Вот как раз сегодня очень кстати вспомнить эту историю. Потому что у «автора» одного нашего домашнего словечка день рождения. Так что с днём рождения тебя, Ига, он же Игорь Владимирович Фриденберг:) Сколько же годков тебе сегодня стукнуло? Эх… Не помню. С датами и прочими цифрами у меня традиционно плохо.
Родители «нашего мальчика» – мои друзья, Лена Моисеенко и Володя «Чиж» Фриденберг – жили в Студенческом городке в общежитии политеха. Кажется. А может, и технолаги. Этого я тоже не помню. И я время от времени заезжала к ним в гости, прихватив по дороге «бутылку водки и хвост селёдки». Селёдку, помню, брала в палатке на Сурикова, по дороге с работы на остановку. Зелёненькая такая была палатка. Почти бирюзовая. И селёдки торчали из белого пластмассового ведра с мутноватым рассолом, скаля свои наглые жирные рыбьи морды.
Водка покупалась уже на месте, в магазине-стекляшке на остановке «Студенческий городок». Теперь там «Командор». Или в павильоне с довольно неуместным названием «Каспий». Кажется… А может, и «Азов». Без разницы, потому что этот павильон вообще уже снесли. А Лена с Чижом уехали в Москву… Давно. Уж лет десять назад. И когда бывают минуты душевной невзгоды, я грустно думаю: вот закатиться бы сейчас к ним в гости… С бутылкой водки, буханкой хлеба и малосольной алюторской селёдкой. Сидеть за низеньким столиком на маленькой кухне, смолить сигаретки в приоткрытое окно, смотреть в спину Чижу, чистящему эту самую селёдку, и понимать, что есть в мире постоянство. Гармонии нет. Справедливости нет. Счастья тоже нет. А постоянство – есть.
Зальём шуршанье лет
Журчаньем алкоголя,
Поскольку, как сказал поэт,
На свете счастья нет,
Но есть покой и воля.
Которых, к сожаленью, тоже нет!
Это Губерман. И он здесь, в целом, ни при чём. Музыка навеяла. Тот вальс-бостон, который мы с Ленкой залихватски кружили по расстеленным обоям в узком коридорчике – под аккомпанемент Чижовой гитары… Я помешала им делать ремонт. Но они, кажется, особенно не расстроились.
Так вот, во всей этой идиллии был ещё Игорёха. Но обычно к моменту моих проникновений в семейный быт с водкой и селёдкой наперевес он спал. Общались мы с ним обычно в другие мои визиты, без водок и селёдок. И Лена всё время подсмеивалась и говорила: «Мужики Кошкину любят! Вон Игорёха ни к кому из баб на руки не идёт, а к ней – пожалуйста!».
И вот как-то раз мы читали книжку. «Волк и семеро козлят». С толстыми картонными страницами, крупными буквами и большими цветными картинками. Игорёхе на тот момент было года полтора-два. В общем, читаю ему страничку – потом разговариваем. Показываю на волка: «Это кто?» – «Вок!». Показываю на козу: «Это кто?» – «Казя!». Отлично. Тычу пальцем в козлят: «А это кто?». Молчание. «Это же козлята! Скажи: козлята!». Молчание. «Ну, давай так: козлёнок. Это кто?» И Игорёха глубокомысленно изрекает: «Казюлик…».
Так в нашем семейном лексиконе появилось это словечко. Оно не обидное. Чего тут обидного, если казюлик?
Но было и продолжение истории. Смешное. И уже не связанное с Чижами. Это самое словечко «казюлик» я приспособила в качестве пароля для входа в Сеть. Тогда еще был модем. А я работала на радио «Ностальжи», оно же «Радио 7». Хорошо так работала: привезла свой компьютер, свой принтер, и даже свой модем:) Ну и выход в Интернет, знамо дело, тоже свой, потому что откуда у конторы, не имеющей достаточно компьютеров, еще и Интернет?:) Этим самым Интернетом я разрешила пользоваться «телевизорам». Точнее, главному на тогда «телевизору» 7-го канала Саше Бочегову. Сказала ему логин, сказала пароль и уехала по своим делам.
Год на дворе стоял 1997-й. Сотовые телефоны в каждом драном кармане ещё отнюдь не водились. Но контора выдала мне пейджер. И вот еду я в автобусе, а на пейджер одно за одни идут сообщения от Бочегова. С интервалом в 10 минут. «Срочно перезвони!», «Перезвони как можно скорее!», «Позвони, срочное дело!».
Да я-то всё понимаю. Но ехать мне из Студенческого до Взлётки. По пробкам, которые, в отличие от сотовых, тогда уже были. То есть не меньше часа. И ниоткуда я не могу перезвонить, пока домой не доеду… Но попробуй объясни это Бочегову, терзающему операторов «Парагона» воплями о важности сообщения!
В общем, добралась. Звоню. Что случилось? В Интернет зайти не может. Пароль не принимается… Никак.
– А какой пароль ты вводишь, Саша?
– Как – какой? Какой ты сказала.
– А конкретнее?
– Ну просто же всё! КОЗЛЮКА!
Тваю ж дивизию гишпанских волдырей. Сам ты козлюка! Через «а» и вообще казюлик!
Долго мы потом эту «козлюку» вспоминали…