Глава 7
Заманчивую идею предложил братьям-поросятам Толстячок:
- Мне не понятно и даже чуточку обидно, почему мы все должны только слушать переговоры Ушастого и дедушки Чуха? Почему дедушка Чух нам не доверяет? Почему только он разговаривает с Ушастым?.. Мне, к примеру, очень хочется самому поговорить по рации с Ушастым.
- И мне!.. И мне!.. – откликнулись поросята.
- Вот и давайте поговорим с Ушастым без дедушки Чуха, пока он спит?
- А если он проснется, что тогда? - вклинился в разговор самый маленький поросенок.
- Да ничего тогда не будет. На то она и школа, чтобы всему научится. Ну, что, попробуем? - нажимал на поросят Толстячок. Уж очень ему хотелось самому поразговаривать по рации.
- Давайте попробуем! – Откликнулось несколько голосов. И все побежали, к старому дубу, где дедушка Чух спал глубоко и спокойно.
Толстячок щелкнул переключателем на рации и стал вызывать:
- Ушастый?.. Ушастый?.. Как ты меня слышишь?..
- Слышу вас нормально.
- Но почему у тебя такой тихий голос? Ты что - охрип или чего-то испугался? - Сам того, не замечая, понизил голос Толстячок до шепота.
- Нет, не охрип, а почему говоришь ты Толстячок, а не дедушка Чух?.. С ним что-то случилось?..
- Нет. Ничего с дедушкой Чухом не случилось. Просто он спит, а мы, просто, решили сами с тобой поговорить. Как твои дела? Что видишь интересненького?..
- Впереди, слева, вижу камарильник.
- Что, что? Может накомарник?..
- Да нет, не накомарник и не комарильник, а дом муравьев. А!..Вспомнил – муравейник!
- Вот это находка! Может разбудить дедушку Чуха?
- Нет не надо. Вы меня ребята извините пока, у меня ничего интересненького нет, я заканчиваю сеанс связи. Пока.
В рации, где вот только слышался голос Ушастого послышались какие-то шумы и скрипы.
- Во дает, Ушастый!.. – возмутился Толстячок. «Извините, пока у меня ничего интересненького нет…» - передразнил он голос Ушастого.
– Эх, мне бы найти муравейник!..- посетовал Толстячок.
А все дело в том, что кабаны очень любят валяться в муравейниках. Что, конечно, быстренько и сделал Ушастый.
Он так долго валятся в муравейнике и так сладостно хрюкал, что не заметил, как над лесом опустила свое черное покрывало – ночь. И это его так испугало и озадачило, что он срочно стал вызывать на связь дедушку Чуха.
- Да, я слушаю. Что случилось, Ушастый?
- У меня изменилась обстановка.
- И у нас тоже.
- А что могло измениться у вас, шеф?..
- Тоже же, что и у тебя. Настала ночь. И я, уже ничего не вижу, если не считать старого дуба.
- А?! И у меня ночь…Шеф, а что мне дальше делать?
- То, что будем делать и мы.
- А вы что будете делать?
- Успокойся. Все идет по плану. Ты разве забыл, что мы делали, когда наступала ночь?
- Ложились спать.
- Вот и укладывайся.
- Но… но… я… мне боязно ложиться одному.
- Тогда возвращайся назад к нам.
- Но, шеф, и впереди, куда я иду, и откуда я шел, - везде, везде ночь!..
- Конечно, всюду ночь. И настоящий кабан обязан спать там, где он захочет или где его застала ночь. А в такую теплую ночь - уснуть под деревом, в лесу, одна сладость. Когда я был такой как ты сейчас, то я с удовольствием захрапачивал в лесу. Успокойся и поспи. Это тебе пойдет на пользу. На завтра тебя ждет следующий переход, а для этого нужны силы.
- Хорошо шеф, я постараюсь уснуть.
- Спокойной ночи, Ушастый!
- Спокойной ночи, шеф.
На месте, с которого Ушастый говорил со своим шефом, потоптавшись, он и лег спать.
В голове его блуждали всякие мысли. Но чаще всех подкрадывалась одна: съест его волк этой ночью или нет? От этого дрожь пробегала волнами по всему его телу, сохло во рту и хотелось пить. И не только пить, а визжать и плакать. И это еще больше возбуждало его страх, который, казалось, только летает над ним и страшно пугает.
- Ух! Ух-и!!! Ух!.. Уху! - раздалось где-то за деревьями. Поросенок вскочил, сжался пружиной и приготовился. К чему? Он и сам не знал, к чему он приготовился. И, вдруг, снова раздалось: -Ух! Ух-и!!! Ух!.. Ух-у!..
Не помня себя, поросенок ринулся в темноту и…
- О!!! О-о-о… - раздался его плаксивый голосок. И он заговорил сам собой:
- Если я больше не слышу крика этого Страха, то я, наверное, крепко его шибанул, если он даже замолчал?.. Правда, лоб, а особенно пятачок, болят очень больно… О-о-о! О! - стонал Ушастый. И лежа на земле, оплакивая свою боль, он незаметно уснул.
Так закончился первый день молодого кабанчика на старой кабаньей тропе.
А… это уже в следующей главе.
Глава 8
Любопытная синица–гаечка весело перелетала с ветки на ветку, и удивленно разглядывая спящего на земле поросенка, щебетала:
- Вот лежебока, вот лежебока, солнце все деревья осветило, а он все дрыхнет…
Ушастый услышав разговор, но, не уяснив, кто это с ним так разговаривает, хрюкнул:
- И ничего я не сплю. Просто я привык думать лежа, с закрытыми глазами.
Но, открыв глаза и увидев всего лишь навсего синицу–гаечку, оборвал свой разговор. Не хватало еще ругаться с всякими пичугами!..
А, увидев над головой яркое солнце, он позабыл обиду на гаечку, вспомнил, что он на задании, а вчера была такая страшная ночь, что сразу оглядел место, где произошла схватка со Страхом.
Стыдно сказать, но ночью он влепился не в какой-то Страх, а в высоченную елку.
- Вот это да?! А я то думал, что шибанул вчера Страх.…Ох, даже сейчас еще побаливает лоб. Конечно, вчера я струсил. А кто бы ни струсил на моем месте, если так было страшно? - Признался он сам себе.
- На будущее мне будет наука. Выходит, Страха никакого нет. Это я сам его напридумывал. Да, но я же вчера четко слышал, как кто-то кричал, и этот кто-то меня испугал? Нет, Страх все-таки был. Это точно.
В рации что-то зашипело, и послышался голос дедушки Чуха:
- Ушастый, почему так долго не докладываешь? Как слышишь?
- Слышу вас хорошо, шеф.
- Как спалось? Не боялся? Со страхом не боролся?
- А откуда вы знаете, шеф, что я боролся со страхом?
- Эту новость синица на хвосте принесла.
- Да шеф, я боролся со Страхом, даже шишку себена лоб поставил. Но Страх куда-то исчез….
- Как ты набил шишку и что это за Страх, с которым ты там боролся?
- Вчера ночью Страх очень страшно кричал, и я решил ему поддать и побежал на него, но в темноте врезался в елку и набил себе шишку, а Страх куда-то исчез.
- Не пугайся Ушастый никогда, вот и не будет никакого Страха. Его просто нет. Это он жил в твоей голове.
- Нет, шеф, я слышал, как он страшно кричал, очень страшно кричал! Вот так: - Ух - у! Ух - у! Ух - у!
- Хрю-хрю-хрю-ю!!! Кхе-кхе-кхе!.. – аж закашлялся дедушка Чух.
- Я забыл тебя предупредить малыш, что ночью просыпаются совы и филин. Они ночные птицы и свой корм они добывают только ночью. И еще, ночью они хорошо все видят. - Хрю-хрю-хрю-ю!.. Страх… Кхе-кхе-кхе!..
Ушастому было стыдно за свою боязнь и обидно, что его не предупредили о ночных птицах, которые своим криком могут испугать. И он молча пережевывал это событие.
- А сейчас у тебя какое настроение? - Спросил дедушка Чух.
- Следовать старой кабаньей тропой.
- Молодец! Страх, это для слабеньких, а мы должны быть сильными и смелыми. И если у тебя все пока нормально, то до следующего сеанса связи.
- До связи… - вяло откликнулся Ушастый.
За разговорами, Ушастый, окончательно проснулся и очень захотел есть.
Чуть пробежав по тропе, решил с нее свернуть и поискать чего ни будь съедобного. И начал быстро выкапывать своим крепким носом корневища трав. О!.. Какие они были сочные и сладкие эти корневища! Из высокой травы, которую шевелил своими боками Ушастый, раздавалось радостно-желудочное хрюканье.
Насытившись, он тут же развалился и крепко уснул. Потому что солнце взобравшись на самую высокую точку небосвода, показывало всем обитателям леса, что наступило послеобеденное время.
А в это время на поляне…
Глава 9
Маленький поросенок заговорщицки шептал на ухо дедушке Чуху. При этом глаза дедушки Чуха все увеличивались и округлялись, и кажется, наливались страшно красным цветом. По окончании этого тайного разговора он грозно позвал к себе игравшего Толстячка.
- Кто тебе разрешил выходить самовольно на связь?
- Понимаете, шеф, вы сами сказали, что у нас школа сыщиков, а какая это школа без учебы? - Вопрос на вопрос задал Толстячок, не забывая пережевывать какой-то корешок.
- Как это школа без учебы? Как это мне понимать?
- Когда вы спали, нам стало скучно, и мы решили поговорить с Ушастым без вас, шеф.
- Это нарушение моего приказа. А если ты такой смелый, то я могу послать тебя по старой кабаньей тропе догонять Ушастого. И когда ты один переспишь ночью в лесу, тогда проверим, какой ты смелый.
- Извините, шеф, я больше не буду самовольничать. Захныкал Толстячок, неприметно толкая острым копытцем маленького поросенка. Тот ойкнул, но промолчал. Он, конечно, знал, за что его толкнул Толстячок.
- Хорошо, на первый раз я тебе прощаю. И пока нет докладов от Ушастого, я вам расскажу историю, которая давным-давно произошла со мной.
Поросята быстренько обступили дедушку Чуха.
- Когда я был молодой и сильный, и немножечко глупый, ну, точь в точь, как вы сейчас, в тот год был неурожай на желуди. Еду отыскать было трудно, и вожак Хрук решил вести стадо в более богатые места, которых он знал множество.
Стадо шло и день, и ночь, останавливаясь лишь на короткие передышки, чтобы, чем ни будь подкрепиться, чтобы были силы. Отдохнув и наевшись, мы снова трогались в путь.
И вот однажды при переходе реки, я не поплыл за вожаком. Стадо застала ночь, и мне показалось, что река в этом месте глубока и течение очень быстро. Я спустился ниже по течению и поплыл. А на самой глубине, на середине, течение было такое, что меня закружило так, что у меня закружилась голова и я, плохо ориентируясь, стал усиленно грести ногами. Мне казалось, что я плыву к берегу, а оно так и вышло, но только в другом месте от всего стада. Но это я узнал только днем. А, тогда, выбравшись на берег, я не нашел своего стада.
Я бегал то вниз, то вверх по берегу реки, но вода смыла все кабаньи запахи. Хрюкнув несколько раз - я не услышал ответа от воего стада. И решил переночевать, а утром продолжить свой поиск.
Утро было хмурым, с холодным дождичком. Я стал искать. Устал, вымок, но стада нигде не нашел. И решил на свой страх и риск двигаться предположительно в сторону, куда нас вел Хрук.
К вечеру я вышел на край поляны и учуял запах своего стада, но, я учуял еще и запах наших вечных врагов – волков.
Холка моя вздыбилась, клыки зачесались и громадными прыжками перемахнул поляну в сторону запаха волков.
Их было трое. Они перерезали все наше стадо, и объевшиеся, с одутловатыми боками, лежали у обглоданных костей моих сородичей.
С разбега я поддел пузо одного разбойника и, не задерживаясь с ним, ухватил второго. Но он успел меня куснуть за правую ногу, но и с ним в один миг было покончено.
Третий встал в боевую стойку. Мне пришлось на бегу изменить свою тактику, да и рана дала о себе знать.
Долго мы кружили с этим третьим волком, но во мне была такая злость на этих разбойников, а волк настолько обожрался мяса, что мне очень удачно удалось поднять его на клыки и все было кончено.
У некоторых поросят сидящих за партами текли по щекам слезы. Они этого не замечали, слезы сами бежали и бежали, будто капли с листьев деревьев во время теплого дождя.
- А что было дальше? - спросил Толстячок. Он был самый стойкий и не плакал.
- А дальше, я залечил свою рану, но потерял много сил, и все-таки добрался до такого леса, где еды было столько, что и сейчас наше стадо живет здесь. Вот у этого старого дуба. Тогда он был еще и не старым, а зеленым молодым красавцем.
- И вы, шеф, жили один? - нарушил тишину Глазастик.
- Да, одно время я жил один, а.… О! Нас вызывает на связь Ушастый. Давайте слушать его доклад.