От станции до нового места жительства их везли на грузовой машине. Леса, покрытые желто-серым ковром, готовясь к зиме, постепенно засыпали и сменялись полями, тщательно убранными, только изредка можно было увидеть одинокий стожок соломы, напоминающий о богатом урожае. Проселочная ровная дорога сменилась ухабистой, болотистой. Машины то и дело застревали и, тогда, все вместе толкали, у кого сколько осталось еще сил. Мирвалдису показалось, что большую часть дороги они тащили грузовик на своих плечах.
Уставшие, промокшие, озябшие они прибыли в небольшую деревеньку, где их поставили на квартирование.
С уполномоченным по распределению Мирвалдис вошел в дом. Запах свежевыпеченного хлеба почувствовал он еще у порога. Неожиданно закружилась голова и засосало под ложечкой. Мирвалдис качнулся, но успел ухватиться за ручку двери
- Чего топчешься? – грубовато спросил сопровождающий – Заходи…
- Голова что-то – прошептал Мирвалдис и глубоко вздохнув, перешагнул порог.
Красна изба оказалась ни только пирогами, но и уютом. Чистотой блестели все уголки комнаты. Выбитые занавески, белоснежные вязанные салфетки и наволочки бросались в глаза с самого порога. А в центре комнаты между окнами в большой кадке стоял фикус. Что-то родное улыбнулось Мирвалдису в этой комнате.
- Ну, вот, Софья, я и привел к тебе постояльца. Принимай и обустраивай… Все мы обговаривали с тобой - сказал мужчина - Это Мирвалдис Мец из Латвии, его семья пока осталась там, так что пока он будет один… Мне говорить долго нельзя еще пятерых устроить нужно… Пошел. Да, завтра подходи к конторе к семи часам на работу… – и он вышел, плотно прикрыв двери.
На минуту в воздухе повисла тишина. Хозяйка немного растерялась, увидя перед собой молодого, красивого, голубоглазого латыша, но исхудавшего и усталого. Смутило ее и то, что семья осталась в Латвии. Она подняла руку, как бы приглашая молча его пройти, но потом, опомнившись, тихо сказала.
- Баню истопила, может, искупнетесь, теплая еще…
- Спасибо, можно и помыться, воды … пить… пожалуйста…- на ломанном русском языке попросил Мирвалдис
- Ага, вот ковш… в ведре вода, рядом с тобой… пей…
- Спасибо – Мирвалдис с жадностью выпил ковш воды и потянулся за вторым, но тут же остановился
- Пей, воды не жалко, в колодце ее много… - добродушно предлагала Софья
- Спасибо, очень вкусно…
- Одежа- то есть переодеться после бани?
- Есть…
- А эту надо выбросить, уж больно неприглядна, да и вшей сейчас много, выброси там в огонь, в печь… У меня осталась от мужа и отца, так что не жалей…
От таких слов внимания, доброго отношения Мирвалдису стало хорошо на душе, усталость, как птица улетела, вырвавшись из клетки. Он поднялся и посмотрел на хозяйку
- Пойдем в баню, потом комнату покажу и чай попьешь… Чистым все же лучше чаевничать…
Проводив постояльца и показав, что и как в маленькой баньке, Софья поспешила в дом. Мирвалдис, оставшись один, еще долго сидел и смотрел на каменку, от которой парило жаром, от только что выплеснутого ковша воды Софьей. Баня дышала свежестью и блестела чистотой. Стены, пол, ступеньки полка были вычищены до солнечного сияния. Каждая лавочка, казалась, только из столярной мастерской. На крючочке висело полотенце с запахом ромашки, рядом лежали веники из березы и лап ели. Опять вспомнилась дочка, жена, его дом на окраине и коза, что в детстве часто его пугала своими рогами.
Сбросив промокшую и грязную одежду в углу на лавке, Мирвалдис вымыл руки, лицо, потом опрокинул на себя огромное ведро теплой воды. С минуту постоял, вдыхая ароматы лесного запаха, наполнившим помещение.
...Выпив воды, Мирвалдис, развалившись на лавке в предбаннике, отдыхал от чудодейственного влияния русской бани. Чувствовал он себя новорожденным, и те мучения в душном вагоне, исчезли из памяти и утекли вместе с усталостью и водой. Молодость заиграла в его душе. Он подскочил и увидел маленькое зеркальце на стенке и испугался. На него смотрел, обросший мужик, напоминающий Бармалея, что когда то пугал дочку, во время ее проказ. А сейчас он испугался сам себя. Он вынул из чемодана бритвенный прибор и при слабом освещении привел себя в порядок.
- Эй, постоялец, ты живой? Эй, открой, это Софья…- громко крикнула Софья.
Мирвалдис толкнул двери и поток холодного воздуха наполнил предбанник.
- Живой я, живой… - радостно ответил он
- Уж два часа прошло… я и волноваться начала… - Софья прикрыла двери и увидела перед собой совсем другого человека – Ты ли это? – от удивления она попятилась назад
- Я… спасибо… хорошая баня… я воду потратил… утром принесу… спасибо… - он наклонился, чтобы поцеловать ей руку
- Что ты? Что ты? – она испуганно отстранилась и попятилась к дверям – Пойдем, хватит уже – строго сказала Софья и почти бегом направилась к дому.