Кат

               
Кира медленно шла по тротуару, пробираясь сквозь беспорядочную парковку у театра. Руку оттягивали сумки. Был вечер, и она возвращалась с работы.

Киру всегда возбуждала аура театра: эта взволнованная толпа жаждущих лишнего билетика, очередь на бронь, скопление народа у служебного входа, глаза людей, ожидающих встречи у театральных дверей, цветы, ощущение праздника, на который ты никак не можешь, или не хочешь попасть, но, который доступен, - ведь рядом, под окнами. В её душе даже поселилось гордое презрение к соседу-театру, к его репертуару, к молодым, успешным и любимым актёрам, отъезжающим от служебного входа на своих первых в жизни машинах, к сумасшедшим поклонницам, часами ждущих кумиров с букетами роз, часто – осенними и зимними вечерами -  в её подъезде. Кире теперь казалось, что она знала жизнь.  Ей чудилось греховное вожделение во всей атмосфере театрального подъезда, она ощущала флюиды, витавшие вокруг неё – флюиды любви, фантомы надежд, бирюзовые выбросы честолюбия, тщеславия, жаркий песок Сахары под ногами алчущих славы, известности, успеха. О, когда-то и она! Да, да, и она! Вовремя остановилась, не смогла до конца поверить, было не дано…

Миновав театр, Кира опустила глаза. Асфальт здесь был неровный. Попадались ямки и трещины. Кое-где из них росли одуванчики, пробивались ростки лип, кто-то обронил две копейки..., совсем не похоже на центр столицы!.. Ну, еще чуть-чуть, несколько шагов – и дверь подъезда.

У подъезда был заглублённый вход. Прежде чем войти, надо было шагнуть вниз почти на полметра. Делая этот шаг, Кира всегда думала про культурный слой  (дом был 1907 года рождения). Ей так было приятнее. В этот раз она сосредоточилась изо всех сил, чтоб шагнуть правильно и не споткнуться – сумки были слишком тяжелы и объемны.

Дубовая дверь подъезда, окрашенная в противную рыже-коричневую краску, застывшую на ней толстыми подтеками, - была неимоверно тяжела и со стеклянными окошками в верхней части. Старинную её породу выдавала лишь закрашенная медная ручка, блестевшая на конце - удивительно, как до сих пор не спёрли! Но это было лишь вторая преграда на пути к лифту. Далее – шёл маленький тамбур с вытоптанным веснушчатым мрамором серого цвета. В нем ступни протерли ложбинку, и надо было не попасть туда ногой – а то подвернётся. Вторая дверь встречала свинцовой тяжестью. Это была тяжесть, утроенная тугой железной пружиной. Её надо было толкать плечом, одновременно просовывая ногу как книжную закладку меж страниц.

      Как раз в момент, когда, закрепившись ногой меж створок двери, Кира налегла посильнее, чтоб войти, - сзади хлопнула первая дверь и сразу легко поддалась её плечу вторая.
Кира засуетилась, чтоб долго не загораживать вход, и  мгновенно заставила своё лицо принять дежурно-любезную мину, с которой она обычно общалась с соседями. Конечно, всё это длилось секунды, и, подняв голову, она встретилась глазами с чужаком.

               (Продолжение следует)