистической философией.
Оспаривать это рассуждение значит писать трактат, ставящий целью опровержение основ материалистической философии. Такие трактаты уже написаны, и если они до сих пор в России недостаточно известны, то причина тому в обстоятельствах, имеющих отношение не столько к философии, сколько к политике.
Что же касается утверждения, будто бы всякая религия требует покорности высшим силам, то нет сомнения, что некоторые религиозные доктрины действительно проповедовали предопределение и фактическое отсутствие свободы воли у человека: это – факт, и я меньше всего склонен брать под защиту любые религиозные формы без разбора. Однако распространять этот признак на всю религию в целом правомерно не в большей степени, чем утверждать, например, что мировая художественная литература реакционна по своему существу, а для обоснования этого ссылаться на отдельных реакционных писателей и отдельные реакционные школы.
Уяснить неправомерность такого обвинения по отношению к концепции Розы Мира я хотел бы немедленно.
Прежде всего позволю себе высказать недоумение: никакая наука и никакая философия*, в том числе и материалистическая, не оспаривает факта зависимости человеческой воли от множества материальных причин.
________________________________________
* Кроме субъективного идеализма.
________________________________________
Как раз именно материалистическая философия даже особенно настаивает на сугубой зависимости воли от факторов экономического ряда. И тем не менее никто не возмущается этим принижением человека перед природной и исторической необходимостью. Никто не вопиет о рабстве человека закону тяготения, закону сохранения материи, закону эволюции, законам экономического развития и т. д. Все понимают, что в рамках этих законов остаётся всё же достаточный простор для проявления нашей воли.
Между тем настоящая концепция не прибавляет ни одного фактора нового, дополнительного, к перечисленной сумме факторов определяющих нашу волю. Дело не в их числе, а в их истолковании. То необъятное и бесконечно многообразное, что объединяется выражением «высшие силы», воздействует на нашу волю не столько путём сверхъестественных вторжений, сколько при помощи тех самых рядов, тех законов природы, эволюции и т. п., которые мы только что условились считать объективными фактами. Эти ряды фактов в огромной степени определяют наше сознание, и не только сознание, но и подсознание, и сверхсознание. Отсюда и возникают те голоса совести, долга, инстинкта и пр., которые мы слышим в себе и которые видимым образом определяют наше поведение. Таков механизм связи между «высшими силами» и нашей волей. Правда, иногда имеют место явления, которые субъективно могут казаться нарушениями законов природы «высшими силами». Это называют чудом. Но там, где такие явления действительно совершаются, а не оказываются аберрациями, там происходит вовсе не нарушение естественных законов «произволом» высших сил, а проявление этих сил через ряд других законов, нам ещё неясных.
То, что зачастую кажется нам монолитным, простым, нерасчленимым двигателем наших поступков, например совесть, в действительности представляет собой весьма сложный результат разных рядов. В основном совесть есть голос нашей монады. Но его доступ в сферу нашего сознания обусловливается воздействием других рядов: внешние обстоятельства, например какой-нибудь случай, послуживший толчком к тому, чтобы этот голос монады был нами услышан, – это есть проявление Промысла, действие сил Провиденциальной природы.
Таким образом, выбор человека предопределяется тремя рядами сил. Силами Провиденциальными, пользующимися в своих целях законами природы и истории, как орудиями, и постепенно их просветляющими; силами демоническими, пользующимися теми же самыми законами и всё более их отягчающими; и волей нашей собственной монады, подаваемой в круг нашего сознания голосами сердца и разума с помощью Провиденциальных сил.
Поэтому, будем ли мы рассматривать законы природы и истории как механические, бездушные необходимости или как орудие тех или иных живых, личных, иноматериальных либо духовных сущностей, – от этого степень нашей свободы не убудет и не увеличится.
Следовательно, степень свободы человеческого выбора с точки зрения концепции Розы Мира не меньше, чем с точки зрения материализма, но ряды определяющих её факторов иначе осмыслены и чётче расчленены.
И если материалиста не оскорбляет ограниченность нашей свободы совершенно безличными и бездушными законами природы, то чем же может унижать нас ограниченность нашей свободы волей Провиденциальных сил? Нас может оскорблять только ограниченность нашей свободы волей сил демонических; да, она оскорбляет; но ведь это – те самые силы, те наши исконные враги, в обуздании, обращении и просветлении которых – вся наша цель. И это оскорбление мы перестанем переживать только тогда, когда сделаем себя недоступными их воздействию. Эволюция мировой жизни ведёт ряды существ от минимальной степени свободы в простейших формах (в зачаточное сознание микроба голос монады не достигает почти совершенно, и поведение его определяется, главным образом, демоническими силами, действующими через законы природы, как через свой передаточный механизм). Высшие животные уже гораздо свободнее, чем микроб, амплитуда их произвольных действий много шире; у человека она возрастает несравненно.
Противники религии как таковой указывают на то, что она требует отказа от личной воли, требует покорности нашей воли Божеству. И по отношению к некоторым религиям прошлого они правы. Но Роза Мира не есть религиозное учение прошлого. Она есть религиозное и социально-этическое учение будущего. Никакой «покорности» воле Божией Роза Мира не требует, ибо ценно только то, что совершается человеком добровольно, а не по принуждению.
Не требование рабской покорности воле Божества будет звучать из святилищ религии итога. Оттуда будет излучаться призыв ко всеобщей любви и к свободному богосотворчеству.
Господь – это неизменное и невыразимое первоверховное стремление, это – духотворящая власть, действующая во всех душах, не умолкающая даже в глубине демонических монад и направляющая миры и миры, от микробрамфатур до сверхгалактик, к чему-то более совершенному, чем добро, и более высокому, чем блаженство. Чем выше ступень каждого Я, тем полнее совпадает его воля с творческой волей Господней. И когда оно, начав свой космический путь с простейших форм живой материи, минует ступени человека, демиурга народов, демиурга планет и звёзд, демиурга галактики, оно через Бога-Сына – погрузится в Отца и воля его полностью совпадет с Отчею волею, сила – с Отчею силой, образ – с Отчим образом и творчество – с Отчим творчеством.
Бого-сотворчество есть светлое творчество всех монад восходящего потока Вселенной, от человека, стихиалей и просветлённых животных до демиургов галактик, исполинов невообразимого величия.
Вот почему так часто встречается здесь слово «демиург», в старинных религиях почти не употреблявшееся. Демиурги – все, кто творит во славу Божию, из любви к миру и его Первотворцу.
Он абсолютно благ.
«Он всемогущ», – добавляло старое богословие.
Но если Он всемогущ – Он ответственен за зло и страдание мира, следовательно, Он не благ.
Казалось бы, выйти из круга этого противоречия невозможно.
Но Господь творит из Себя. Всем истекающим из Его глубины монадам неотъемлемо присущи свойства этой глубины, в том числе абсолютная свобода. Таким образом, божественное творчество само ограничивает Творца, оно определяет Его могущество той чертой, за которой лежат свободы и могущества Его творений. Но свобода потому и свобода, что она заключает возможность различных выборов. И в бытии многих монад она определилась их отрицательным выбором, их утверждением только себя, их богоотступничеством. Отсюда то, что мы называем злом мира, отсюда страдание, отсюда жестокосердные законы и отсюда же то, что эти зло и страдание могут быть преодолены. Законы оберегают мир от превращения в хаос. Сами демоны вынуждены считаться с ними, дабы миры не распались в пыль. Поэтому они не опрокидывают законов, но утяжеляют их. Законы слепы. И просветлены они могут быть не во мгновение ока, не чудом, не внешним вмешательством Божества, но длительнейшим космическим путём изживания богоотступническими монадами их злой воли.
У Бога всеобъемлющая любовь и неиссякающее творчество слиты в одно. Всё живое, и человек в том числе, приближается к Богу через три божественных свойства, врождённых ему: свободу, любовь и Бого-сотворчество. Бого-сотворчество – цель, любовь – путь, свобода – условие.
Демонические монады свободны, как и все, но их любовь глубоко ущербна. У них она направлена исключительно внутрь: демон любит только себя. И оттого, что весь могучий запас любви, в духе его пребывающий, сосредоточен на этом одном, демон любит себя с такою великой силой, с какою любить себя не способен ни один человек.
Не может быть утрачена демоническими монадами и способность к творчеству. Но Бого-сотворчество не вызывает у них ничего, кроме предельной враждебности. Каждый демон творит только ради себя и во имя своё.
Творчество человека превращается в Бого-сотворчество с той минуты и в той мере, в какой его непреодолимый творческий импульс направляется усилием его воли и веры не на достижение тех или иных эгоистических целей – славы, удовольствия, материального успеха, служения жестоким и низменным учениям, – но на служение Богу любви.
Именно три слова – свобода, любовь и Бого-сотворчество – определяют отношение Розы Мира к искусству, науке, воспитанию, браку, семье, природе и даже к таким, всеми религиями пренебрегавшимся элементам жизни, как её благоустройство и благолепие.
БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ.
То, что я говорил до сих пор, подводит нас к новому углу зрения на многовековой спор о примате сознания или бытия.
«Сознание определяет бытие», – формулировали идеалистические школы. На следующем, безрелигиозном этапе культуры эта формула была вывернута наизнанку, но материал её сохранился в неприкосновенности. А материал состоял в противопоставлении двух членов и поэтому новая формула унаследовала примитивизм своей предшественницы.
Вопрос сложнее, чем эти формулы. И, вместе с тем, он проще, чем громоздкие сооружения посылок и выводов, напластовавшиеся в XVIII и XIX веках для того, чтобы извлечь столь скромный результат.
«Бытие определяет сознание»... «Сознание определяет бытие»... Чьё бытие? чьё сознание? Отдельной конкретной личности? человечества? мира? живой сознающей материи? Как всё спутано, как нечётко.
Сознание отдельной конкретной личности (для простоты будем говорить только о человеке) определяется не чьим-либо сознанием и не вообще бытием, но суммою факторов. А именно:
а) её собственным физическим бытием;
б) бытием природной и культурной её среды;
в) сознаниями множества людей, живущих и живших, ибо эти сознания в значительной мере определили своими усилиями культурную среду, в которой личность живёт и которая воздействует на её бытие и сознание;
г) сознанием n-ного числа других существ, влиявших на природную среду и её трансформировавших;
д) бытием и сознанием миротворящих иерархий;
е) сверхсознательным, но индивидуальным содержанием, кое врождённо монаде данной личности;
ж) бытием-сознанием Единого, в Котором бытие и сознание суть одно, а не различные, противостоящие друг другу, категории.
Если вопрос ставится не об отдельной личности с её бытием и сознанием, но о Вселенной, точнее – о появлении сознания в органической природе каких-либо миров, то ясно, что поскольку Вселенная определяется Единым, постольку это противопоставление бытия и сознания снимается по только что указанной причине. Поскольку же Вселенная определяется творчеством богосотворённых монад, постольку вопрос о каком-то моменте появления в ней сознания после периода существования бессознательности лишается смысла. Ибо если бы не было богосотворённых монад с их сознанием и бытием, не могла бы возникнуть и никакая материя, ни органическая, ни неорганическая.
Над примитивностью классических формул теперь можно было бы только добродушно пошутить, если бы одна из них, став философским догматом политической деспотии, не оказалась повинна в бесчисленных несчастиях, забив, как пробка, дыхательные пути мысли множества людей и преградив доступ духовности в сферу их сознаний. Другая из классических формул, столь же ошибочная, всё-таки менее опасна именно потому, что она духовнее. Но со старых религий с их философемами это отнюдь не снимает вины: столько веков потратить на схоластические мудрствования – и ни на шаг не приблизиться к вопросу о примате бытия или сознания."