Поздний Исламский социализм
Тегеран оказался уникальным городом, который раскинулся сразу в трех климатических зонах. На юге к столице подступает солончаковая пустыня. Центр - субтропики, а на севере все зимние месяцы лежит снег и свистят совершенно сибирские метели. Север города богаче юга, и в Тегеране есть старинный обычай - не убирать со своей машины снег, чтобы все видели, что ты живешь в фешенебельном районе. Больше выделиться нечем - как и в СССР, в Иране существует четыре основных типа автомобилей местного производства. Иномарки, тем более дорогие, - великая редкость на дорогах, хотя автосалоны известных автомобильных брендов иногда встречаются. Но ездить на таких машинах непатриотично. Непатриотично многое. Вместо кукол Барби и Кена есть иранская Люси, сделанная в том же Китае. Люси пропагандирует семейные ценности, и в большинстве наборов она с мужем и ребенком. Смотреть спутниковое телевидение - плохо, но тарелки, ставшие привычной частью ближневосточной архитектуры, у людей есть. Если точнее - все крыши домов уставлены тарелками в ряд, одна к одной, только снизу их не видно. Непатриотично торговать культовыми марками американских сигарет. Каждая покупка пачки «Мальборо» в лавке возле гостиницы превращалась в маленький спектакль. Молодой перс, страшно пуча глаза, вынимал из-под прилавка сигаретные пачки, лично распихивал их по моим карманам, ежесекундно оглядываясь, а потом со словами:
«Ахмадинежад! Кххх!» - проводил ребром ладони себе по горлу, имитируя зверское повешение.
При этом продавец не был похож на затравленную жертву тоталитарного режима, совершающую мыслепреступление. В иранском обществе другие проблемы - зашкаливающий матриархат, в котором иранцы обвиняют светские власти.
- Бабы здесь вообще озверели, - жаловался нам Коля, экспат с 12-летним стажем, в котором причудливо смешалась русская и персидская кровь. - Вы представляете, сталкиваюсь с такой эмансипированной дамочкой на узкой улице. Не разъехаться. Ей сдавать назад 50 метров, а мне 500! Так она садится поудобнее и закуривает! 95% разводов по инициативе женщин, и я еще должен ее содержать до нового замужества! А детей она оставляет себе. И это исламская страна?
С продажной любовью тоже не все в порядке в Иране. Она есть и не особо скрывается. На одной из центральных улиц в час пик к нам в машину заглянула женщина в хиджабе и протянула визитку. Наш шофер и переводчик с непередаваемыми интонациями культурно пояснил нам род занятий этой дамы:
- Индивидуалка!
Несмотря на кажущуюся простоту, разврат сложен в практической реализации. Падшую барышню теперь можно встретить в парке, в гипермаркете или в районе Бельведера - старинном месте, где издавна продается любовь. Но просто в гостиницу или домой такую даму не приведешь. В гостиницу не пустят, соседи осудят. Нужно снимать квартиру, регистрировать временный брак. При этом исламские стражи не дремлют - десятками отлавливают сильно накрашенных барышень в публичных местах и после общественного порицания сдают на руки родственникам.
- А родственники, как правило, люди верующие, они их сами убьют! - с удовлетворением констатировал Коля.
По его словам, основная проблема Ирана - углубляющиеся противоречия между светской и духовной властью. В октябре аятолла Али Хаменеи заявил о возможности перехода от президентской формы правления к парламентской. Иранское общество не раскололось, а надорвалось от этого заявления. И можно с грустью констатировать факт - Иран начинает переживать свой «позднесоветский» период. Когда реальная жизнь входит в противофазу со строгими моральными и идеологическими нормами. А тайная либерализация жизни лишь раскручивает маховик внутренних противоречий.
На чужом празднике
В пятницу, в молитвенный день, в Иране начались десятидневные празднования годовщины исламской революции. Забитый в будние дни машинами, Тегеран казался безлюдным. Лишь кое-где на главных развязках творился «самоупорядоченный хаос»: пешеходы не обращают внимания на машины, те игнорируют пешеходов, и все вместе плюют на светофоры. Мы быстро сгоняли в самый «нехороший» квартал Ирана, куда якобы «боится заезжать полиция». Квартал нас разочаровал своей респектабельностью, а местные жители - дружелюбием. Единственное, чем дальше мы уезжали от центра - тем меньше встречалось праздничных флажков, шариков и гирлянд. Как мы и предполагали, социальное расслоение в Иране незначительно и не выпячивается. Минимальная зарплата в стране - 550 долларов, самая высокая в Азии. Правда, нам часто жаловались, что цены за последние четыре года выросли из-за санкций, а вот зарплаты остались на месте. В случившемся иранцы склонны винить президента - за то, что тот, дословно, «испортил отношения со всем миром». Действительно, мы не видели портретов Ахмадинежада даже в государственных учреждениях, а вот лики аятолл - на каждом шагу. Авторитет духовной власти Ирана по-прежнему непререкаем и не обсуждается, тем более с иностранцами. И в этом мы тоже убедились, шагая бесконечными улицами к так называемому рингу, где два раза в год с духовно-политической проповедью выступает аятолла Али Хаменеи. Вместе с нами на проповедь шагали полтора миллиона иранцев! И никто их не гнал туда палкой.
С нами все было сложнее. На перекрытых улицах нас проверяли и обыскивали через каждые десять метров. Убрали аппаратуру - не помогло. Наконец у входа в зал нас окончательно затормозили возле столика с аккредитациями для прессы. Для исламской прессы. Как нам пояснили сотрудники пресс-службы, «слушать аятоллу вам не надо». В итоге мы уселись возле фургончика с бесплатным чаем и финиками, прямо под репродуктором, в котором аятолла в эти секунды обещал всему миру «удалить Израиль, как раковую опухоль». Мы курили «вражеские» американские сигареты и угощали ими иранскую молодежь. В считанные секунды к нам выстроилась очередь. Из общения с парнями мы узнали про новую геополитическую ось Иран - Россия - Китай, которая всех победит. А еще мы выслушали ряд взаимоисключающих жалоб. По мнению молодежи, «весь Запад - враг Ирана», при этом все хотят учиться именно на Западе. Образ мышления показался до боли знакомым - «перестройка-стайл».
Фундаментальная оппозиция
После массовых беспорядков двухлетней давности власти серьезно зачистили политическое пространство. Отчасти им помог сам Запад - внешнее давление зацементировало общество. Мы пытались «пробить» для встречи нескольких иранских прозападных оппозиционеров. Два деятеля оказались под домашним арестом, и к ним не пускают даже жен и детей. Еще один видный оппозиционер, хозяин издательского дома «Иран», временно отъехал в Сирию, после того как посмел публично покритиковать за мрачность и унылость черный цвет традиционной исламской одежды. Около 100 общественных деятелей сидят в тюрьмах, около 400 человек бежали на Запад. При такой арифметике встреченный на улице парень в шапке цветов английского флага просто бежал от нас в панике. Наконец министерство предоставило нам идеологически зрелого оппозиционера, главу партии «Народолюбие», крупнейшей в стране, главного редактора одноименной газеты и депутата парламента. Встреча была показательной, потому что, по мнению местных политологов, у этой партии большое будущее на парламентских выборах. И высказанное господином Мостафой Ковакебиани можно посчитать за вектор развития внутренней и внешней политики Ирана.
- Господин Мостафа, ваша партия называется оппозиционной.Что вы хотите изменить?
- Мы хотим изменить наше государство в рамках ислама. Мы считаем, что за последние годы исламский закон серьезно ослабел. И это мешает нашему государству.
- Есть ли у вас ощущение, что Запад вот-вот начнет войну против Ирана?
- Они очень хотят начать с нами войну, но не имеют такой возможности. И это их страшно злит. Они знают, чем может закончиться война с Ираном. Им удобнее и проще сделать то, что случилось в Ливии. И опять, у Запада здесь нет таких возможностей.
В своих оценках дружбы с Россией господин Мостафа не стал разводить цветастую восточную дипломатию, а начал рубить правду-матку:
- Россию мы считаем своим другом, но есть одно условие. Россия не должна думать только о своей пользе, о своей прибыли, когда дружит одновременно и с нами, и с Западом. Мы давно заметили, что Россия дружит с нами, когда ей выгодно! СССР пытался создать в Иране коммунистическую партию, чтобы проводить здесь свои интересы. Устройство атомной станции в Бушере - прошло почти 20 лет, а до сих пор она толком не работает. Там большие проблемы. Россия нарушила договор, по которому обещала поставить нам комплексы ПВО. Нарушила ради своих отношений с Западом. Хотя мы даже заплатили деньги за эти комплексы.
Главная иранская военная тайна
Недавние события в Ираке, Ливии, Египте, Тунисе и на дальнем рубеже иранской обороны - в Сирии развеяли последние иллюзии. Особенно был показателен пример Каддафи, который отказался от своего ядерного оружия ради мифической «дружбы» с Западом. Из этой трагедии Иран сделал вывод, который озвучил нам спикер МИДа Рамин Мехманпараст:
- Победа революции открыла нам важную тайну - мы должны опираться только на себя! На свой ум, на своих ученых, на свою промышленность, на свою нацию. Кроме нас самих, других защитников у нас нет. Надеюсь, и другие народы научатся у нас, как в одиночку можно противостоять агрессивной политике Запада.
Не знаю, какие идиоты из каких спецслужб каких стран планировали и реализовывали убийство иранского ученого-атомщика Мостафы Рошана. За неделю до нашего приезда тридцатилетнего ученого взорвали в машине возле его же дома на севере Тегерана. Сейчас над подъездом висит огромный плакат с фотографией ученого, и каждый вечер к его отцу приезжают группы студентов со всей страны - поговорить. В Иране существует культ шахидов, мучеников за веру. Культ искренний, «народный», это почувствовалось остро в городе Кум, духовном центре Ирана. Мы видели, как в специальный «мавзолей шахидов» люди шли нескончаемым потоком.
Грузный охранник пропускает нас в квартиру. На коврах сидят десятки молодых людей - все слушают отца шахида. Он без нужды поправляет и трогает фотографии сына дрожащими пальцами. Рассказывает, что сын его с детства хотел быть ученым, это была его цель и он ее достиг... И именно за это его и убили. Говорю господину Рахиму:
- Можно не любить Иран, можно иметь иную веру... Но убийство ученых - это преступление, которое осудит любой нормальный человек. Чем Иран может ответить на это преступление?
Отец смотрит на меня внимательно, потом просит через переводчика, чтобы я записал сказанное без искажений. Я обещаю. Просит еще раз, и в ответ я, не находя больше слов, крещусь. Мусульманин верит христианской клятве:
- Вчера и сегодня почти три тысячи студентов со всего Ирана поклялись стать учеными-атомщиками, даже если им придется учиться на несколько лет больше. Вот наш ответ Западу. Пусть Запад крепко подумает над нашим ответом.