Она не хотела его, отмахивалась,
отмежевывалась, отнекивалась,
ей казалось - похож на Бертольда Брехта.
Она не хотела его, не признавала,
не верила, не давала притронуться.
Вот еще - водиться с каким-то кнехтом.
Кнехт - потому что вечно пешком,
потому что вечно в каком-то дозоре.
А однажды в эвакуации в Грузии
она постирала свою гимнастерку,
бросила небрежно сушиться на печку,
уснула. Ей снилось - кнехта контузило.
Блуза солдатская внезапно вспыхнула.
А в кармане была его фотокарточка.
Тушили пожар всем двором, чертыхаясь
на разных непонятных ей языках.
Когда успокоились, сели, смирились,
ее простили, Его вспомнили, отдышались,
она нашла в тлеющих лохмотьях снимок.
Ведь уцелел, только по краям оплавился.
Пожалела, что нет завалящего медальона.
А кнехт в этот миг на волосок от смерти -
зацепился за колючую проволоку, повис,
и думал - не видать донесения его батальону.
И думал - не быть статье о феодализме,
и не будет троих детей, университета.
И она ничего толком о нем не узнает.
Но поскольку был не простым командиром,
был отцом и был другом, всегда - человеком,-
под обстрелом вернулись за ним и сняли.