Императоры тоже плачут
Пролог
«Там, где с грезами сходятся сны,
Стоял дворец зеленой бирюзы.
Жители все здешние – ловки и смелы
Как в небе здесь парящие белые орлы…»
- Довольно!
Старый Слагатель Песен невольно отшатнулся. В голосе семилетнего мальчика уже звучала повелительная нота.
- Верно, не досаждай слуху молодого Императора! – подпели два пухлых жреца-наставника.
- Нет-нет, довольно песен про жителей. Воспой мою славу и величие! – потребовал мальчик, подставляя блестящие черные волосы под золотые гребни служанок.
Слагатель Песен подумал немного, и струны его сладкоголосой арфы опять зазвенели. Он только успел открыть рот для нового куплета, как вошел один из солдат и объявил:
- Гонцы из Северных Земель к Великому Императору!
Мальчик расцвел в улыбке. Он любил, чтобы его восхваляли:
- Впустить их.
Вошли гонцы, немытые, усталые, успевшие отрастить бороды и усы. Их было четверо, а сзади плелись еще двое, но их было не разглядеть из-за мехов, которые гонцы привезли с собой в качестве даров.
- Великий Император! Мы вернулись из нашего длительного похода. На границах все спокойно, но тамошний народ совсем дик и необразован. Сразу видно, что под мудрым присмотром Великого Императора любые люди, даже дикари, смогли бы стать воспитанными гражданами.
- О, продолжай, льстец сладкоречивый.
Гонец еще долго распинался о величии и мудрости Императора и о каких-то там иноземных богах, но мысли мальчика уже были отвлечены.
- Кто с вами? – наконец, спросил он.
- Эти двое напросились ехать с нами, не гневайся на них, Великий Император, - гонец выставил вперед себя старика и маленькую девочку. Старик пригнулся к земле в почтении; девочка же стояла прямо, глядя на Императора с любопытством.
- Оставьте их мне и уходите, - распорядился мальчик, - Кто вы такие, зачем явились в мою страну?
Старик поднял голову. Лицо его было исковеркано крестообразным шрамом:
- Великий Император! Мы прибыли из Северных Земель. Эта девочка – моя внучка. Не прогневайся, что мы напросились в твою цветущую страну. По сравнению с вашим процветающим государством наше – дикая глушь. В нашем племени были приняты жертвоприношения, и однажды у меня попросили отдать в жертву внучку. Она все, что у меня осталось. Жить мне недолго, но если бы она умерла, от моего рода ничего бы не осталось. Поэтому мы просили остаться у вас. Мы будем молиться вашим богам, носить вашу одежду и восхвалять ваши земли. Я пригожусь вам. Я старый солдат, закаленный в боях, с радостью передам свой опыт вашим воинам, и…
- Почему она не стоит на коленях? – неожиданно спросил Император. Дед дернул внучку за руку, но она даже не согнулась:
- Деда, ты чего? Этому мальчику лет столько же, сколько и мне, а ты перед ним ползаешь!
- Это Император, дурочка!
- Да пусть хоть бог, мне все равно.
У Императора сперло дыхание:
- Да… Да как ты смеешь?!
Солдаты подхватили девочку под локти. Она, извернувшись, укусила одного из них.
- Ну мы тебя…
- Стойте! – сам Император отменил казнь, - Не трогайте ее. Ты, старик, вставай и уходи. Оставьте нас. Я поговорю с этой бунтовщицей.
Все слуги покорно разошлись, оставив детей наедине.
- Что за грубости, разве так можно обращаться с ребенком? – проворчала девочка, отряхиваясь, - Ну, тебе спасибо, что этих псов отогнал.
- Ты… Наглая… Да ты должна бояться меня!
- А что, ты страшный?
Император открыл рот и тут же закрыл. Так ему еще не отвечали.
- Я серьезно, кто ты такой, что взрослые перед тобой на брюхе ползают?
- Я чтоб ты знала, Великий Император, сын Неба и Земли, Солнечный Свет и Тьма Ночная!
- О… И что?
- Мои родители правили этими землями, теперь правлю я! И все, кто здесь живет, подчиняются мне!
Девочка зевнула:
- А имени у тебя, что ли, нет?
- Меня… зовут Като.
- Ну, вот! Меня зовут Мелана.
- Ме… Мей Линь?
- Тебе неудобно произносить мое имя? Ну, пусть будет Мей Линь. Я из рода Восхваляющих Луну. Вот и познакомились. Давай дружить?
- Дружить?! С простой смертной?!
- Ну, да. Будем вместе играть… Ты любишь играть?
- А…
- Что? Ты никогда не играл?! О, пойдем поиграем в догонялки! – она весело схватила его за руки, - Улыбнись!
- Это странно!
- Пожалуйста!.. Ну, вот!
Она засмеялась.
- Что ты делаешь?
- Смеюсь. Ты забавный.
- Я?!
- Ты! Взрослые перед тобой животы об пол протирают!
- Постой… Сейчас… Поиграем. Переоденься, тебе наверняка жарко. Я позову портного, он подберет тебе одежду.
- Спасибо, Като. Можно мне звать тебя по имени?
- Да… Наверное.
- Договорились. Давай будем друзьями?
- Э… Давай.
- Поздороваемся? В моем племени это делается так, - и девочка довольно потерлась своим носом об его нос…
Глава 1.
Так и началась их дружба, крепчавшая с каждым днем. Жрецы-наставники, как могли, возмущались: еще бы, Мей Линь почти сразу сорвала ту «штору», которой искусно был прикрыт голод, бедность и нищета, за счет чего наживались приближенные. И Император все учел. Даже если подруга позволяла себе лишнего, Като выкрикивал в сердцах «Дура!», но потом извинялся.
Ей и ее дедушке была выделена комнатка во дворце. А у Мей Линь еще было право приходить к Императору в любое время и давать ему советы. Девочка настойчиво отвергла служанок и делала все сама. Даже Император научился сам одеваться и сам расчесывал себе волосы. Он лучше стал относиться к народу, и народ хвалил за это Мей Линь. Она росла хорошим человеком: помогала бедным, никогда не козыряла своим положением, относилась ко всем уважительно. Она не могла сидеть без дела, и лет с девяти научилась вышивать шелками и бисером. Като для нее скупал самые лучшие ткани, а она превращала их в произведения искусства.
Часто, сидя на порожках дворца и гладя по головке цветастых фазанов и павлинов, девочка смотрела на сервер. Она скучала по колючим деревьям, называемыми «елями» и «соснами», поэтому Император распорядился посадить несколько экземпляров около дворца. По образовавшейся аллейке они частенько гуляли, и Мей Линь рассказывала ему о своей родине. Но особенно девочка скучала по луне, и когда светило появлялось на небе, Мей Линь говорила, что у нее внутри «аж что-то скребется и душа горит». Като не понимал ее, но деликатно молчал.
Трудно представить, что у человека, живущего во дворце, сделанном из зеленой бирюзы, полном драгоценностями, нет красок в жизни. Но это была правда. Птичке – железная клетка или золотая – одинаковая неволя. Только Мей Линь внесла яркие краски в серую до той поры жизнь Като…
… Шло время. Прошло детство, отрочество, близилась юность. Молодому Императору короли других стран привозили своих дочерей свататься, но…
- … Я серьезно говорю, - сообщал Като уже икающей от смеха Мей Линь, - Прямо хочется взять указку и говорить: «У тебя – усы, у тебя – угри, ты – жирная, ты – костлявая, ты – лысая, ты – волосатая…»
- Нельзя обижать людей, - строго говорила подруга.
- Я знаю, вот и молчу…
Почти весь день лучшие друзья проводили вместе, а вечером девушка возвращалась к своему деду и он рассказывал ей истории из своей долгой и бурной жизни…
Глава 2.
Однажды ко дворцу приехали гонцы из другой страны. Като готовился к их приему:
- Знаешь, Мей Линь, я волнуюсь… Они такие наглые: чуть что, могут войну объявить…
- Не волнуйся, - восемнадцатилетняя девушка подправила его блестящие черные волосы. У нее самой волосы были русо-серые, дававшие легкие завитки на концах, и серые глаза. Сразу было видно, что она нездешняя.
- Все равно я нервничаю… Как я выгляжу?
- Нормально, нормально.
- Я подумал… Ты ведь знаешь, что меня успокаивает?..
- Жулик бесстыжий! – девушка принялась массировать ему плечи, - Ну, достаточно?
- Еще чуточку…
- Времени нет, иди!
- Ты – мое маленькое северное чудо.
- А ты?
- Дружище, я ведь не могу идти впереди самого Императора, поэтому ты первый, я за тобой.
- Договорились.
Через минуту Като восседал на своем троне, а Мей Линь – внизу около него, на небольшой атласной подушке, в знак особой приближенности к Императору.
Гонцы рассказывали о границах, о торговле, урожаях и проч. Като было скучно. Мей Линь понимала это, но нужно было терпеть.
- Итак, господин…
- Я Император, - пока что милостиво подправил его Като. Гонец пропустил замечание, улыбнувшись:
- Пока вы не имеете права зваться Императором.
- Вот еще новости… Кто сказал такое?!
Иноземец улыбнулся еще слаще:
- Закон. Вы становитесь Великим Императором и прочее-прочее-прочее только после того, как женитесь. До этих пор вы… ну, скажем, исполняете обязанности.
Като вскипел, но удержался:
- И… Что вы хотите этим сказать?
- Наш король закрывает торговый путь между нашими странами. Мы не можем доверять не Императору. Если у вас нет статуса, нет и права на трон. А мы не можем торговать на «авось».
- Да как вы смеете! – взвилась молчавшая до этого Мей Линь, - Наша страна столетиями торгует с вашей, в чем дело?
- А, вот что? Я передам своему королю, что слухи реальны. Слухи о том, что здешним владыкой командует какая-то оборванка без роду и племени.
- Не смей оскорблять ее! – прорычал Като, - И вот еще что. Вы опоздали со своим предложением. Я сам закрываю наши торговые сообщения!
- Как будет угодно…
Гонцы убрались из дворца.
- Да как они смели, псы подзаборные…
- Успокойся, Като, прошу тебя.
- Они назвали тебя… оборванкой! Меня-то ладно, они, наверное, правы…
- И в моем случае они правы. Я ведь действительно распоясалась…
- Брось! Ты такая умница, с тобой никто не сравнится! Никакая ты не оборванка!
- А ты – Император, и пусть говорят, что хотят! – она обняла его и привычно потерлась своим носом об его нос, - Вот что. Вздремни часика два, успокойся и отдохни. Договорились?
- Ну, ладно, - невольно согласился Като…
… Девушка тем временем оставила его в покое и постучалась в свою комнату:
- Дедушка, это я!
- А, попрыгунья, привет, - старик отложил в сторону деревяшку и нож – он увлекался резьбой, - Ну, что пришла?
- Деда, расскажи мне что-нибудь!
- Да я уже все тебе рассказал, чего еще ты хочешь? Ты ведь не маленькая уже, к чему тебе сказки?
Девушка легла, подперев щеки ладонями:
- Ну, пожалуйста! Като спит, расскажи , а я потом ему расскажу!
- Э… О, знаю! Было дело. Сидел я как-то в камере с одним зачинщиком бунта, и он рассказал мне одну интересную историю.
Мей Линь устроилась поудобнее: наверняка новая история!
- Дело было так. Мой сокамерник сказал, что видел женщину, живущую уже 1000 лет.
- А такое разве возможно?
- О, да! И притом она выглядела чрезвычайно молодо.
- Ух ты!
- Когда она была примерно в твоем возрасте, она полюбила парня, и он тоже полюбил ее. Однако эта девушка страдала: она не хотела стареть. Не хотела, чтобы муж видел ее слабой, некрасивой и немощной. Ради нее тот доблестный юноша научился варить особенный эликсир из своей крови, которым она мазалась и не старела. Но муж ее усыхал. Эликсир был нужен каждый Жень, и даром потери крови не проходили. Да, женщина эта своего добилась: она не старела, цвела, была гибкой и сильной. Ее красоте завидовали, за ней ухаживали многие молодые люди, но… Муж ее умирал. Уже на предсмертном одре он попросил богов отдать его жизнь ей, и боги услышали его молитву. Шли столетия, а женщина не умирала. Она была красивой, как и прежде, и жила как в прекрасном сне. Но однажды, проснувшись поутру, она поняла, что осталась совсем одна: муж ее и друзья уже давно почили в сырой земле. Она осознала, что ей ни к чему вечная молодость, если не для кого быть красивой. И в один прекрасный день она приняла яд. Сейчас она, наверное, уже воссоединилась со своим мужем и они счастливы. Вот что делает с человеком любовь.
Мей Линь молчала, не зная, что сказать.
- Я пойду расскажу это Като. Ему понравится, я думаю. У него плохое настроение сегодня…
- Все будет хорошо, иди.
- … И вот дедушка говорит: «Вот что делает с человеком любовь». Представляешь?
Като сидел на кровати и внимательно слушал ее. Он выспался и поэтому уже чуть меньше переживал насчет инцидента с гонцами.
- Ясно…
- Любя, люди приносят порой жертвы во имя своих любимых, я это так поняла.
- Что-то вроде этого. Ты права.
- Кстати, твой заказ из-за моря привезли!
- Правда?! Звездную трубу?!
- Ее самую. Даже установили уже, на веранде. Она такая большая!
Като соскочил с кровати и побежал смотреть…
Глава 3.
- … Вот это да! – Като вертел примитивный телескоп направо и налево. Инструмент был и правда большеват, поэтому пришлось лечь на пол.
- Луна! – хлопнула в ладоши Мей Линь, улыбаясь.
- Я сейчас наведу его… Вот, смотри!
Мей Линь аккуратно легла рядом и посмотрела в окуляр:
- О, какая красота! Какая она круглая, белая! Гений тот, кто придумал это устройство, точно! Интересно, а на Луне живет кто-нибудь?
- Не знаю… А что, ты кого-то там видишь?
- Пока нет, но я еще посмотрю, как знать, может, и увижу!
Като пододвинулся, стараясь разглядеть то, что она видит.
Ночь была прекрасна, и сверчки распевали целые оды. Порой кричал сонный павлин, спугнутый с насеста. Звезды переливались полосой Млечного Пути.
- Прохладно, - поделилась мыслью Мей Линь, отрываясь от телескопа, - Застудим спины, давай вставать.
- Не надо, - Като вдруг прижался к ней, склонив голову к ее плечу.
- Ты чего?
- А что?
Девушка вскочила с пола и отошла. При свете луны ее светло-розовое платье казалось фиолетовым.
- Что-то не так?
- Не знаю, но… Не важно. Спасибо за луну, мне понравилось.
- Ты… ты такая красивая… Тебе идет фиолетовый, нужно заказать тебе такое платье, - Като чесал затылок, не зная, что еще ей сказать.
- Вот как… Ладно. Я пойду. Спокойной ночи, - она подошла к нему, чтобы потереться носами. Они так делали каждый день, встречаясь и прощаясь, но… Не сегодня.
Като резко и нагловато подался вперед, поцеловав ее в губы. Неожиданное «нападение» дало ему несколько секунд для наслаждения моментом, но тут Мей Линь отодвинулась.
- Что, почему? Что не так? Я плох для тебя?
Девушка умчалась со скоростью света…
… Из деликатности Като еще походил минут двадцать, подумал, но потом медленно подошел к ее комнате и открыл дверь, украшенную замысловатой резьбой:
- Мей Линь?
Седая голова оторвалась от подушки:
- О, Великий Император, Мей Линь здесь нет.
- А где она?
- Влетела смерчем, забрала свои вещи. Наверняка решила спать на веранде.
Като задумался. Точно! Одна из веранд была открыта и выходила в сад. Мей Линь обожала это место и часто ночевала там – якобы в комнатах очень жарко.
… Парень постучал в дверь, ведущую на веранду.
- Войдите, - мелодично доложила Мей Линь. Увидев Като, она отшатнулась, но уйти не могла: делала ванночку для ног. В воздухе витал запах розового масла.
- Привет.
- Привет, - девушка покраснела и опустила глаза, массируя ногу губкой. На ней была легкая ночная рубашка до колен, подчеркивающая красоту ее белоснежного и гибкого тела.
- Могу я помочь тебе? – поинтересовался он, опускаясь рядом на колени.
- Не пристало высокородным особам…
Като мягко отнял у нее губку:
- Я не сделаю больно, обещаю.
- Но зачем…
- Я так хочу.
Девушка раньше времени выхватила у него полотенце и вытерла ноги:
- Спасибо. А теперь иди спать.
- Но…
- Чего ты хочешь от меня? – Мей Линь повернулась.
- Ничего… - Като тихонько попятился и скрылся, бережно закрыв дверь.
Мей Линь не понимала, что происходит. Она не смогла заснуть. Она твердила себе: «Мы с ним друзья, друзья, друзья!», но ничего не выходило.
- Приди ко мне, - прошептала она, - Приди, приди, не знаю, зачем, но прошу тебя…
Дверь скрипнула: Като появился на пороге, скромно переминаясь с ноги на ногу. Мей Линь тут же закрыла глаза.
- Я слышал, ты звала меня.
- Это листья шуршали, - отмахнулась девушка.
- Может, и так, но они сказали мне придти, и я здесь. У меня мурашке по коже бегут и… почему-то трепещет сердце, как будто я вот-вот умру. Ты не чувствуешь ничего подобного?
- Боюсь что… Чувствую.
Като подошел к ее кровати, и, наклонившись, поцеловал свою подругу. Она обвила тонкими руками его шею и прижалась к нему.
Они целовались довольно долго, и Като, казалось, перешел рамки дозволенного, поцеловав ее в шею.
- Нет, нет… Нет, кому говорю! – Мей Линь отпихнула его.
- Что случилось?
- Я знаю, что ты хочешь, но… нельзя.
- Почему?
- Гонцы были правы насчет того, что я оборванка…
- Это глупость!
- Хотя… Я поняла, - глаза ее гневно блеснули в темноте, - Вот что! Ты станешь Императором, женившись, а если у нас что-то будет, ты будешь обязан на мне жениться! Как хорошо ты все спланировал, знаешь, что луна действует на меня не так как на обычного человека!
- Да мне и не снилась такая комбинация, о чем ты! Ты мне нравишься… Чем мне доказать это? Я могу осыпать тебя дарами, наградить землей… Чего ты хочешь?
- За деньги можно купить жертвенного барана, но не милость богов; книгу, но не знания; место в земле, но не на небе. А уж чувства точно не покупаются.
- Но я же…
- Я знаю, что ты Император. Но не в этом дело.
- Тебе нужны доказательства?! Я докажу свою силу и ум, и ты поймешь, что ошибалась, полюбишь меня и мы поженимся! – почти закричал он, вскакивая, - Завтра же!
Он умчался. Мей Линь грустно посмотрела ему вслед и вздохнула: «Какой ты глупый… Как избалованное дитя, которое не может получить игрушку. Мне, может быть, нужно другое…»
Из-за этого случая не спала она еще очень долго, закрыв глаза только перед самым рассветом.
Глава 4.
На следующее же утро закипела работа: Като повелел привести ему самых непокорных коня и оленя – он собирался оседлать их, доказав тем самым свою силу. Традиция…
Мей Линь лишь один раз столкнулась с ним в дверях:
- Прошу, не надо…
- Я так хочу!
- Да что ты уперся?!
- Я все сделаю, чтобы ты тоже поверила в меня!
- Но я верю… Вот упрямец!
Оленя и коня, однако, привели. Но жрецы явно не хотели, чтобы повелитель сломал себе шею, и накормили животных сон-травой, поэтому Като ничего не стоило оседлать их.
- Видишь? Они подчинились мне! – похвастался парень, пиная сонного оленя в бок.
- Жрецы пожалели тебя. Неужели ты не видишь, что это сон-трава виновата в том, что эти звери такие смирные?
Жрецы крепко получили по шее, и Като стал темнее ночи, хмурясь и меряя шагами свои покои.
- Что бы ты ни придумал, подданные сделают все, чтобы обезопасить тебя, - убеждала его Мей Линь.
- Я прикажу казнить их!
- Нельзя. Они волнуются за тебя, мы же не лесные дикари… Что?
- Лес! Точно! Я поймаю самого дикого зверя в округе, и жрецы не смогут мне помешать! И ты поверишь в меня, ведь я поймаю его живьем!
- Като, прошу…
- Довольно! Я так решил, значит, так и будет!
Миг – и отряд был собран в поход. Во главе ее восседавший на белом коне Като отдал сигнал, и они углубились в чащу леса…
Мей Линь начала серьезно беспокоиться: близился вечер, а доблестных охотников еще не было. Не хватало его отряду провести ночь в лесу, с дикими зверями…
Наконец, басистый рог предупредил о приезде Его Высочества. Като ехал впереди на порядком взмыленном и напуганном коне, а люди тащили…
Глаза Мей Линь широко раскрылись. Нет… Быть не может… Она слышала об этом звере, но никогда не видела…
- Мапингуари?! – воскликнула она.
- Да, охотники говорят, что взрослый! – похвастался Като.
Зверь был огромен, покрывала его рыжевато-бурая шерсть с завитками, и в целом достигал более пяти метров в длину. Он крепко спал, шевеля своими лапами с огромными ножевидными когтями.
- Как же вы его поймали? – тихо спросила Мей Линь.
- Приготовили приманку, подмешали сон-траву, он наелся и уснул.
Мей Линь кивнула. Конечно! Найти такого зверя непросто, но продвигается он медленно, а аппетит у него отличный: ест орехи, плоды, листья, кору, траву. Но если он проснется…
- Като, я убеждена в твоей силе. А теперь везите его обратно, пока он не проснулся и не разозлился на вас за то, что вы утащили его из дома.
- Ну, не-ет!
«Почему я так и думала?»
- Пускай живет при дворце. Мы сделаем ему ошейник и прикуем цепями. Год-два – и он станет ручным.
- Но… Но их нельзя трогать! Мапингуари священны, они же охраняют лес, верно?
- Я не убью его. Он будет бегать за мной как собачка!
Мей Линь протяжно вздохнула.
- Ну, а сейчас что не так?
- Да неправильно это! Животное должно жить на воле!
- Я тут Император, это – моя земля, и я решаю, кому где жить!
С этими словами он величественно удалился.
Глава 5.
Мей Линь не выходила из своей комнаты целый день, но, кажется, действия на Като это не возымело.
Из окна она смотрела, как мапингуари посадили на цепь. Одна из главных цепей была прикреплена к внешней стене ее комнаты, мол, «подарочек на веревочке».
Неизвестно, сколько сон-травы слопал мапингуари, но спал он довольно долго, и только под вечер, когда закатилось солнце, проснулся.
Гигантский ленивец приподнялся. Цепи зазвенели, и зверь явно удивился. Он сел на свой мохнатый зад и прямо по-человечески поскреб чудовищными когтями затылок. Учуяв запах людей, он решил, что, наверное, пора уходить. Он опустился на четвереньки и повернул в сторону леса, но цепи не пускали. Мапингуари вгрызся зубами в путы на лапах, но, видимо, сломал зуб, и рев огромного создания сотряс дворец. А тут еще подданные запустили несколько пороховых змеев. Вспышки, смех и костры напугали зверя еще сильнее. Когтистой лапищей он вцепился в путы, сковавшие его, и сжимал до тех пор, пока звенья не хрустнули, поддавшись первобытной силе.
Мей Линь охватил ужас, и она не могла отойти от окна, так и остолбенев от жуткого и величественного зрелища. Като не было: он ушел на праздник, устроенный подчиненными в честь «славной победы».
Осталась одна цепь, но когтям она не поддалась – звенья изогнулись не более чем на миллиметр. Мапингуари уже было все равно, лишь бы убежать. И он можно попер вперед, изогнувшись как вол, впряженный пахать поле. Металл терся об металл, скрипя. Като, узнав от жрецов, что происходит, уже успел примчаться на место действия. К разъяренному зверю, удара лапой которого хватит, чтобы оставить от человека мокрое место, приближаться никто не хотел.
А цепь не поддавалась, только ее основание, вбитое в стену, опасно заскрипело, и бирюзовая облицовка дала трещину. Мей Линь слишком поздно поняла, что…
Мапингуари последний раз рванулся. Опора цепи отскочила, увлекая за собой добрую часть стены и…
- Мей Линь! – заорал Като, но было слишком поздно. Мапингуари ушел в джунгли, но Императору было не до него. Посреди расколовшихся плиток и камней лежала Мей Линь. В ее глазах застыл ужас, а по лбу, пробитому камнем, тонкой струйкой сочилась кровь.
- Мей Линь, ты, ты… – Като подбежал к ней, но поздно. Под ее головой уже натекла лужица крови, а взгляд остекленел…
… Наверное, ни одно слово на свете не может передать ужаса, который испытывает человек, теряющий любимое существо…
- … Мне очень жаль, - местный лекарь развел руки и отвернулся, - Такая травма… Ее душа уже летит к богам.
Като стоял и шатался, словно пьяный, а жрецы удерживали его за руки.
- Великий, вы не виноваты, это зверь… Да и вообще: это всего лишь служанка…
- Как… Как ты сказал?!
Миг – и молодые пальцы изо всех сил сжали горло жрецу. Толстяк закашлялся, пытаясь высвободиться, но Като сам отпустил его:
- Это я… Я во всем виноват… Не слушал… Я… Я люблю ее… Не любил, а люблю… - какая-то мысль мелькнула у него в голове, - Лекарь, ты сказал, что душа ее теперь у богов?
- Да.
- Пусть так. Я верну ее, пусть даже отняв у богов! – воскликнул он.
- Но… но…
- Я пойду к Огненной Пасти и выпрошу ее назад! Я виноват – я исправлю!
- К Огненной Пасти?! – хором воскликнули жрецы, - Вы не в себе, Император! Это – огромный вулкан, вы погибнете!
- Тогда я буду с ней, - Като погладил безжизненное тело любимой по виску, - Прости… Я клянусь, я верну тебя… Ну, и чего вы встали?! Коня мне!
- Мы не отпустим вас!
- Попробуйте остановить…
Жрецы испуганно расступились. У одного до сих пор на шее красовались красные отпечатки пальцев…
… Конь, пришпоренный, хорошо галопировал после прохода через джунгли. Вокруг вулкана в радиусе километра ничего не росло: гора не спала, с ненавистью выплевывая около раза в месяц раскаленную лаву.
Почуяв жар земли, конь захрапел, и, подойдя к подножию, заржал, попятился и лег. Едва Като спешился, испуганный зверь умчался обратно в сторону дворца.
- Вот спасибо… - погрозил ему вслед Като и оглянулся.
Склоны у вулкана были неравномерны. Гора явно была под наклоном, образованным сходом лавы. Склон был усеян вулканической пемзой и туфом, а вплоть до самого жерла еще и покрыт блестящим, отполированным перепадом температур обсидианом.
Вот почему это место облюбовали боги: не так-то просто было забраться, а внутри…
Но Като пошел. Обсидиан скользил, издавая пищащий звук, а его куски с кровожадной радостью, если были отколоты, впивались в ноги всей своей стекольной породой. Парень падал, а обсидиан впивался в руки и в колени. А если поднимался ветер, молодой Император терял равновесие и катился вниз. В итоге вся его одежда была изорвана, но до вершины он все же дошел. По ногам и рукам теплыми каплями стекала кровь, а песчинки в ранах причиняли жгучую боль. Но любовь – игрок рискующий и ставит на кон даже жизнь.
Глава 6.
Спуститься было несколько проще – кратер был отполирован гладко, и можно было съехать. Скатившись, Като посмотрел вверх. В воронке было видно звездное небо и Луну… Да, пасть. Жерло вулкана, увенчанное неровностями и скалами, правда напоминала глотку какого-то монстра.
«Мей Линь… Ты так любила луну... Если я умру, я расскажу тебе, какой я видел ее в последний раз…»
Ночное светило щедро лило свой свет на стены кратера, превращая неприметный обсидиан в некое окаменевшее какао, а сам кратер – в гигантскую кружку…
По дороге Като вспоминал легенды про обитель здешних богов. Считалось, что человека на пути к ним ждут испытания. И вдруг…
- Что ты тут забыл, маленький жалкий человечишка?
На дне кратера возникло странное существо, похожее на сгорбленного черного лемура. Путеводный.
- Я иду к богам. Покажи мне дорогу.
- Путь один, опасностей много… Сгинешь, как есть сгинешь, вкусный человечек, - зверь облизнулся, подаваясь вперед.
- Я не боюсь.
- Что ж. Войти могут многие. Выйти могут лишь бесстрашно вошедшие! Бесстрашно вошедшие!
Зверь взорвался прямо в воздухе, и призрачные шерстинки рассеялись по природным каменным ступеням, ведущим в обитель. Медлить было нельзя.
- Как темно… - Като шарил рукой по стене в поисках опоры и медленно переставлял ноги, - О, Мей Линь, как же тебе здесь, наверное, одиноко и страшно!
Впереди, в кромешной тьме, показалось небольшое серое пятно. Оно поплыло по камням, вниз. Времени на вопросы и страх не нашлось. Ясно было одно: боги хотят его видеть. Видеть того сумасшедшего, который посмел явиться к ним раньше положенного срока…
До Като сюда никто не ходил – считалось, что здесь обитают только мертвые. Раньше в жерло вулкана бросали дары, чтобы умилостивить богов. Сейчас, когда построены храмы, в этом нет необходимости.
Глаза не могли привыкнуть к кромешной темноте, но серое пятно маячило впереди. Като протер глаза, думая, что это наваждение, но странный проводник не исчез. Парень внезапно поскользнулся и упал. Пятно остановилось и «подплыло» к нему, словно решая проверить, в порядке ли он. Вблизи оно казалось шариком, пульсирующим и словно немножко, призрачно, пушистым.
- Что ты такое? – Като попробовал тронуть комок, но тот отскочил, через секунду возвратившись.
- Я знаю, что пора идти, - Като поднялся, потирая ушибленную спину. Спуск уже почти кончился – вдалеке виднелось что-то яркое, желто-оранжевое. Лава!
Вулкан не засыпал: Густая лавовая масса текла, образовывая внутри реки и озера.
- Мостовая Богов? – парень огляделся. Из лавовых масс выступали небольшие камешки почти квадратной формы – дорога жизни посреди раскаленной добела смерти.
Первое испытание. Камешки, совсем небольшие, едва ногу поставить, и между ними значительное расстояние. Мимо наступить, не рассчитать – и конец.
- Я хочу, чтобы вызнали, боги, что терять мне нечего, - громко сказал парень. Его голос эхом отразился от сталактитового потолка и стен, - Если я умру – я буду с моей Мей Линь, не умру – отниму ее у вас!
Он наступил на первый камень. Лава внизу хищно булькнула. Раскачавшись, он прыгнул на второй камень. Они были горячие, продвигаться надо было быстро. Като и сам не понял, как у него вышло остаться в живых, да только ноги стояли на прочном каменном полу. А впереди – скала…
Он подошел вплотную, ощупав высившееся перед ним препятствие. Вверх – единственный путь. Где-то высоко было видно серое пятнышко. Однако, духам в таком месте перемещаться намного удобнее, чем простым смертным!
Като вцепился в уступы скалы и полез. Не было ветра, чтобы сбить его с пути, но человеку, не привыкшему к скалолазанию, приходилось туго.
Он инстинктивно ощупывал камни, проверяя их на прочность, и только после этого хватался за них, продвигаясь вперед. В конце пути он почувствовал себя жутко разбитым и сел немного передохнуть. Высота была метров двадцать – изрядная для новичка в покорении гор. А дальше его ждало еще более страшное испытание.
Глава 8.
Като прошел по своей скале и замер: внизу простиралось еще одно лавовое озеро, но, сразу видно, намного глубже предыдущего. Оно занимало все предоставленное пространство, и речи не могло быть насчет того, чтобы просто обойти.
Серое пятно протекло по вертикальной стене в углу озера и вышло уже на свободной площадке глее-то в конце видимого горного массива, по ту сторону озера.
Като присмотрелся: по абсолютно гладкой стене шел выступ – едва носок ноги поставить, прямо-таки выдумка какого-то сумасшедшего архитектора.
Като присел на камень перед дорогой. А ведь всего этого светопреставления могло и не быть, если бы не его гордыня! Не погибни по его милости Мей Линь, не пришлось бы…
Но нет толку думать о том, что уже произошло. Держаться особо не за что, хотя есть шанс, что он перейдет. Это – предпоследнее испытание, если верить мифам древних. Надо радоваться, что впереди будет еще сложнее, а это пока так…
- Чего испугался! – он наступил на импровизированный мостик, распластав руки и глядя строго вперед, то есть на серое пятнышко на выступе, ждущее его, - Подумаешь, грохнуться в лаву с такой высоты – да это семечки! Дальше что-то похуже будет, так что расслабься и иди!
Говоря с самим собой, он шел. Сзади его спину щекотал теплый воздух, поднимающийся от лавы. Огненная жижа булькала и чавкала, как сытый зверь, предвкушающий добавку к своему ужину.
Дорожка слегка осыпалась. Като только сошел с одного участка, как тот рухнул вниз.
- Медленно, осторожно, но лучше как можно быстрей… - пробормотал парень. Ему казалось, что он оступится или пошатнется только от того, что бешено колотится сердце. Но оно стучало неслучайно – не каждый смертный может смотреть погибели прямо в глаза и не бояться не только внешне, но и внутренне.
Като едва ступил на надежную площадку, как уступ медленно и величественно осыпался, и лава с шипением поглотила камень. Легко можно было представить, что она сделала бы, попади в ее огненные объятья живое существо…
Като рухнул на спину и отдышался:
- Все, прошел! Живой! Где ты, мой серый проводник? Что это?.. О, боги…
Пятнышко увеличилось в размерах и приняло вид большой серой собаки. Мей Линь рассказывала о таких – они назывались волки. Что-то во взгляде этого зверя показалось знакомым, и он все понял:
- Мей Линь, это ты?!
Волчица заскулила, прижав уши. Като подполз к ней на коленях, обняв:
- Вот какая твоя душа… Прошу, прости, прости меня, я был слеп, я был глуп! Боги отняли тебя у меня, и это – самое страшное наказание для моей гордыни. Но самое плохое то, что я виноват в твоей смерти! Я как лучше хотел, прости, прости!
Волчица скулила, слизывая слезы с его лица.
- Бежим отсюда, и я верну тебя в мир живых!
«Не бывать этому!» - пророкотало откуда-то спереди, и Мей Линь исчезла.
- Отдайте ее! – Като побежал вперед и вышел к огромному своду пещеры. Сгустки огня висели прямо в воздухе, освещая огромную залу. Вдалеке стояла Мей Линь, а около нее висел ком яркого синего света, да такой, что на него больно было смотреть.
«Ты, жалкий смертный, пришел в обитель богов, да еще и осмеливаешься что-то требовать?!»
Голосов было несколько, и они звенели у Като в голове, путая мысли и впиваясь в мозг.
- Вы не напугаете меня! Я выполнил ваше испытание, верните мне мою Мей Линь!
«Маленькая язычница из Рода Восхваляющих Луну, блохастая дикая собака – за этим ты шел, ради этого рисковал?»
- Да. Верните мне ее!
«Люди, глупые существа, не способные жить вечно, готовые отдать свою жалкую душонку во имя настоящего чувства, вы так странны и недальновидны… Побежишь ли ты то, что сильней тебя? Победишь – отпустим твою волчицу, а если нет – молись за свою душу!»
Посреди залы что-то появилось, начало расти, что-то темное и страшное. Огромный призрачный мапингуари зарычал, брызгая слюной. Зверь встал, замахиваясь когтями. Мей Линь метнулась было на помощь, но ее что-то держало и она беспомощно рухнула, огрызаясь на невидимые путы.
Като едва отскочил от жуткого удара и рванулся на зверя со спины, цепляясь за его шерсть. Чудовище стряхнуло его как муху. Парень тяжело грохнулся на землю.
«Я не одолею его, это невозможно…»
Тут в его мысли ворвался знакомый голос:
«Като, не сдавайся! Он – не настоящий, он всего лишь часть тебя! Ты каялся мне в своих грехах, а они – перед тобой! Твоя гордыня, опрометчивость, всевластие, обида на гонцов за неправильное обращение… Этот демон – твой внутренний враг! Ты сделал другом бедную девочку из неподобающего тебе общества, переступи через себя снова!
И тут Като словно озарило. Яркая вспышка осветила его разум, не оставив места для тени. Он встал прямо перед зверем:
- Тебя не будет.
Мапингуари зарычал, маша когтистыми лапами.
- Ты есть, но ненадолго. Ты – часть меня, худшая часть. С тобой бесполезно бороться, но я постараюсь, - Като пошел к нему навстречу. Зверь вдруг съежился и начал отползать. Он стал размером с быка, потом с коня, становясь все меньше и меньше…
- Конец, это устарело – Като схватил зверя за горло, и, вычеркивая из памяти все неприятное, давил до тех пор, пока в руках не стало пусто.
Завершив дело, он повернулся к сияющему сгустку, смотря на него смело и не щурясь.
«Победил! Победил, мы признаем! Забирай свою Мей Линь!»
Все вокруг стало белым-белым, и…
Като оказался на склоне кратера, словно и не уходил туда, вниз. Наступало утро, и нежные краски рассвета озаряли где-то далеко дворец из зеленой бирюзы.
На руках у него была Мей Линь, живая, из плоти и крови.
- Просыпайся, - нежно прошептал он. Ее ресницы дрогнули, и девушка открыла глаза:
- Я знала, я верила, что у тебя получится. Опусти меня на землю, пожалуйста.
Они обнялись.
- Я был глупцом. Я не знаю, чем искупить свою вину, но я знаю то единственное, что тебе было нужно. Я люблю тебя…
- Это прекрасно… - она улыбнулась, потираясь носом об его нос,- Я рада, что ты понял. Я думала, что ты не любишь меня, что хочешь выйти за меня для получения титула… Скажи ты мне это тогда на веранде – и я все бы поняла, и не бросился бы ты ничего доказывать, потому что незачем бы было.
- А сейчас? Сейчас ты хочешь… выйти за меня?
- Да, - без колебаний ответила она, - Тебе все равно, из какого я рода и то, что у меня нет титула. И мне все равно. Даже не будь ты Императором, я была бы с тобой, помогала бы тебе, желала тебе спокойной ночи и доброго утра, следовала бы за тобой прирученной волчицей, любила бы тебя в свете луны и рожала бы от тебя детей… Я буду с тобой, и будет так.
Они скрепили свой союз поцелуем и спустились с кратера вниз, держась за руки.
У подножия скалы их ждали лошади.
У дворца их ждали изумленные люди.
У их союза было счастье, процветание народа, много радости и семеро прекрасных детишек…
Когда они правили, дворец из зеленой бирюзы и его окрестности попрощались с гнетом и ненавистью.
Они были самыми обычными людьми.
Но они вошли в сказания этой страны как люди, познавшие настоящую, истинную любовь.