В работах Толи ещё много "Мухинской академии". По-мухински нежно сочится цвет, не везде, лишь иногда, лишь в тех местах, где словно бы провели сухой тряпочкой и стёрли пыль. Тонкое изящество линий и цельность, конечно же, напоминает Михаила Павлюкевича - нашего пермского Учителя. А вот что у Толи своё - это невероятная характерность моделей. Робким в чувствах Толя только кажется, словно входит в доверие к зрителю, а потом вдруг вероломной смелостью суждения о натурщице останавливает тебя и поражает.
Я не говорю о нём "самородок". Толя, конечно же, развивался не сам по себе. И непревзойдённый оратор-демагог Вячеслав Валерьевич Селиванов, тащивший на себе бесплатную студию для молодёжи все рыночные годы и молчаливый Михаил Георгиевич, и "Муха", и мама - все вкладывались в худенького, смышлёного мальчишку, в художника.
Юноша с тонким мироощущением и лирикой Модильяни, почти гогеновским темпераментом в цвете наверняка найдёт свою философию. Почерк без содержания - это лишь отражение бытия. Красивого почерка недостаточно, чтобы перемахнуть рубеж и стать художником мирового масштаба. Нужна философская база и даже больше - её концептуальное развитие.
Но он молод, отзывчив на колебания воздуха. Да и пермская матрица уже давно созрела взрастить существенное.
И хоть стены студии уже не те, не родные животворящие стены дворца Ленина (они захвачены сектантами) однако интеллектуальная плотность философского бульона уже сама держит форму.
Был в студии и самородок. Серёга Савин. Не вернулся из похода. Страшное событие... Непонятное.
Когда смотришь на таких сильных и крепких физически людей даже мысль не возникает, что с ними может что-нибудь случиться раньше столетнего рубежа. Наверное поэтому какой-то слишком резкий обвал, провал. Не должно было этого произойти. Ведь он нашел философское понимание мира и себя в нём... пусть как бабочки. Да. Такой вот огромный и - бабочка. Кришнаитам и не такое возможно. Он искренне верил в это. Возможно слишком искренне.
Плоти студийной часть вырвали... и дыра там бОльшая, чем от потери святого студийного места.
Ёрничал над всеми, издевался по чуть-чуть, дозированно, чтобы не упали подкошенными. Девчонок влюблял в себя с лёгкостью. Так и пропал вместе с какой-то рыжей. Может это ангел был? Хочется думать летающий. Увы. Может быть философия бабочки в том и состоит. Мелькнёт прекрасное в воздухе и нет его. А тебе всё чудится в этом месте лёгкое движение.
Вот и студийцы, вслед за Серёгой, скитаются на других территориях, где и атмосфера не та и из окна не видно Каму.
Но бабочки рождаются. Рождаются благодаря Вячеславу Селиванову, умеющему поддерживать нужный температурный режим, и взращивать нежное чудо - душу художника, оберегая её крылья от преждевременного взмаха. Будем надеяться, ещё случится и нам испытать ощущение сопричастности ко взмаху невесомого крыла.