Вылетев из Хабаровска утром и, совершив две посадки для дозаправки в Улан-Удэ и Омске, мы в тот же час, только уже московского часового пояса, начали снижаться над аэропортом Горького.
Земля встречала нас пышным, ярким ковром майской зелени. По всей стране господствовали серые краски, а здесь бушевала весна. Настроение юных рекрутов несколько улучшилось, они улыбнулись солнцу, солнце лучезарно улыбалось им, и мы, изобразив подобие воинской колонны, вышли на привокзальную площадь. Как ездить по Горькому от аэропорта до Московского вокзала я, честно признаться, не знал. Но я умел это делать на автомобилях с шашечками на борту, зеленым огоньком за лобовым стеклом и маячком на крыше. На одной из таких я подъехал на эту площадь пару недель тому, еще один, еще без призывников и направляясь, при этом, в прямо противоположном сегодняшнему маршруту направлении. Поискав ее (машину) на стоянке и не найдя, я удивился невыдержанности местных таксистов – не дождался таки! Пришлось воспользоваться услугами другого автомобиля. (Стоил проезд до «Московского» 10 полноценных советских рублей.) Нас было шестнадцать человек, в «Волгу», а именно эти машины могли выдержать каждодневные нелегкие испытания интенсивным методом эксплуатации в условиях приближенных к боевым, входило не более четырех. Разбившись на четыре равных части и поставив задачу – сесть в машину, заплатить червонец и произнести «Московский вокзал», я (не подумав о последствиях) сел в первую и благополучно укатил с тройкой бойцов на Ж/Д вокзал.
Доехали нормально и, оставив салон, стали ждать остальных. Ждали долго! Остальные не ехали! В голову поползли поганые мыслишки на тему дезертирства и соответственной за то ответственности. Умные мысли, по поводу того, как надо было поступить, не заставили себя долго ждать и проявились тоже. Но Бог любит артиллерию, я это понял, когда подошла первая после нас машина, а вскоре и остальные за ней. (В то благословенное время, стаканов на улицах в автоматах (газированных) было много и ничьих, а пользовались ими все (не боясь подхватить СПИД) и не по тому, что знали о том, что он передается другим путем, а по тому, что СПИД, как таковой, проклятые буржуины еще не придумали, а машин было мало и их на всех не хватало). Но в этот раз хоть и задолго, но все-таки собралось достаточное для нас количество авто. Вновь изобразив подобие воинского строя мы прошли на перрон и вскоре загрузились в подошедшую электричку. Возникнувшему ниоткуда контролеру я с гордостью заявил, что банкует Дмитрий Федорович, он кивнул, и мы выехали в сторону дислокации родной воинской части. В Ильино, (это станция такая), мы сошли, добрались до военной комендатуры, интересно, встречается ли иная (невоенная), где я позвонил в часть и вызвал дежурную машину.
Через час-другой мы благополучно завершили наш вояж на плацу родного полка. Перед разгрузкой один из призывников отдал мне бутылку марочного и абсолютно чужого, судя по этикетке, вина со словами благодарности за приятно проведенное в пути время. Толи мне повезло с бойцами, толи я смог достучаться до их сознания, но только вопреки принятым в то время обычаям они не разу не притронулись к спиртному за весь период нашего путешествия. Сдав команду и документы дежурному по части я прошел в казарму, где увидел праздно шатающихся по расположению дембелей и непривычную пустоту помещения. За время моего отсутствия большая часть курсантов была отправлена в части, оставался сержантский состав и пара десятков тех, кто еще не убыл в войска. На дворе стояла пора сержантских караулов, это когда наряды следуют через день, ходить в них некому, а вновь прибывшие курсанты еще не приняли присягу и только начинают постигать тяготы и прелести воинской службы. Бутылку я выставил на стол в одном из классов, прокатило это за проставу, о чем я заранее даже не подумал, но Вы помните кого любил в тот день Всевышний, а я был частью той компании, потому все вышло по обычаям и по делу. Через день-другой в стране был праздник Победы! В армии в этот день проводятся Торжественные Смотры и объявляются приказы о поощрениях и награждениях. Мне присвоили очередное звание старшего сержанта, повысили в должности до «замка» и объявили отпуск на Родину за добросовестное выполнение приказа.
Предстояла еще одна поездка в родные пенаты уже официально и уже заслуженно. И все бы ничего, если бы не было в нашем дивизионе замполита. Но он был, и, встретив меня на следующее утро, вкрадчивым голосом поинтересовался, как мне удалось отдохнуть дома. На все мои клятвенные заверения о том, что я неукоснительно следовал служебному заданию и ни на метр не уклонился от предписанного маршрута, он загадочно улыбался и талдычил свое - уж коли я побывал дома, то повторный мой туда визит за государев счет будет разорителен для Отечественных вооруженных сил. Вновь нужно было крутиться, вертеться, чтобы оставить замполита при своих и полноценно использовать данное Родиной поощрение…