Общество благоденствия
Общество благоденствия возникло совершенно неожиданно. Просто однажды правительство, осознав, что разрушать и «прихватизировать» в стране Х больше нечего, объявило о своей самоликвидации. Охотников тянуть дальше голодное и недовольное государство не нашлось, и началась анархия. Первым общество благоденствия увидели различного уровня руководители, уже официально объявившие подконтрольные им участки наследственными вотчинами. Набрали свои армии, установили границы. Благо, замки уже были построены, а казна наполнена.
Народ тоже достаточно быстро понял возможность обогащения. Тащили все и всё. Новоявленные бароны ворчали, посылали друг на друга армии и писали ноты протеста. Народ, как в лице армии, так и сугубо гражданского люда, тихо делал своё дело. Вскоре бароны поразорялись, поспивались, пострелялись. Предусмотрительные сбежали с оставшимися капиталами за границу. Самые глупые объявили себя патриотами и попытались взять власть в свои руки. Слава богу, что бывшие военные не только активно торговали оружием, но и выполняли специфические заказы. Нашелся достаточно обеспеченный человек, и новое правительство перестало существовать раньше, чем успело о себе громко заявить.
Однако, события в стране были слишком уж разнообразны, чтобы описывать их в столь необременительном и незначительном произведении. Рассмотрим, как создавалось общество благоденствия в отдельно взятой деревне Мухино.
Как только отменили власть, народ решил это отметить. В общем-то, отмечалось всё, что происходило, но такой повод требовал особого старания.
Когда кончилась водка, сначала похоронили упившихся. Потом начали думать, как жить дальше. Понимая, что без сильной власти уже через неделю некому и некого будет хоронить, решили устроить выборы. Местный фермер Степан, сплюнув через плечо, послал всех вместе с выборами подальше и ушел. Постановили набить Степану морду. Отметили решение. Отметив, не смогли дойти до Степана и заночевали на улице. Утром отметили удачную ночевку. Поняли, что Степан – отличный мужик. Решили мириться. Отняли у местной самогонщицы бабы Любы бутыль самогона. Помирились без Степана.
Вспомнили о выборах. Начали собрание. Вспомнили, что не наливали Степану и решили из чувства стыда, выбрать его. Выбрали. Пошли поздравлять, но снова не дошли.
Президент деревни Мухино Степан
Фермер Степан, человек по жизни работящий, на выборы не ходил, а потому о своем избрании в президенты деревни не знал. Да и узнавать было некогда.
Уже при старой, еще действующей власти, сельское хозяйство дышало на ладан. А теперь оно вообще развалилось. Не стал работать водопровод. Местные же жители выкопали и растащили трубы на металлолом. Через неделю, возмутившись отсутствием воды, они же пошли бить физиономию начальнику Жэка, заодно спалив само здание и обрубив электропровода во всей округе. Где-то через неделю, когда пить снова стало нечего, сельчане задумались об удобствах цивилизации, а особенно, электроэнергии и собрались на митинг. В ходе дебатов пришли к выводу, что во всем виновата бывшая центральная власть и начальник Жэка, пролежавший неделю с разбитой физиономией и потому не проследивший за порядком. Прямо в ходе митинга виновника вытащили из дома и вновь набили морду. После чего приняли общее решение выкопать телеграфные столбы, для их обмена в соседнее село по договоренности с тамошним правительством на самогон.
В то время, как в деревне так активизировалась политическая жизнь, её номинальный президент Степан решил решать проблемы хозяйства доступными средствами. Вспомнив опыт дедов и прадедов, покумекав с материалами, соорудил он на реке два ветряка. Говоря, культурнее, ветряные мельницы. Одну – для закачивания воды на поля, а вторую – для создания электричества в дом. Собрав среди мусора на ремонтном дворе бывшего колхоза более-менее годные детали, довел до ума гниющий под дождем единственный на всю деревню трактор. На этом чуде спайки старого железа и человеческого упрямства выехал в поле пахать землю под картошку.
Жители деревни, поначалу считавшие Степана чокнувшимся, по мере осуществления его идей, стали активно внедрять их в собственное хозяйство. Буквально в одну ночь трубу от насосной мельницы – ветряка опутали сотни присобаченных к ней шлангов. На проводах, ведущих к дому фермера-президента повисли десятки крючьев-«кошек», от которых ползли по земле то там, то тут, искрящиеся полуистлевшие провода. Утром, Степан увидев такую наглость «подданных» попытался отсоединить всех самовольщиков. Но не тут-то было. Оказавшееся в оппозиции большинство деревенских, недолго думая, побили стекла в доме «диктатора и тирана», а также сожгли сарай с трактором. Сам Степан при этом практически не пострадал: только лишился двух зубов и каким-то образом сломал руку о пролетавшие в воздухе вилы.
После столь революционных политических баталий Степан плюнул на поиски справедливости и запил.
Жизнь в деревне наладилась. У президента и народа наступило полное взаимопонимание. Правда, не надолго. Оставшись без своевременной медицинской помощи, а возможно, и из-за полной проспиртизации организма, президент Степан в самом рассвете своей политической карьеры, самым бесстыжим образом, помер.
Президент Шницель
После смерти президента Степана жители деревни горевали недолго. Привычка всегда видеть над собой начальство взяла своё, и в деревне провели перевыборы. Кандидатов было всего два. Первый - дед Иван – бывший колхозный сторож, набравший аж пять голосов, за счет своей жены и четверых детей. Второй - начальник Жэка, привычный, а потому, удобный, большинство электората которого составили местные бабы, жалеющие его за полученные на днях повреждения. Он и победил. Ради такого случая вспомнили даже фамилию нового президента – Шницель. Непонятное буквосочетание смутно напоминало о еде, а потому подсознательно вызывало уважение.
Первым и последним указом нового президента было объявлено о необходимости сдачи назад всего похищенного имущества Жэка. Кроме того, президент потребовал с первого же понедельника выхода всех трудоспособных членов общества на посадку картошки, приготовленной еще экс-президентом Степаном. Такого насилия над собственными правами в деревне не потерпели и вчерашний восторженный электорат приложил свои истосковавшиеся по делу руки к частям тела главы деревни. Как-то даже получилось, что перестарались, зашибив президента до смерти. Тем самым, совершив новый государственный переворот.
-Вот же выбрали себе пугало, - матерились деревенские мужики, - и чем только смотрели. Вот Степан, тот настоящим человечищем был. Нет больше второго такого.
Президент Вася
Василий Пупыкин, парень крупный, отслужил в ВДВ и уже года два слонялся без работы. Политической активности не проявлял. А тут вдруг взял и объявил себя самопровозглашенным президентом. Всем недовольным таким оборотом Василий подносил к носу пудовые кулаки и предлагал пересмотреть политические пристрастия. Действовало. Наиболее активных он приглашал на беседу за околицу, после чего люди хотя и харкали кровью, но выказывали полное доверие новой власти.
Первая речь президента Василия Пупыкина была кратка и понятна.
-Значит так, мужики – Вася сплюнул на пол клуба, куда согнал всех для беседы, - с завтрашнего дня каждый двор скидывается по червонцу мне на опохмелку. Кто не заплатит – спалю дом на фиг. Всё.
К подобным претензиям власти народ был привычным, а потому возмущаться не стал. Хорошо еще, что всего лишь по червонцу. Мог бы и по полтиннику.
Так и стали собирать. У кого не было – занимали по соседям, но отдавали вовремя. Новый президент не желая марать свои руки завел себе кодлу собутыльников, по мановению его руки способных накостылять кому угодно. Впрочем, жить при новой власти можно было вполне. В дела сельчан она не вмешивалась, ограничиваясь сбором налогов и организацией банкетов. Иногда по ночам с белой горячки устраивала военные сборы, результатами которых опять же был сбор «горючего».
Так прошло месяца три. За это время жизнь в деревне потихоньку заглохла. Развалились построенные президентом Степаном ветряные мельницы.
Оставшись без электричества и поливной воды, жители деревни понемногу забросили и без того полупустые огороды. Небритые мужики, всё чаще не имевшие денег на налоги, потирали разбитые скулы, и, вздыхая, вспоминали покойного Шницеля.
-А ведь душевный человек был. Слово плохого никогда не услышишь, не то, что мордобития. А как за дело болел. И электричество при нем было, и вода. Дались нам тогда столбы эти. Сейчас бы со светом дома сидели. Такого человека угробили. Нет больше такого второго.
А президент Василий все больше матерел. Покрылся жирком. Начал ходить с отдышкой. Держаться за печень. В кодле появилось много молодых и нахрапистых, уже почти с презрением смотрящих на обрюзгшего лидера. В конце концов произошло то, что и должно было произойти. Во время одной из очередных попоек, кто-то ткнул вилкой в бок президента и оставил деревню без твердой власти. В течении двух недель на улицах шли ожесточенные бои за власть внутри кодлы.
Результатом их стали несколько спаленных домов да два десятка новых крестов на кладбище.
Так бесславно закончилась еще одна страница истории деревни Мухино.
Президентша Василиса
После столь неутешительных итогов очередного правления, мужики призадумались. До сих пор сводило побитые президентскими кулаками скулы, холодили душу пустые карманы. Похоже, не родился еще по их душу хороший властитель. Из своих мужиков никто уж и не потянет. Спились.
Однако, на очередные выборы пришли охотно. Причина была. Выборы пришлись на день рождения бабы Василисы, а уж какой самогон она гонит, знают даже в соседних деревнях. Именинница не подвела, а потому решение о выборе её в президенты после нескольких бутылей пришло само собой.
-Мужики, - речь Василисы была кратка и зажигательна, - каждому по трехлитровке первача.
Дальнейшие слова потонули в общем «Ура».
Нужно отметить, что новая президентша от прежних своих коллег отличалась немного. Она была крупнее большинства местных мужиков, курила, имела громоподобный голос, а кроме того была усата. Всеобщее уважение вызывало её умение пить литрами самые крепкие напитки. В общем, Мухинцы и сами удивлялись, как они раньше не замечали столь яркой кандидатуры.
Первое же распоряжение новой власти вызвало бурю восторга. Президентша узаконила самогоноварение, правда, и без того уже давно открыто творимое. Однако чувствовать, что отныне ты занимаешься законным, полезным для власти делом, было приятно.
Потом новая власть национализировала имущество армянина Ашота, бог весть когда еще открывшего в селе магазинчик. Дело шло хорошо и национализировать было чего. Продуктов при дележке пришлось каждой семье где-то на неделю, и народ возликовал.
Президентшу Василису Степановну (отчество это вспоминали всем миром, а вспомнив уже не забывали) объявили национальным героем, спасительницей отечества, очистительным ветром совести и тд. Эпитетов хватало. Над их изобретением охотно, на общественных началах, трудился бывший учитель истории Семочка – человек мягкий, добрый и тайно влюбленный в президентшу. Этому увлечению уже пятидесятилетнего учителя способствовало его чрезвычайно слабое зрение и разбитые одним из бывших учеников очки.
Госпожа Василиса же мужиков хотя и любила, но выбирала по себе – таких же крупных и здоровых. А учитель в эти параметры не вписывался, что и привело к трагической развязке, о которой мы поговорим позднее.
После того, как закончились продукты, реквизированные у Ашота, власть решила потрясти и остальных. Для этого Василиса Степановна организовала специальный комитет в собственном доме, куда любой желающий мог доложить о финансовом состоянии своего соседа. Расчет себя оправдал. Народ повалил. Как оказалось, каждый житель знал дела соседа гораздо лучше собственных. То там, то здесь раздавался призывный клич президентши, и народ врывался в дома, круша двери и заборы. Однако, результатов и такой политики хватило только на месяц. Продукты закончились совершенно. Национализировать больше было нечего.
Президентша приуныла. Народ роптал.
Решение пришло неожиданно. Президентша Василиса Степановна сделала мощный ход.
- Значит так, - гаркнула она, собрав жителей перед клубом, - так как жрать нам больше нечего, а пить без закуси для здоровья несподручно, принимаю решение – начать войну с нашими соседями из Зюзино. А то эти сволочи совсем зажрались. Надо им мозги прочистить. Покажем – кто в округе хозяин?
Поскольку Зюзинцев Мухинцы всегда недолюбливали, а жрать действительно было нечего, народ ответил громогласным «Ура».
Подготовку к войне решили начать незамедлительно. Готовиться особо и не пришлось: наломали штакетин из заборов, да порубили на куски шланги для полива.
Напасть решили ночью и без предупреждения. Все угрызения совести опрокинула одна только фраза президентши.
- А ничё с ними не станет. Пусть не обжираются, пока мы тут с голоду пухнем.
Нападение прошло удачно: удалось свести с крайнего двора трех коз, да собрать с огородов урожай помидоров. Попавшемуся под руку хозяину – калмыку заехали штакетиной по лбу, отчего он, говоря по местному, «крякнул».
Удачную победу отмечали весь следующий день, а потому, когда утром следующего дня началась ответная атака Зюзинцев оказать должного отпора не удалось.
Зюзинцы напали по всем правилам военного искусства: с трех сторон одновременно. Исход дела решился в первые же минуты битвы. На еще сохраненном действующем тракторе Зюзинцы прорвались в центр села и осадили дом президентши. Сама Василиса Степановна заперлась в сарае и обещала прибить топором любого, кто к ней полезет. После часа осады её наконец вытащили наружу и, разложив прямо на грядке, выпороли крапивой. Президентша орала благим матом, а похмельные, помятые «подданные» стояли вокруг, понурив головы. Набив всем пойманным Мухинцам физиономии, и собрав в телегу, как трофей, остатки заборов Зюзинцы отправились восвояси.
После столь бесславного поражения и перенесенного позора президентша заперлась в доме и начала пить. Всех пытавшихся её отвлечь, она посылала по известному адресу.
Народ последовал примеру власти.
Тут-то и произошла очередная трагедия. Видя столь тяжелое состояние души своего кумира и чувствуя необходимость помочь, излить собственную душу и предложить свою любовь учитель истории темным вечером постучался в двери президентского дома. Получив привычное всем приветствие, он, тем не менее, смело вошел в дом. О чем там шел разговор истории неизвестно. Знаем мы только, чем он закончился.
Учитель выскочил из дома с пеной на губах, а вслед ему неслось презрительное «Сморчок недоделанный». Выбежав во двор Семочка схватил попавшиеся ему под руки ржавые вилы и с криками: «Бесчувственная дура» ворвался обратно в дом. Приняв сослепу стоявший в углу мешок с барахлом за предмет своей страсти, он ткнул в него вилами. Потом, зарыдав, бросился к себе домой и повесился на крючке от люстры.
Проспавшись утром и узнав о судьбе учителя президентша, видимо, взглянула на него другими глазами. Проплакав целый день дома, она начала пить так сильно, как никогда еще не пила. Дня через три её тело нашли во дворе, на половине дороги между домом и сараем. Президентша померла.
Мужики говорили, что от пьянки, а бабы – что от тоски.
Дня через три после похорон Василисы Степановны Мухинцы охнули – мало, что ни у кого не осталось продуктов, так даже заборов во дворах не стало.
Так бесславно закончилось очередное правление. Мужики сплевывали на пол и корили сами себя.
- Угораздило же нас бабу в начальство поставить. Будто туман какой нашел. Сплошной разврат развела. Тьфу ты. Вот при прежнем Ваське – то, такого не было. Хоть и строг был, да справедлив.
Восьмихозяйщина
После всех таких мытарств от смены власти собрались Мухинцы и решили:
- Амба! Хватит нам себе на шею хомут искать. Будем сами собой дружно командовать.
Постановили и решили создать общий совет – Восьмихозяйщину.
А название такое дали по числу учредителей – как раз восемь дворов в деревне и осталось. Так и решили каждый день нового президента по очереди ставить.
Сегодня – из первого двора, завтра – из второго, послезавтра – из третьего и т.д.
Первый же президент решил провести инвентаризацию всего наличествующего запаса продуктов питания. Выяснил то, что уже давно и так все знали – продуктов осталось ноль целых, шиш десятых.
Президент стал думать, где найти пропитание. Думал до вечера.
А тут уж и срок его правления к концу подошел.
Идея поиска питания оказалась популярной и в течении недели каждый новый президент занимался тем же – подсчитывал и думал. К следующему понедельнику голод стал нестерпимым. Очередному президенту набили физиономию и пообещали съесть самого, если он не найдет продуктов. Президент спрятался в камышах у речки и просидел там до утра. А потом пошел бить следующего президента.
Президент среды отыскал в чьем-то сарае полмешка гнилого картофеля и решил провести национальную программу подъема сельского хозяйства. Под дружные аплодисменты картошка была посажена на берегу реки.
Однако, затея не удалась. Следующий властитель решил, что ждать слишком долго, а потому велел выкопать урожай. Картофель выкопали и, отобрав то, что еще было похоже на еду, сварили. Съели за один присест. Потом объявили благодарность находчивому президенту и легли спать, дожидаться что придумает следующий президент.
Следующий не стал мудрить и послал всех граждан на речку ловить рыбу. Идею восприняли на «Ура». Наелись ухи, объявили благодарность и легли спать. На утро новая власть, в миру пенсионер Иванов, рыбу на дух не переносящий, объявил рыбалку незаконной и лично сжег все средства незаконного лова. Чтобы народ не мешал данному нововведению, лично выделил десять литров браги из лебеды. Утром, когда состояние улучшилось и захотелось поесть, народ во главе с президентом линчевал ненавистного экс - диктатора Иванова. Запасы браги пустили на поминки. Остатки, не по пословице, оказались не сладки, а крайне опасны. Еще два потенциальных президента ушли вслед за убиенным пенсионером.
Объявившиеся вакансии заполняли со скандалом. Каждый считал себя более достойным. Сошлись на том, что нужно тянуть спички. У кого длинная – тот управляет три дня подряд. Вытянувшего победную спичку один из огорченных оппонентов тюкнул кирпичом по темени. Убийцу тут же казнили аналогичным способом. Оставшиеся два соискателя на высшее место, помянув товарищей, отправились за помощью в Зюзино.
- Не-е – рассуждали они по дороге, - при Василисе мы вон как Зюзинцам уши драли. Хорошая баба была. А самогонку гнала вообще на весь свет знаменитую. Не будет у нас больше такой власти.
Окончание
Из Зюзина в Мухино согласился переехать только один тракторист Иван. Сам в бывшем Мухинец, он ушел в соседнюю деревню приймаком и прижился там.
Переехал он основательно, вместе с семьей и всем скарбом.
В первый же день новая власть лично выпорола кнутом всё наличное население деревни. А потом выпоротым поднесла по стакану водки.
Первым - она завоевала уважение. Вторым – всеобщую любовь.
На следующий день, в понедельник, президент ходил по дворам с обрезком шланга и выгонял всех на работу.
Сначала отвыкшие от дела люди работали неохотно, но, как оказалось, истосковавшиеся по работе руки, действовали автоматически. Закипело. Пошло. Поехало.
Через полгода в Мухино появились первые переселенцы из других деревень.
-Хорошо же у вас, - говорили они, - власть крепкая и живете с достатком. Не то, что у нас.
Потихоньку, со скрипом, со звоном в Мухино устанавливалось общество благоденствия.