Майор был одет в парадную форму. Красив и подтянут. Золотые погоны органично смотрелись с поблескивающими медалями за выслугу лет. Он стоял на первом этаже административно-учебного корпуса военного училища, расположенного в Сибири. Сегодня надеть парадную форму ему предписывал устав, потому как представляться вышестоящему руководству по случаю нового назначения необходимо было только в ней. Майор ждал генерала, начальника училища, которого, почему-то, не было в своем кабинете. Секретарша в приемной сказала, что он на обходе. Оставив ей свое предписание, чтобы не терять времени даром, майор вышел в коридор и занялся рассмотрением фотографий руководства училища. Знать, кто есть кто, все равно было необходимо.
Звали майора Михаил Иванович. Фамилия Серов. Был он человеком не глупым, а скорее, даже умным. Все-таки кандидат наук. Исторических. Прибыл он в Сибирь из Ленинграда, красивого, культурного и исторического города, где родился, вырос и служил до нового назначения. От своего нового назначения Михаил Иванович был, мягко говоря, не в восторге. Не хотелось ему жить и работать в Сибири, но так сложилась судьба. Грянула перестройка, объявленная Горбачевым, и Серов, в отличие от многих людей, сразу понял, что это такое. Это, прежде всего свобода слова. Служа и работая преподавателем военного училища в Ленинграде, он начал включать в свои лекции новые высказывания, в которых был убежден сам. Хотя, ничего нового в них не было. Только получалось, что руководящая и направляющая сила нашего государства – коммунистическая партия Советского Союза направляла и двигала нас не совсем правильно. Не по Ленину. Взять ту же кооперацию, НЭП, наконец. Ведь сколько было бы пользы от мелкого частного предпринимательства, мирно существующего с государственной промышленностью. Нет, отступили, развалили, отошли от заветов великого человека. Боролись за то, чтобы не было богатых. А в результате – упадок экономики. И обязательно в своих лекциях Михаил Иванович объяснял будущим офицерам, что перестройка все исправит, и теперь все заживут по-новому! Новизну лекций Серова принимали на «ура» все, кроме вышестоящего руководства. Доложили по команде, сделали выводы. А выводы простые и очень понятные. Неблагонадежен майор, раз смеет сомневаться в роли современного руководства страны. А посему, подальше его от культурного центра. Пусть в Сибири медведям о НЭПе рассказывает.
Майор Серов закончил ознакомление с фотографиями, когда из-за поворота коридора показалась целая процессия военных. Впереди следовал генерал-майор, высокий с сединами на висках мужчина. За ним следовали, как полагается, заместители, начальники служб и другие «особо приближенные». «Царь со свитой», - подумал Михаил Иванович и принял положение «Смирно» при приближении генерала, отдавая тем самым честь, так как находился без головного убора. Генерал остановился и повернулся к майору.
- А ты что майор здесь делаешь?
- А ты, генерал, чем занят? – в тон ему ответил Серов.
Генерал опешил от такого хамства, поэтому не нашел ничего лучше, как проследовать дальше в свой кабинет. Он только сказал, как бросил, на ходу:
- Зайдите ко мне в кабинет.
Серов, выдержав пять минут, зашел в кабинет генерала и представился:
- Товарищ генерал-майор, майор Серов для дальнейшего прохождения службы прибыл в Ваше распоряжение.
- Вы, что же майор, тыкаете мне? Да еще и при подчиненных. Неправильно Вы свою службу начинаете у нас.
- Товарищ генерал-майор, я с Вами вместе коров не пас и так понимаю, что если старший начальник называет меня на «Ты», значит, он предлагает мне дружеский тон и возможность общаться на равных. А вообще, согласно статье тридцать девять, устава внутренней службы, все военнослужащие должны называть друг друга на «Вы».
Генерал задумался на минуту. Как ни крути, прав майор.
- Идите, вы свободны.
- Есть!
Михаил Иванович вышел в приемную, затем в коридор. Там его уже поджидал заместитель начальника училища по политической работе полковник Пусенко. Он коршуном накинулся на майора.
- Ты что майор себе позволяешь? Генералу тыкать! Звонили мне из Ленинграда, что ты своеволен, но не до такой степени! Тебе здесь тише травы, как говориться…
- Да пошел ты. Нет у меня настроения с тобой разговаривать.
- Ты… - Пусенко открыл рот, но не знал, что сказать.
- Зайди к генералу, он тебе все объяснит.
Майор пошел по коридору, всей спиной чувствуя испепеляющий взгляд полковника. Так он нажил себе врага. Но, что поделаешь? С хамством необходимо бороться.
Про Михаила Ивановича руководство, как казалось, забыло. Да и сам майор о себе не напоминал. Вел групповые и лекционные занятия с курсантами, пока не случилась нужда. В прямом смысле. Дело в том, что на перерывах между занятиями, чтобы исключить курение курсантов в туалетах, дежурные по кафедре старшие офицеры-преподаватели запирали нужники на ключ. Был, правда, на первом этаже один открытый туалет, но майор об этом не знал. Подергал ручку одной двери – закрыто. Спустился на третий этаж – закрыто. На втором та же самая картина. После этого Михаил Иванович поднялся к себе в кабинет и набрал телефонный номер генерала.
- Слушаю. – Генерал, в отличие от остальных, никогда не представлялся.
- Товарищ генерал-майор, говорит преподаватель Серов. Вы не подскажите, куда мне в туалет сходить?
Вопрос майора, видимо, вызвал недоумение, но ответ, все же, прозвучал.
- Спускайтесь ко мне.
Майор Серов зашел в приемную генерала, но секретарша в кабинет не пустила, а передала ему ключ от генеральского туалета. Михаил Иванович посетил генеральскую уборную, закрыл ее и вернул ключ в приемную. А в коридоре, как оказалось, его поджидал уже полковник Пусенко.
- Вы, товарищ майор, перешли все границы.
- Товарищ полковник, я в пограничных войсках не служу. И никакие границы не переходил. А если Вы по поводу туалета, так у меня другого выбора не было. Не в лаборантской комнате, я извиняюсь, нужду справлять. Все туалеты в учебном корпусе закрыты. Вы же, наверняка, в курсе ситуации.
- Ключ нужно было у начальника кафедры взять, а не над генералом издеваться!
- Не подумал, товарищ полковник. А с другой стороны, курсантам тоже ключ у начальника кафедры брать?!
- Хватит демагогии. Будете наказаны за нарушение субординации.
- Товарищ полковник, я никакой субординации не нарушал.
- Все, я сказал. Через три дна зайдете в строевую часть и ознакомитесь с приказом о наказании.
- Хорошо. Я сегодня же подготовлю письмо.
- Какое письмо? Вы о чем, майор?
- Письмо генеральному военному прокурору. После ознакомления с взысканием, я имею право его обжаловать. Ставлю Вас об этом в известность. Разрешите идти?
- Идите.
Ровно через трое суток Михаил Иванович зашел в строевую часть ознакомиться с приказом начальника училища о наказании, но никакого приказа не было. Тогда Серов решил уточнить у полковника Пусенко дату наложения взыскания. Он постучался в кабинет полковника.
- Товарищ полковник, разрешите уточнить дату наложения взыскания. Я был в строевой части, но приказа о наказании нет.
- А если он будет, то что?
- Тогда я отправлю это письмо. – При этих словах Серов достал из внутреннего кармана кителя конверт, подписанный на имя генерального прокурора центральной военной прокуратуры. – Вот, посмотрите, пожалуйста.
Пусенко глянул на запечатанный конверт, на адрес и буркнул.
- Нет, наказания не будет. Идите.
После выяснения отношений была еще одна попытка наказать строптивого майора. Во время проведения строевого смотра и осмотра внешнего вида. Как оказалось, у Серова на голове была неуставная прическа. Волосы длиннее допустимого уставом. Так сказал полковник Пусенко.
- Никак нет, товарищ полковник, - начал возражать Серов, - у меня аккуратная прическа. Именно такая, как записано в уставе. Если Вы с этим не согласны, то определите, пожалуйста, длину волоса. Я подстригусь в соответствии с Вашими указаниями, но затем обжалую, так как длина волоса военнослужащего уставом не определена.
Полковник решил не вступать в дискуссию и продолжил осмотр внешнего вида офицерского состава. Майор был прав. И с этим ничего поделать было нельзя. И все. Руководство училища забыло про майора Серова. Навсегда. На него просто перестали обращать внимание. Ну, и цепляться по пустякам. Наступила спокойная, без нервов жизнь-служба. Да только не хотелось Михаилу Ивановичу «пускать корни» в сибирском городе.
Прошел год, и майор Серов принял решение. Он написал рапорт об увольнении из вооруженных сил. Он решил, что в родном Ленинграде всегда найдет себе работу. А служба? Ну, что ж. Значит, не сложилось. По всей стране, в новостях, все менялось. Возникали кооперативы, люди свободнее выражали свое мнение. Михаил Иванович был уверен, что дело ему найдется. Перестройка! Прежде всего, самого общества. Его сознания. А с армией пока ничего не поделаешь – она консервативна. Но, когда-нибудь, как надеялся майор, и здесь произойдут изменения. Он, Серов, по-своему вносит лепту в эту перестройку. Он борется с тупым толкованием устоев, сложившихся в армии. А чтобы всегда быть «на высоте», Михаил Иванович постоянно почитывал законодательные акты, различные положения, уставы. Он пытался, прежде всего, заставить воинских начальников уважать себя, внося перестройку в их сознание.
В один из дней Серова вызвали на узел связи училища. Звонок был из Москвы, из штаба. Звонил московский кадровик.
- Добрый день, товарищ майор.
- Здравия желаю.
- Мы рассматриваем Ваш рапорт об увольнении.
- И очень хорошо. Я своего желания не изменил.
- Дело в том, Михаил Иванович, что мы кандидатов наук из армии не увольняем. Вы понимаете, о чем я. Престиж и все такое.
- Я все равно в этом училище не останусь. Не будете увольнять, сам соберусь и уеду, а потом привлекайте меня, хоть как дезертира. Но, сразу Вам скажу, что в суде вы не выиграете, так как нормы трудового законодательства распространяются даже на военнослужащих. Рапорт я подал, теперь жду решения.
- Не горячитесь, товарищ майор. Где бы Вы хотели служить? Можете выбрать любой город, кроме Москвы.
Серов даже думать не стал.
- Ленинград.
- Хорошо, мы известим Вас о своем решении.
Через полтора месяца в училище пришел приказ о переводе майора Серова в Ленинградскую академию инженерно-саперных войск. Михаил Иванович был этому чрезвычайно рад. Но, еще большую радость ему доставило известие о том, что полковник Пусенко переведен в ту же академию замполитом курса. Серов, в предвкушении, представлял, как Пусенко будет бегать к нему, преподавателю, и просить подправить оценки тому, или иному слушателю. Мир тесен! Возможно он, Михаил Иванович, сделает из Пусенко человека, способного уважать достоинство других. Может быть, полковник дойдет до этого сам. Ведь мир меняется. И вместе с ним меняется армия, как надеялся Серов, в лучшую сторону. Что ж. Время покажет. А пока Михаил Иванович собирает чемоданы. «Домой!» - поет его душа и кажется, что все в этом мире прекрасно.