В юные годы я много читала, хотя при советской власти хорошие, умные книги трудно было достать. Духовные знания приносили и астральные сны. Но это шло на уровне сокровенной информации, смысл которой невозможно постигнуть в реальной жизни. Словом, впечатлений в них хватало.
И однажды, новое откровение снова обозначилось мне во сне.
Вижу, как иду я по незнакомой местности, неизвестно куда и зачем...И нигде не видно- ни людей, ни строений, ни даже какого-либо зеленого росточка. Лишь тянется вдаль серая, унылая дорога. А повсюду, в окрестностях- только камни и песок.
Сильный ветер, буквально, сбивал с ног. И трудно было разглядеть что-либо впереди. Казалось, что небо и земля сместились в сплошное мутное пространство. И никогда не ощущалось здесь солнечного и дневного света.
Из последних сил я шла по пустынному бездорожью. Пыль и песок летели мне в лицо, обдирали кожу, вызывая жгучую боль. И тоска, и отчаяние овладевали мной при виде бесконечного, однообразного пейзажа. Казалось, время остановилось: и все это серое и мрачное окружение навеки застыло вокруг меня.
Неожиданно впереди, в сгущающемся сумраке, я разглядела что-то необычное. И на дороге передо мной предстало странное сооружение. Над каменистой, голой землей, в воздухе, без всяких подпорок висела веревка, натянутая по силуэту в виде могилы: два метра на полтора...Она находилась, примерно, на высоте моего колена.
И я почему-то подумала, что и умереть в этом жутком месте мне придется тоже по- особому, как здесь принято. Но выбора не оставалось. Осторожно переступив через веревку, вступила в свою " воздушную могилу".
В то же мгновение неведомое блаженство проникло в каждую клеточку моего тела. И такая легкость возникла во мне, что, казалось, ангел несет меня на руках...Это было состояние непередаваемого счастья и умиротворения!
Но недолго я оставалась на обетованном клочке земли. Вскоре, словно внутренний голос дал понять, что мне нужно выходить. Возвращаться в реальный мир к людям, к своим житейским делам и заботам.
Как же не хотелось покидать столь благословенный уголок, где душа, после долгих мытарств, почувствовала, наконец, нечто родное ей и близкое, к чему она так неизменно стремилась.
Вызывает, конечно,недоумение, что ощущение для меня Божественной благодати произошло в месте, совсем не притягательным на вид. Ведь в любой религии рай всегда прекрасен и совершенен.
Но, видно, небесные понятия для нас не пересекаются с земными. И не дано, порой, определить то, в чем заложен конкретный смысл происходящего.
Размышления о загробной жизни встречаются у многих писателей и философов.
Так, Федор Михайлович Достоевский в романе "Преступление и наказание" замечает, что "идея вечности может заключать в себе не обязательно что-то огромное и беспредельное, а к примеру, иметь вид деревенской бани, с ползающими по углам пауками"...
Мистические наблюдения приводит и Михаил Булгаков в романе "Мастер и Маргарита". И, конечно, я не могла не заметить много схожего между моим сном и сном Маргариты, приведенного автором на страницах произведения.
Ведь ей также видится неизвестная местность, безнадежная, унылая...Клочковатое, бегущее серенькое небо..."
В обоих снах присутствует состояние смерти, как предчувствие чего-то неизбежного. Безвыходность ситуации неумолимо подталкивает к тому, чтобы добровольно уйти в небытие. Но пока Маргарита раздумывает, я сознательно совершаю этот роковой шаг. Однако Высшие Силы погибнуть мне не дают. Почему? Не знаю...Хотя, возможно, ответ напрашивается сам собой: я не заключала сделки с дьяволом, как Маргарита, душа моя осталась с Богом. Сон, словно показал очевидное: прими со смирением то, что изменить не можешь, и ты только выиграешь.
Что же касается серенькой, убогой местности...То ведь тут, как сказать...Видимо и в Тонком мире встречаются гиблые места, несущие одновременно и разрушительную, и созидательную функции для человека.