Девушка все раздувала свой уголек. Временами она разочаровывалась в успехе своего дела и опускала руки, но иногда искорка надежды вновь вспыхивала в ее душе, и девушка с новыми силами пыталась от этой искры распалить свой уголек.
Вокруг другие девушки и женщины сидели, танцевали, веселились или грустили в меланхолии у своих костров. Иные позволяли ей изредка греться у своего огня, на костры других девушка издали любовалась с восхищением. И она мечтала, что ее уголек сможет со временем тоже засиять так ярко, жарко, пронзительно. Она разговаривала с ним, призывая к жизни, радости, свету: «Гори! Спаси себя, ты же сможешь. Смотри, как прекрасно быть огнем! Тебя окружают любящие люди, нуждаются в твоем свете и тепле, ты сам можешь давать угли для новых костров! Будь огнем! Гори же! Будь счастлив и давай счастье близким».
Окружающие видели тщетные усилия девушки, советовали оставить этот безнадежный уголек, указывали на многие другие угли, которые легко могли разгореться от одной только теплоты ее рук, указывали на брошенные костры, которые надо лишь чуть облагородить женскими чарами. Но девушка просто любила свой уголек. Она заботливо собирала для него сухие былинки и соломинки, маленькие хрупкие веточки, потому что крупные могли легко затушить его. Она обложила свой уголек кругом небольшими камнями, чтоб злые порывы ветра не могли загасить редкие всполохи. Она сама своим осторожным дыхание раздувала его, а он медленно тлея, потихоньку превращал в пепел принесенные былинки и снова норовил совсем затухнуть.
«Я справлюсь», - шептала девушка, и под ее слезами уголек недовольно шипел, обращая их в пар. Угольку льстило, что такая прелестная девушка борется за него, он раздражался на ее слезы, уговоры, он нехотя брал от нее подачки. Его чуть прельщала слава других огней, но сам он не верил в свои силы, он не надеялся стать таким же большим и значимым. К тому же и девушка перестанет о нем так трепетно заботиться, а станет лишь греться его пламенем и наслаждаться светом. Но и совсем угаснуть он боялся, тогда она навсегда от него уйдет. А ведь он видел, что девушка в изнеможении почти готова к этому.
И он решил попробовать разгореться. Это стоило ему многих сил. Он горячился, старался, шипел и разгорался. О! как неотразимо прекрасна была девушка в радости за его успех! Он было еще только начал трепетать наподобие язычка пламени свечи, а в ее глазах отражались пожарища. «Как ты хорош! Как красив! Как силен!» - восклицала она и носила ему все новые, и новые ветки, все больше и больше.
Как он разгорелся! Уже другие девушки и женщины начали восторгаться его неотразимой силой. Огонь все крепчал. Он был благодарен девушке. Он грел ее озябшие ладошки, отражался в глазах, освещал лицо. Как же она была счастлива. Огонь осторожно вышел из круга сложенных ею ранее камушков. Потом съел ближайшие былинки. «Как я велик! – возгордился огонь, - Теперь после меня самого будут угли». Разошелся огонь. Он осмелился прикоснуться к ладошкам девушки. Она вскрикнула от боли и отдернула руки. О, она недовольна своим огнем. «Как она смеет, - подумал огонь, - сама она вынудила меня стать таким и теперь недовольна!» Она больше не могла контролировать свой огонь. Он стал сильнее ее и больше в ней не нуждался. Пламя опалило ее ресницы, занялось на платье, последнее, во что проник его всепожирающий жар, было ее любящее сердце.