ДОБЕЙ
Васька «Добей» был деревенским дурачком. Парень незлобливый, боязливый, он вызывал в деревенских жалость. Никому зла он не делал, бродил себе по улицам в коротких шортах и цветастой маячке, что при его высоком росте и тощей до ужаса фигуре было само по себе уморительно.
Была у него еще одна особенность, делающая его объектом глупых шуток местной шатии-братии: «Добей» панически боялся драк. Если где-нибудь начиналась потасовка, (а летними вечерами такое происходило ежедневно),
Он забивался где-нибудь в уголке парка и скулил от страха. Слухи говорили, что «Добей» стал таким по вине отца-алкаша, постоянно избивавшего Васькину мать. Злые языки утверждали, что было за что. Полная, белая хохотушка Райка, пока муж был на путине, оказывала знаки внимания слишком многим, о чем эти «герои» рассказывали вечером друзьям. Так доходило и до мужа. Бил он Райку зверски, не разбирая руками или ногами, не раз ломал ей ребра. А если был при этом изрядно пьян, то заставлял приложить руку к матери и сына. Васька отказывался, кричал, плакал и тогда попадало ему. После одного особо сильного тычка Васька ударился головой о стену и стал таким. Отец, через год, после очередной пьянки утонул в реке. Райка имея кучу ухажеров, осталась одна. Никто не хотел брать её с таким довеском. Так и воспитывала она сына одна. Местные старались помочь, кто чем может: мужики – работой, бабы – сочувствием.
Местная молодежь, узнав историю Васьки, придумала себе новое развлечение. После очередной потасовки, молодая жестокая кровь требовала веселья, и тогда звали Ваську. Боясь ослушаться, он шел. Его успокаивали, поощрительно похлопывали по плечам, смеялись, а потом, кто-нибудь один, указав ему на утирающую кровавые сопли жертву, требовал – «Добей!». Васька пугался, падал на пол, скулил на потеху всем, но не шел. Однако, достаточно было угрожающе поднять руку и произнести «Ну!», чтобы он, семеня, подбежал к жертве и ткнул её кулаком в спину. Смеялись все: и избившие и избитые. Бил Васька не сильно, лишь для вида, однако после этого садился на пол и, завывая по волчьи, тер до кровавых слез опухшие глаза. Его успокаивали, показывали смеющегося, «побитого» им парня, и он понемногу затихал. Через несколько минут он уже весело смеялся, крутясь между парней, которых только-только панически боялся.
Таким вот и был деревенский дурачок Васька «Добей». Почему «был» -
спросите вы. Потому что, вот уже год Васька находился в психбольнице для преступников. Вот как это случилось.
Деревенский тракторист Славка, возвращаясь в субботу вечером с полей, не подобрал местного алкаша Сему, шедшего с неудачной рыбалки. Почему он это сделал – история умалчивает: может – не заметил, а может – побрезговал всегда неопрятным видом Семы. Однако, последствия этого были самыми плачевными.
Оскорбившись подобным обращением, Сема проходя мимо Славкиного дома поднял кусок кирпича и запустил его в светящееся в сумраке окно. Выскочивший из дома Славка заметил только спину убегавшего, однако, и этого хватило, чтобы опознать обидчика. Но, к участковому Славка не пошел, а решил разобраться сам. Следующим днем было воскресение, и он, с утра, прошелся по друзьям. Желающих поквитаться за друга с обнаглевшим алкашом нашлось еще трое. Купив в магазине у Райки несколько литров пива, они отправились на берег реки, чтобы проторчать там до вечера. Светиться со своими разборками днем, перед местными и участковым, не хотелось. Напившись пива и вдоволь посмеявшись над сальными анекдотами, выспались и только потом, когда солнце уже начало садиться, пошли в деревню искать обидчика. Где обитал
Сема-алкаш знали все – в деревенском парке. Летом там было хорошо: зеленая травка, тенистые деревья, близость магазина и дома бабы Мани, торговавшей самогоном. Все как в сказке. Тут и дневал и ночевал Сема. В деревне у него был свой дом, но жена его год как умерла, а единственная дочь, обвинившая его в том, что он довел мать до смерти, уехала в город и больше не возвращалась. Так что дома ему делать было нечего. В парке было и теплее и веселее. Там и нашла его подгулявшая компания.
- Ну, что, урод, нравится стекла бить? – сразу же завелся Славка и подскочив к Семе, нанес первый удар. На этом, собственно, драка и закончилась. Получив первый же удар, алкаш кулем свалился на землю. Дальше началось банальное избиение. Славка бил жестоко, ногами, со всхлипами. Почуяв первую кровь, к избиению подтянулись и остальные.
Однако, напуганные предыдущими опытами общения с милицией, били расчетливо, по рукам и ногам. Наконец, уже женатый, а потому самый опытный, Санька Рыжий, сказал – Всё! Амба! – и отогнал друзей от дрожащего тела. Славка, недовольный незаконченностью наказания, решил развлечь друзей и принялся стягивать с окровавленного тела одежду. Рубашка снялась легко, достаточно было просто потянуть, чтобы полетели пуговицы и лопнули рукава. С брюками пришлось повозиться. Не имея времени и желания пришить пуговицы на ширинку, Сема перевязал её веревочкой, которая теперь и мешала стянуть штаны. Раздосадованный задержкой, Славка рванул посильнее, но все было бес толку. Тогда он вспомнил, что у него в кармане лежит складной перочинный нож, используемый при надобности по работе. Достав его, Славка перерезал веревку и, стянув штаны, отбросил их подальше. Однако и этого показалось мало. Оглянувшись на хохочущих друзей, он начал думать, чем бы еще досадить уже пришедшему в себя и поднимающемуся алкашу. В голову ничего не приходило. Тут-то ему на глаза и попался невесть откуда взявшийся, затаившийся в кустах и тихо скулящий Васька «Добей». Идея продолжения хохмы пришла сама собой. Как потом рассказывали участники драки, Славка поманил к себе скулящего Ваську и, сунув ему нож, рявкнул – Добей!
Васька отрицательно замотал головой и заскулил еще сильнее.
- Ну!- Славка угрожающе поднял руку и взвизгнувший от ужаса Васька посеменил к поднявшемуся алкашу и, подбежав, ткнул лезвием обнаженную спину. И тут же, взвыв, сел на землю.
Когда Сема-алкаш упал, парни выронили из хохочущих ртов зажженные сигареты. Через минуту взглядов на неподвижное тело, Санька Рыжий отважился подойти и потрясти его рукой. Неподвижный зрачок открытого глаза и струйка крови изо рта сказали всё – Сема был мертв.
Сбежать парням не удалось. Вездесущие мальчишки, как оказалось смолившие сигареты недалеко в кустах, разнесли новость быстрее скорости света. Уже через пару минут прибежали мужики, жившие неподалеку, затем участковый, уже легший спать, а потому, примчавшийся в форменных штанах и майке. Последней прибежала Райка, мать Васьки «Добей». Безумным взглядом осмотрев окружающих, она, охнув, рванулась к сыну, но
была остановлена перегородившим дорогу участковым.
- Коленька, миленький, - Она затрясла участкового за плечи, - отпусти его, дурачка. Сам же знаешь, какой он. Ну, хочешь, я перед тобой на колени встану? Хочешь?
И она бухнулась голыми коленями на землю перед участковым. Растерянный участковый оттолкнул её, - Теть Рай, не надо. Я то что? Сама видишь – и указал на лежащее тело. Растерянность в голосе помогла больше чем слова и, поняв неизбежное, Райка, сев на землю, завыла.
Через пять минут её воя подъехал милицейский «пазик», куда участковый посадил всю участвовшую в драке компанию, Ваську «Добей» и сел сам. Когда тело забрали и все уехали, Райка, вытерев слезы и поднявшись с земли, побрела домой.
На следующий день Славка с друзьями вернулся домой, а Ваську так и не отпустили. Его мать, забросив работу, без конца моталась в город, собирала документы по больницам, ездила к следователю и прокурору. Однажды, вернувшись из города, она пошла к Трофимычу, бывшему главному агроному, а ныне главе акционерного общества «Колхоз имени Чкалова» и продала ему свой дом. За сколько – Трофимыч не говорил, но довольно улыбался. Забрав деньги, Райка уехала в город и устроилась санитаркой в больницу, куда вскоре определили на лечение её сына.
Славке дали год условно. А где-то через месяц его убили в драке. Кто это сделал – так и не нашли. Злые языки утверждали, что участковый особо и не искал виноватого. Ваську «Добей» в деревне жалели.