Сразу после зимнего каникулярного отпуска наш класс электриков-подводников, и все классы пятого курс 1го факультета, отправились на преддипломную стажировку. Стажировка должна была проходить атомных подводных лодках (АПЛ) Краснознамённого Северного флота.
К этому времени в одном из фиордов Кольского полуострова, образованного рекой Западная Лица была, была сформирована база атомных лодок. База располагалась в 45 километрах от государственной границы с Норвегией, на берегах четырех заливов: Малая Лопатка, Андреева губа, Большая Лопатка и Нерпичья губа. Малая Лопатка была освоена первой, и с 1960 года являлась портом приписки первой советской АПЛ .
К этому моменту в поселке было возведено три многоэтажных жилых дома. Стали съезжаться жены моряков. В июле 1961 г. в Западной Лице была создана 1-я флотилия атомных подводных лодок Северного флота в составе двух дивизий: 3-й и 31-й.
Третья дивизия многоцелевых АПЛ базировалась в Большой Лопатке. К моменту нашей стажировки в нее входили АПЛ 627 и 627А проектов К-3, К-5, К-8, К-11, К-21, К-133, К-181, К-115, К-159, К-42, К-90.
31-я дивизия ракетных АПЛ имела местом базирования Малую Лопатку. За годы нашей учебы в училище 31 дивизия пополнилась лодками 658 проекта — К-19, К-33, К-55, К-16, К-40, К-145, К-149. В декабре 1964 года было принято решение о переводе 31-й дивизии в состав 12-й эскадры ПЛ Северного флота, и к моменту нашей стажировки они базировались в Сайда Губе, в поселке Ягельная Губа (сейчас город Гаджиев). Наши курсанты для прохождения преддипломной стажировки должны были быть расписаны на все атомные подводные лодки КСФ.
Мы ехали до Мурманска одним поездом Ленинград-Мурманск. Далее, до поселка Заозерный (сейчас город Заозёрск), не было ни только железнодорожного сообщения, но и даже нормальной автомобильной дороги. С Западной Лицы до ближайшей железнодорожной станции сухопутным путем можно было добраться только в летнее время, когда из Заозерного в Мурманск ходил, по фронтовой дороге, рейсовый автобус.
Основная связь с Большой землей осуществлялась морским путем. Два раза в неделю, если позволяла погода на море, в Заозёрный ходил небольшой корабль «Кировобад», прозванный в народе - "Санта-Мария". Его ждали с нетерпением. На нем доставляли необходимые посёлку грузы, привозили письма. На нем приезжали и уезжали в отпуск на Большую землю. В конце марта, когда мы прибыли в Мурманск, залив был скован льдом, но с помощью ледокола, «Кировобад» вышел в свободное ото льда Баренцево море и благополучно доставил нас в Большую Лопатку.
Во время нашей стажировки центр поселка был уже сформирован и насчитывал 13 жилых домов. В поселке был Дом офицеров, школа, аптека, магазины. Сам посёлок находился в километрах трёх от военного городка, огражденного со всех сторон забором из колючей проволоки, и находящегося под постоянно охраной. Военный городок относился к зоне режима радиационной безопасности. Он состоял из нескольких пятиэтажных казарм, в которых размещались экипажи подводных лодок, необходимых объектов инфраструктуры, и пирсов с пришвартованными к ним подводными лодками. Выход за пределы военного городка для военнослужащих срочной службы разрешался только по увольнительным запискам или отпускным билетам.
По прибытию в военный городок, руководители практики расписали нас на подводные лодки, выдали на руки продовольственные аттестаты, и, объявив номера воинских частей, отправили представляться командованию.
Мне и Игорю Морозову определили объектом стажировки в.ч. 60060. Вместе с нами в этой части должны были проходить практику несколько человек с Первого факультета. Помню, что среди них был Женя Маяцкий.
К моменту нашего прибытия в часть, там уже было расписано несколько курсантов-стажёров с Севастопольского военно-морского инженерного училища, носящего не формальное имя «Галландия». Это училище, также как и «Дзержинка», выпускала инженеров по ядерным энергетическим установкам и электриков-подводников. Выпуски «Голландии», были многочисленнее «Дзержинки», примерно, вдвое. Поэтому на АПЛ К-3, которой оказалась в.ч. 60060, стажеров из «Голландии» оказалось больше, чем дзержинцев.
Экипаж АПЛ К-3 располагался на третьем этаже пятиэтажной казармы, расположенной в нескольких десятках метрах от общей столовой всех подводников, возле которой нас инструктировали наши руководители практики, перед распределением по воинским частям.
Согласно Корабельному уставу, после рапорта командиру корабля о прибытии для прохождения преддипломной стажировки, мы считались, вплоть до убытия, членами экипажа. Когда мы, назначенные на К-3, прибыли в расположение части, то в казарме никого, кроме дежурной службы не было.
На удачу, дежурным по казарме был опытный мичман, который забрал у нас продовольственные аттестаты, и тут же отнес в продовольственную часть для постановки на довольствие. До прибытия с подводной лодки экипажа, мы ожидали представления начальству в Ленинской комнате в.ч. 60060. Просматривая старые газеты, я обдумывал, как бы не оплошать, представляясь командиру капитану 2 ранга Первушину. Ведь очень вероятно, что после выпуска попадем служить под его командование!
Когда экипаж, во главе с офицерами, прибыл в казарму, церемонии представления, к которой я готовился, не произошло. Дежурный доложил командиру ПЛ, что группа мичманов из училища имени Дзержинского прибыла на преддипломную стажировку. Капитан 2 ранга Первушин, не дав нам отличиться в умении бодро отрапортовать, просто оглядел нас, поздоровался и направил представится командиру БЧ-5 капитану 2 ранга Зайцеву В.В. Сказав, что тот определит нам, где поселиться, и кому непосредственно подчиняться.
У командира БЧ-5 мы тоже долго не задержались. Нас с Игорем Морозовым Зайцев направил к командиру электротехнического дивизиона (ЭТД), а курсантов с первого факультета, разбив на две группы, отправил к командирам первого и третьего дивизионов.
Через много лет, я снова буду представляться Зайцеву Виталию Васильевичу, тогда уже ставшему адмиралом, начальником электромеханической службы 11 флотилии АПЛ в Гремихе. Туда я, преподаватель училища имени Дзержинского, привезу на стажировку своих курсантов-пятикурсников.
В каюте у командира ЭТД находился командир электротехнической группы. Нам определили дублировать командира электротехнической группы и по всем организационным вопросам замыкаться на него. На жительство поселили в пятиместную каюту, где жил главный старшина из группы электриков и ещё два курсанта-электрика из «Голландии». Мы перетащили свой нехитрый багаж, на время представления начальству оставленный в Ленинской комнате, получили у баталера постельные принадлежности, и можно было считать, что стажировка началась.
Первые реалии флотской жизни, с которыми пришлось столкнуться на стажировке, оказались, мягко выражаясь, не радостными. В разгар зимы, замерзли водопроводные трубы, подходящие к казарме. Я сейчас уже не помню, было ли это несчастье только нашей пятиэтажки, или всех казарм, но в столовой вода была. Поэтому, всякий раз следуя на камбуз, мы брали с собой графин, единственную нашу емкость, хранящую воду и для питья и для умывания.
Понятно, что умывание - не самая большая проблема в такой ситуации. Главная беда была в том, что туалет работал только для малой нужды. Потому, что наладили, только смыв писсуаров, водой, нелегально добываемой из системы водяного отопления. По большой нужде приходилось выходить на улицу, и не в дворовые туалеты, которых просто не было, а подальше в сопки, кто, где пристроится.
Зато, что касается завтраков, обедов и ужинов, если забыть о проблеме мытья рук, всё было хорошо.
В день прибытия мы успели сходить только на ужин, и были удивлены, что на ужин кроме второго, котлеты с рисом, можно съесть наваристый борщ. Кроме черного и белого хлеба, была свежая выпечка к компоту, и вдобавок, апельсин.
Завтрак состоял из молочной каши, виноградного сока, творога с вареньем, бутербродов с копчёной колбасой и сыром, варёного яйца и кофе с молоком.
После завтрака было построение, для перехода на «пароход». Нам определили место в строю, между группой офицеров и группой сверхсрочников и мы с Игорем в первый раз пошли в составе экипажа К-3.
Тут самое место рассказать, про лодку, на которую я попал.
К-3 – АПЛ 627 проекта. Первая советская атомная подводная лодка. Была она опытовым кораблём, и, на протяжении долгих лет, выполняла не только боевые задачи, но и служила плавающей научной лабораторией. Название «Ленинский комсомол» она унаследовала от одноименной дизельной подводной лодки «М-106» Северного флота. Но, «Ленинским комсомолом» именовали её только в открытой печати, и на торжественных мероприятиях. А, обычно, моряки называли: «Тройка», «К-3», или без личностно: «пароход», «лодка».
АПЛ К-3 стала широко известна всему миру, когда 17 июля 1962 года она прошла подо льдами над Северным полюсом, и, найдя полынью, всплыла среди арктических льдов.
За участие в проведении испытания был награжден весь экипаж АПЛ К-3. Звания Героя Советского Союза, впервые со времен войны, удостоен командир Л.Г. Осипенко. Старпом Жильцов Л.М., и командир БЧ- 5 Акулов Б.П. были награждены орденами Ленина.
За плавание к Северному полюсу Героями Советского Союза стали с командующий 1-й флотилии контр-адмирал А.И. Петелин, командир ПЛ Жильцов Л.М., сменивший Осипенко, командир БЧ-5 Тимофеев Р.А, сменивший Акулова.
Ко времени нашей стажировки, Петелин был уже заместителем командующего КСФ, Жильцов - заместителем командира отдельной бригады подводных лодок ДКБФ, а Осипенко - контр-адмирал, командир Обнинского учебного центра, где я оказался менее, чем через год.
Незадолго до нашей стажировки, подводную лодку посетил первый космонавт планеты Юрий Алексеевич Гагарин и сделал запись в историческом журнале корабля. Замполит корабля показал нам её, добавив, что он надеется, что тот из нас, кто себя хорошо зарекомендует, придет после выпуска на К-3.
Атомный подводный флот, в те годы, стремительно развивался. Некоторые достижения тех давних лет не имеют себе аналогов до сих пор.
Например, в тот месяц, когда мы прибыли в Западную Лицу, закончился, беспримерный, кругосветный подводный переход АПЛ К-133 и К-116 с Западной Лицы на Камчатку. За 53 суток атомоходы прошли под водой почти 20 000 морских миль, через пролив Дрейка, вокруг Южной Америки.
К-116 –ракетная лодка 675 проекта, а К-133 многоцелевая АПЛ 627А проекта, из нашей З дивизии. За этот поход, впервые после войны лодкам, были присвоены гвардейские звания. Командующий походом контр-адмирал Сорокин, командир К-116 Виноградов, командир К-133 Столяров, командир БЧ-5 К-116 Самсонов, заместитель флагманского механика соединения Морозов, замполит К-133 Усенко были удостоены звания Героя Советского Союза. Все члены экипажа были награждены орденами и медалями. Получил орден Ленина и командир дивизиона живучести К-166 Мироненко Г.М.
Геннадий Михайлович через много лет станет начальником училища имени Дзержинского, и по его представлению в 1990 году меня назначат начальником кафедры Электрических машин.
Конечно, все мы живо обсуждали эти награждения. Особенно приятно было что, треть награжденных звездой Героя - дзержинцы.
Но все эти достижения, плохо гармонировал с ворохом бытовых проблем, которые имели подводники в лучшей из наших баз, Западной Лице.
В казармах, построенных по типу хрущевских пятиэтажек, зимой было холодно, отключение электроэнергии было обычным делом.
Транспортная связь посёлка Заозёрный, где жили семьи офицеров, с зоной радиационной безопасности была отвратительной. Если для доставки в зону командиров кораблей, старпомов и замов наряжался автобус, то остальные офицеры, чтобы прибыть своевременно на службу, брали штурмом крытые бортовые машины.
А главное, строительство жилья и развитие флотской инфраструктуры не поспевали за скоростью наращивания корабельного состава. Не хватало мощности зарядовых станций и других служб, обеспечивающих жизнедеятельность стоящих у пирса АПЛ.
Были постоянные проблемы с водой в санпропускнике, через который из зоны радиационной безопасности попадали в зону строгого режима. Проходя через санпропускник в зону строгого режима, надо было снять с себя верхнюю одежду и обувь и переодеться в «РБ». Рабочее платье «РБ» и у матросов и у офицеров было мало отличимым. Синие куртки и синие штаны, как у китайцев времен «Большого скачка» и «Культурной революции». С обязательным клеймлением белыми буквами на кармане и бедрах. На носках рабочих ботинок рисовались белые треугольники.
По правилам, возвращаясь в казарму, надо было пройти дозиметрический контроль, снять «РБ», помыться и надеть обычное обмундирование. Теоретически, мы знали, как должно быть, но реальное положение дел, было далеко от того, чему нас учили. Это, конечно, не радовало.
Нашей задачей на стажировку было изучение корабля и усвоение обязанностей командира группы. Теоретически, мы должны были иметь целью получение допуска на самостоятельное управление электротехнической группой. Для этого существовал набор требований, отраженных в виде пунктов в листе допуска. Но по многим причинам, в том числе потому, что нет ни какой уверенности, что после распределения попадешь на этот проект, а ни на какой-то другой, желание два месяца не вылезать из прочного корпуса, было далеко не у всех.
Я для себя решил, всякий раз, когда лодка у пирса, ходить туда по распорядку дня. А в вечернее время заниматься конспектированием первоисточников для кандидатского минимума по философии, так как поставил перед собой задачу, через несколько лет поступить в адъюнктуру.
Но для сдачи на самостоятельное управление изучать корабль только в часы, когда команда на лодке, явно не достаточно. Надо ходить по вечерам, напрашиваясь дублёром для несения дежурной службы. Только тогда, когда на корабле остается только нижняя вахта, можно по настоящему изучать корабль, не объясняя всякий раз хозяину техники, что ты там высматриваешь. Но на такой подвиг, исходя из принятых приоритетов, я был не готов.
За два месяца, нашего пребывания в.ч. 60060, предполагались несколько выходов в море. Нас, стажёров, из разных училищ на экипаже с два десятка, конечно, сразу всех в море не возьмут, но на один или два выхода можно было рассчитывать.
Как оказалось, К-3 примерно половину времени нашей стажировки была в море, и около четырех недель - в базе. Когда лодка стояла у пирса, то наша стажировка предполагала, что мы живем жизнью экипажа.
После прибытия экипажа утром на подводную лодку, начинался планово-предупредительный осмотр (ППО) технических средств. АПЛ 627 проекта была электрифицирована на постоянном токе. То есть абсолютное большинство электрических двигателей и генераторов корабля были машинами постоянного тока, почти такими же, как на 613 проекте, который мне был хорошо знаком. Так же как на 613 проекте, главной заботой электриков было поддержание в норме сопротивления изоляции сети, а основным проблемным элементом - аккумуляторная батарея. Кроме знаний, полученных в училище, у меня был опыт электрика 613 проекта, поэтому, почти все производимые работы были мне знакомы как теоретически, так и практически.
При ППО механизмов надо было внешним осмотром проверить состояние электродвигателей, при необходимости очистить коллекторы, измерить мегомметром сопротивление, провернуть механизм вручную. А по команде: «Провернуть в электрическую, воздухом или гидравликой», проверить в действии и проследить, не греются ли подшипники, нет ли искрения.
Для каждого механизма предусмотрена периодичность планово предупредительных осмотров, которые надо было ни только выполнить, в соответствии с ПЭЭК (Правила эксплуатации электрооборудования корабля), но и записать о произведенных действиях в соответствующий документ. В тех случаях, когда обнаруживали неисправность механизма, то, в соответствии с ПЭЭК, устраняли при первой возможности.
Кроме ППО, надо было участвовать в зарядке аккумуляторной батареи. Периодичность, организация и порядок проведения, которых, строго определялась ПУАБ-64(Правила ухода за аккумуляторными батареями подводных лодок ВМФ).
Серьезной работой, выполняемой после всякой швартовки или перешвартовки, был приему питания с берега. Растягивание тяжелых кабелей от лодки по специальному желобу к пирсу, и от пирса к колонке – удовольствие ниже среднего, особенно зимой и в ненастье. Обычное дело, когда колонка подключения изношенная. Колонка представляет собой совокупность контактных шин, на которых имеются небольшие выступы для наконечников кабелей, и болты для фиксации наконечников к шине. Если к этой колонке уже подключён другой корабль, а то и два, то подключить к шине наконечник кабеля оказывается не просто. Наконечник, при затягивании, выдавливает из под болта. Иной раз нужно несколько раз заново повторить операцию, чтобы добиться результата.
К-3, незадолго до нашего прибытия на стажировку, была переведена из Северодвинска. Там на судоремонтном заводе "Звёздочка" ей провели капитальный ремонт с заменой реакторного отсека. Была проведена существенная модернизация аппаратуры автоматического, ручного и программного управления подводной лодкой и противоаварийными средствами. Установлен новый навигационный комплекс «Сигма». И к моменту нашего прибытия началось выполнение программы испытаний систем управления «Шпат», «Турмалин», «Тон». А также проверка работоспособности гидроакустического покрытия легкого корпуса и испытание средств противолодочной обороны по теме «Егорлык».
За два месяца нашей стажировки лодка совершила несколько выходов в море для выполнения этой программы. Каждый выход сроком от недели до десяти дней. Так как на корабле, кроме экипажа, было много прикомандированных гражданских специалистов, по темам программы испытаний, то нас, мичманов, походящих стажировку, брали на выходы по очереди, чтобы только выполнить норму времени, проведенной в море. Если мне память не изменяет, то минимальной нормой считались десять дней.
Свою норму я выбрал на выполнении программы испытаний средств противолодочной обороны. Основное моё место пребывания на лодке был четвертый и седьмой отсеки. В четвертом, был командиром отсека КЭТГ (командир электротехнической группы), которого я дублировал, а в седьмом, где командиром был КЭТД (командир электротехнического дивизиона) приходилось нести вахту и, чаще всего, мне удавалось устроиться на ночлег. Народу на испытаниях было много, и своего спального места у меня не было. Конечно, сменой постельного белья в таких условиях ни кто не заморачивался. Да и спать, чаще всего, приходилось, не разбирая постель, поверх одеяла. Обычно, в море никто и не может не только выспаться, но и просто нормально поспать. Вахта, обслуживание материальной части, тренировки по борьбе за живучесть, тревоги при всплытии на сеансы связи, учения, приемы пищи и прочее не дают возможности на непрерывный, хотя бы, шести часовой сон. Приходится спать урывками, там три часа часов, там час.
При работе большого количества механизмов создаётся особый микроклимат. В седьмом отсеке при длительной работе всех механизмов в отсеке становилось особенно жарко. Температура поднималась до 45 градусов и выше. На вахте, когда прекращалось хождение по отсекам, приходилось раздеваться до трусов и, черных с дырочками, сандалет подводника. В соседнем, турбинном отсеке, имелся душ, и, изредка, можно было ополоснуться пресной водой.
Все десять дней, что мне довелось провести на К-3 в море, лодка ходила под водой переменными галсами. Так чтобы, время от времени, пересекать свой маршрут. Вращением винтов подводной лодки перемешиваются слои воды с разной солёностью, и по изменению солености следа предполагалось обнаружить след, оставленный подводной лодкой.
Когда мне, в первый раз, кто-то из офицеров объяснил цель нашего выхода, то я подумал, что меня разыгрывают. Через 12 лет, будучи с курсантами на практике в Гремихе, мне удалось прочитать отчет о результатах испытаний. Действительно, была разработана аппаратура, которая в состоянии определить след подводной лодки, даже по истечению многих часов, после прохождения.
На те дни, когда К-3 уходила на испытания, стажёры, которых не взяли в море, в служебное время должны были изучать руководящие документы и технические инструкции, необходимые для сдачи итоговых зачётов за стажировку. Но, конечно, так должно было бы быть в теории. На самом деле мы сидели по своим каютам и занимались всем, чем хотели. В нашей каюте, Игорь Морозов и два мичмана- стажёра из «Голландии», целыми днями, играли в преферанс или читали художественную литературу. Я записался в библиотеку, которая была в одной из соседних казарм, и, набрав томов Ленина и Маркса, занимался конспектированием первоисточников из программы кандидатского минимума по философии.
За время стажировки я исписал 3 толстые тетради, которые у меня хранятся до сих пор. Тем же мы занимались после ужина, в том числе и в дни, в дни, когда ПЛ возвращалась в базу. Правда, после ужина, практически в любой день, на каком ни будь из экипажей, «крутили фильм», что несколько разнообразило нашу культурную жизнь.
Одна из коек в нашей каюте принадлежала главному корабельному старшине из нашего дивизиона электриков. У него был, редкий для того времени, катушечный магнитофон. И впервые с песнями Высоцкого я познакомился, слушая его записи. Это были ранние сочинения, вскоре, суперпопулярного барда. Когда главный корабельный старшина ночевал в каюте, то мы все просыпались от звуков магнитофона, который старшина включал, как только просыпался.
Я в деле, и со мною нож,
И в этот миг меня не трожь,
А после я всегда иду в кабак.
И кто бы, что не говорил,
я сам добыл и сам пропил.
И дальше буду делать только так.
И дальше, про Нинку, которая спала со всей Ордынкою, про ЗК Васильева и ЗК Петрова, которые сгорели, по недоразумению, про то, что невесты отрыдают честно, а ребята отдадут долги и т.д.
За время стажировки я прослушал запись столько раз, что в памяти она до сих пор хранится, в том порядке, в каком была записана на плёнку.
Где-то, в конце стажировки, с лучился забавный эпизод. В казарму в.ч. 60060, где мы кайфовали, пока лодка была в море, прибежал запыхавшийся рассыльный. Оперативный дежурный дивизии разыскивает мичмана Маяцкого. Оказывается, Женя Маяцкий был из станицы Вешенской. А так как он, с момента окончания каникул, родителям писем не писал, то те, волнуясь, подключили к поискам нерадивого отпрыска писателя Шолохова. Он, через ГШ ВМФ , нашел Женю Маяцкого в Западной Лице.
В конце мая мы сдали зачет по результатам стажировки, и, простившись с экипажем, убыли в училище, где нас ожидало дипломное проектирование. При представлении, по случаю окончания стажировки командиру ПЛ капитану 1 ранга Первушину, заручился согласием лейтенантом, прийти на К-3.
На этом, можно было бы закончить рассказ о стажировке. Но хочется добавить о неисповедимости путей в будущее.
Не задолго до окончания дипломного проекта, начальник кафедры Электроэнергетических систем, по которой я разрабатывал дипломный проект, предложил мне после окончания училища должность инженера–электрика на 705 проект, АПЛ третьего поколения. Я, с радостью согласился, и с мыслью послужить на К-3 распрощался.
После выпуска, на «Ленинский комсомол» командиром электротехнической группы был назначен мой одноклассник Валера Сатрапинский. Менее чем через год, АПЛ К-3, под командованием нового командира, капитана 1 ранга Степанова, вышла на вторую боевую службу в Средиземное море, имея на борту 4 торпеды с атомным боеприпасом.
Ночью 8 сентября 1967 года, при возвращении с боевой службы, на 56-е сутки похода северо-восточнее Фарерских островов в 1-м отсеке возник пожар. При переходе личного состава во 2-й отсек пожар перекинулся и туда.
Спальное место командира электротехнической группы было во втором отсеке. Но когда, незадолго до начала аварии, Валера Сатрапинский, отстояв свою вахту, пришел отдыхать, то место оказалось занятым. Он не стал будить спящего. Ушел в электротехнический отсек, и остался жив. Как бы сложилась моя судьба, если бы мои намерения служить на К-3 осуществились, не знает никто.
Продолжение:
http://proza.ru/2012/05/21/1342
На заставке: АПЛ К-3 "Ленинский комсомол"