В последнее время на всех «этажах» российской законодательной и испол-
нительной власти все энергичнее обсуждается проблема продовольствен-
ной безопасности страны. Небезынтересно посмотреть, как
понимали эту проблему и какими методами ее решали, скажем, 93 года назад,
в 1918 году...
Большевики попытались навязать свою версию:»Отобрать и поделить!»
Сибирское крестьянство, которое не получило от них практически ничего,
кроме продразверстки, нередко оборачивавшейся произвольным выгребани-
ем всего наличного зерна, дружно отвергло эту попытку «построить» его. Зем-
ли, от недостатка которой мученически мучилось крестьянство европейской
части России, у сибиряков было вдоволь. Поэтому селяне на всем пространс-
тве от Урала до Тихого океана падение «первого издания» советской власти
восприняли совершенно равнодушно. Впрочем, как и приход на освободивше-
еся место деятелей «демократической контрреволюции». Крестьяне страстно
желали только одного: чтобы их оставили в покое и красные, и белые, и поло-
сатые. Сибирский мужик хотел быть сам по себе!
Казалось, наконец-то эта его мечта начала осуществляться! Права свободного гражданина Автономной Сибири, хотя бы
на словах, были поставлены во главу угла. «Мы вас избавили от большевистского ига!» — к месту и не к месту восклицали
поначалу министры Временного Сибирского правительства, депутаты Сибирской областной Думы, лидеры социалистов-революционеров, народных социалистов и
недострелянных большевиками конституционных демократов. «Медовый месяц» народоправства, завещанного великими сибирскими областниками Ядринцевым и Потаниным, был в
разгаре, когда вдруг выяснилась пренеприятнейшая истина: сибирский мужик вежливо раскланивается с новой властью, но отдавать ей хлеб за бесценок отнюдь не расположен.
А продовольственный вопрос начал обостряться с поразительной быстротой. И вот уже 6 июля 1918 года архидемократическое Временное Сибирское правительство издает пос-
тановление «О регулировании хлебной торговли». Причем о государственном регулировании! И содержатся в сем документе такие, например, пункты:
3. Все сделки по партионной закупке хлеба происходят под наблюдением уполномоченных Министерства продовольствия.
5. Перевозка, транзит и вывоз хлеба и хлебных продуктов производятся по разрешительным свидетельствам, выдаваемым уполномоченными Министерства
продовольствия.
6. Предельные цены на хлеб и фураж вырабатываются Общесибирским продовольственным бюро... и утверждаются
Временным Сибирским правительством.
А еще через пару недель типографии выдают немалый тираж нового циркуляра, «О восстановлении финансовой системы» . Причем этот документ издается в
каждой губернии отдельно ( видимо, чтобы не обобщать плачевное состояние финансов в масштабах всей Сибири ). Вот на этом, пожалуй, «медовый месяц»
во взаимоотношениях демократической власти и подведомственного ей народа и закончился, причем бесповоротно. Не мог же
своевольный сибирский мужик с одобрением воспринять, к примеру, такие энергичные пассажи из циркуляра уездным комиссарам, уездным и волостным
земским управам Енисейской губернии от 22 июля 1918 года: «... требуется от местных властей полное напряжение по восстановлению притока денежных средств
в государственное казначейство, а от местного населения незамедлительное выполнение своих податных обязательств как исполнение
гражданского долга. Восстановление нормальной деятельности податного аппарата является задачей первостепенной государственной важности.
Требуется, чтобы сбор повинностей был открыт немедленно».
Эти треклятые недоимки...
Чтобы сегодняшнему читателю стало понятно, о каких таких «податных обязательствах» идет речь, я позволю себе некоторые комментарии.
К концу 1917 года в Енисейской губернии скопилось немалое количество хлеба, поскольку три урожая подряд были весьма обильными. Да и 1918 год порьственном отношении пережить тяготы гражданской
войны. Зерновое изобилие в деревне ни для кого, естественно, не было секретом. В том числе и для новой « архидемократической» власти. Вопрос был в другом:
как это зерно взять, чтобы накормить два с лишним миллиона человек городского населения, составлявшего небольшие островки в крестьянском море. Начали с того, что полностью восстановили все
дореволюционные налоги и повинности. Все они разделялись на казенные и земские. Кроме денежных платежей в пользу «казны» и земства, крестьянство несло и многочисленные натуральные повинности: во-
енную, дорожно-гоньбовую, продовольственную и другие. Кроме них, Временное Сибирское правительство ввело еще и целый ряд новых. Плюс еще следует учесть,
что размеры этих поборов росли с молниеносной быстротой. Только за вторую половину 1918 года общий объем земских
налогов и повинностей увеличился в четыре с лишним раза! Крестьянство не хотело платить «временным», поэтому только в Енисейской
губернии и только по земским сборам на 1 сентября 1918 года недоимки достигли огромной по тем временам суммы — почти двух с половиной миллионов рублей.
Причем в рублях золотого стандарта, а не в обесцененных керенках.
Но ежели енисейское крестьянство вело глухую борьбу с властями, саботируя их фискальную политику, то, например,
крестьянство алтайское летом того же восемнадцатого года открыто провозгласило свою крестьянскую республику, которая не признавала Временного Сибирско-
го правительства и, разумеется, не платила ему ни копейки налогов. По сути дела, это была советская власть, но без большевиков. Полновластным вождем здесь был
командир партизанского отряда, фронтовик Первой мировой Ефим Мамонтов. Попытки «демократической контрреволюции», а затем и Колчака подавить крестьянскую вольницу военной силой
провалились, и в конце 1919 года 40-тысячная армия Мамонтова с боями овладела городами Семипалатинск, Павлодар, Змеиногорск, а 10 декабря вступила в Барнаул. И
только здесь встретилась с Красной армией...
Еще большим камнем преткновения во взаимоотношениях между властью и деревней стал указ Временного Сибирского правительства от 31 июля 1918 года о
призыве в армию молодежи 1898 и 1899 годов рождения. Обнародовать сей документ Петр Вологодский со товарищи не отважились, он был разослан
в циркулярном порядке. На упорнейшее сопротивление крестьян натолкнулась уже работа по составлению списков призывников. Через три недели Енисейский губернский
комиссар Озерных ( по сегодняшним понятиям — губернатор) телеграфировал министру внутренних дел, что крестьяне «вынесли приговор отказаться дать
солдат на вечные времена, ввиду того, что правительство не народное». Примерно в это же время управляющий Минусинским уездом извещает того же министра:
«Крестьяне многих селений составляют приговоры не давать новобранцев, требуют созыва крестьянского съезда... На сборный пункт явились только 26 рекрутов, громадное большинство уехало по
домам. Ходатайствую о срочной высылке роты солдат со взводом чехословаков».
В ответ на экзекуции — партизанские
республики
Противостояние селян и белой власти резко обострилось после прихода к «государственному штурвалу» адмирала Колчака (18 ноября 1918 года). Верховный
правитель повел настолько жестокую антикрестьянскую политику, что на всем пространстве «Колчакии», от Урала до Забайкалья, заполыхали восстания
сельских мужиков, возникли партизанские республики. Почему крестьяне поднимались на вооруженную борьбу? Во- первых, омский правитель требовал налогов зерном и продуктами,
причем с каждым днем все больше и больше. А сибиряки и слышать не хотели, будто бы они ему что- то должны. Они хотели быть полноправными участниками рынка (раз уж он
с такой помпой объявлен!). А власть отвечала им на это карательными экспедициями. Каковые вели себя в деревне как в оккупированной полудикой стране. Причем в зверствах по отношению
к «взбунтовавшимся холопам» казаки и городские ополченцы как бы даже соревновались. Например, после подавления известного Минусинского восстания без суда и
следствия колчаковцами было расстреляно и замучено около четырех тысяч участников этого, во многом еще стихийного, выступления крестьян против белогвардейцев.
И заполыхало по всей Сибири! Зимой 1918 — весной 1919 года формируется партизанская армия Александра Кравченко ( Степно-Баджейская республика).
Восстают крестьяне Тасеевской волости, их командиром становится Василий Яковенко. Северо-Ачинский партизанский фронт под командованием полного георгиевского кавалера, штабс-капитана
императорской армии Петра Щетинкина успешно сражается против регулярных частей белой армии в течение нескольких месяцев. Затем, обложенные трехтысячной карательной экспедицией
колчаковцев, снабженной десятками орудий и пулеметов, ачинцы с боями вырываются из окружения и после недельного марша соединяются со степно-баджейскими партизанами.
Все перипетии партизанской крестьянской войны против колчаковского режима в рамках одной статьи не проследишь, да и вряд ли есть необходимость. Суть в
том, что вера героического в недавнем прошлом адмирала в чудодейственные возможности кнута, виселицы и вообще голого насилия оказалась глубочайшим
и трагическим заблуждением. Народная война, развернувшаяся в колчаковском тылу, сделала диктатуру бессмысленной и бессильной. И она бесславно погибла.
В первую очередь потому, что вместо прямого и честного ответа на чаяния народа выбрала скользкий и в конечном итоге безнадежный путь войны против него...