Ветер выл за окном, вызывая у папочки Джонса истерику. Он не мог уже больше слышать этот надоедливый визгливый голос, при первых звуках которого у него начиналась мигрень и позывы к рвоте. Рефлекс. Рефлекс, выработавшийся за девять лет. «Девять лет псу под хвост, дери тебя Сатана!», - папочка Джонс пытался не слушать навязчивую бессвязную речь, вымывающие все другие мысли из его головы.
- Ха! Ха! Ха! Я не хочу тебя больше слышать! – у папочки Джонса определённо начиналась-таки истерика.
- Нет, сукин ты сын! Нет, дорогой мой Джонси, ты обещал принести для меня золотой браслетик, обещал, обещал, обещал!!!, - конец фразы потонул в зверином рёве Джонса.
- Оставь меня в покое, тварь!!!
От ветра захлопнулось окно, на уши резко навалилась тишина. Джонс устало повалился в кресло и обхватил своими ручищами голову. Боясь пошевельнуться он ждал продолжения скандала.
Тишина.
Звонок. Вяло протянул руку, снял телефонную трубку.
- Джонс, - прохрипел он , и зачем-то посмотрел на часы. Половина первого
ночи. За окном ливень. Золотого браслета у него нет.
- Вечер добрый, приятель, это док, извини, что так поздно…
- Ерунда, док, что случилось?
- Знаешь, Джонс, не хотел тебе говорить раньше времени, но…
- Говори, док, не стесняйся, мне не привыкать за последнюю неделю слышать
от тебя дурные вести, - Джонс устало провёл ладонью по лицу.
- Знаешь, старина, тут ко мне забежал Джек…, - «Джек, сын, - встревожился
Джонс, - что с моим мальчиком?»
- Он… умирает… В руках у него испачканный в крови золотой браслет, и… он
бормочет в бреду твоё имя… Джонс, я… вызвал полицию. Я позвонил только, чтобы спросить, ты опять слышал голоса в голове?