Начальник колонии, майор внутренней службы Костылев Константин Валерьевич сидел в своем, довольно большом кабинете, расположенном в штабе, на территории режимной зоны. Был он не в настроении – хмур и мрачен. Развалившись в резном кресле, изготовленном руками осужденных, майор грыз ноготь указательного пальца правой руки и вспоминал свою жизнь и службу в органах внутренних дел.
Никогда он не думал о том, что когда-нибудь станет руководителем колонии. Имея за плечами автодорожный техникум, сначала работал сначала водителем автобуса, затем стал механиком в автопарке. Как-то весной, случайно встретил своего школьного приятеля Ваську Дудкина, который к этому времени служил в отделе службы исправительных дел и социальной реабилитации управления внутренних дел, в должности начальника отдела кадров. Уговорил он Константина пойти на службу в органы, содействие обещал. И не обманул. Осуществил, так сказать протекцию. Уже осенью Константин Валерьевич был назначен на должность оперуполномоченного оперативного отдела колонии с присвоением специального звания «лейтенант внутренней службы». Через два года, как положено, получил старшего лейтенанта и через месяц – назначение на должность старшего оперуполномоченного. Служба, особо, не тяготила, заработная плата превысила ту, что получали бывшие приятели по автопарку.
По истечении непродолжительного времени, Костылев становится начальником оперативного отдела колонии, и вскоре капитаном внутренней службы. К этому времени и приятель «подрос», превратившись в подполковника внутренней службы, заместителя начальника управления исполнения наказаний, в которое был переименован отдел.
В должности начальника оперативного отдела Костылев прослужил три года и, будучи еще капитаном, стал начальником колонии, имея в своих заместителях майоров, подполковников и одного полковника. Сначала было несколько неудобно – по званию и по возрасту, он был моложе своих заместителей, но постепенно обвыкся, да и Васька обещал со временем посодействовать с присвоением внеочередного звания. Специальное звание «майор внутренней службы» Константин Валерьевич получил на один год раньше. Естественно, за особые заслуги, в качестве поощрения.
Своих заместителей Константин Валерьевич незаметно «подмял под себя», узнав за период службы в должности начальника оперативного отдела все их сильные и слабые стороны. Один был «слаб на горло», то есть частенько выпивал, один был в душе трусом, всего боялся и хотел только одного – дослужить до максимальной выслуги лет, что бы заработать приличную пенсию. Он никуда не лез и на все закрывал глаза. Два других заместителя погрязли в воровстве. Один, директор производства, изготавливал незаконно руками осужденных резные двери, хорошую, цельную мебель под старину, шкатулки и сувениры без счета, охотничьи ножи, а так же, для любителей, шпаги и сабли. Причем далеко не сувенирные, а относящиеся к категории холодного оружия. Все это реализовалось за деньги и дарилось нужным людям. Полученная прибыль делилась на двоих с заместителем начальника колонии по безопасности и оперативной работе, который обеспечивал вывоз всего этого добра за пределы охраняемой зоны без досмотра. Казалось бы, Костылев должен был, навести среди своих заместителей порядок, кого-то заменить, кого-то обличить, но он поступил иначе. Он оставил всех у себя под рукой. Пьяница мог выполнить любой приказ, даже не совсем законный, чувствуя свою вину по прошлому запою, трус никуда не полезет, и не будет докладывать наверх о незаконных делишках, воров можно использовать с пользой для себя. Не мудрствуя лукаво, Константин Валерьевич вошел к ним в долю. Очень удобно, если разобраться. Нигде не ставя своих подписей и ни чем не рискуя, он стал получать чуть большую долю.
Анализируя все это, Костылев считал, что поступил правильно. Из всего нужно уметь получать выгоду. Если подумать, какая выгода от честного, непорочного человека? Никакой, кроме того, он может подставить в самый неподходящий момент или взбрыкнуть, отказываясь подчиняться не совсем уставным командам. Замаранным человеком проще руководить. Решив для себя, что это правильный стиль руководства, Костылев с одной стороны не упускал случая подставить подчиненного, с другой частенько прощал его, выступая в роли благодетеля. Данная система не давала сбоев. Многие сослуживцы буквально «смотрели ему в рот», считая «справедливым мужиком». Служба, в целом, складывалась неплохо, однако, в настоящий момент, было от чего хмурить брови и шевелить мозгами.
Сегодня к нему, начальнику колонии, при проведении приема родственников осужденных, обратился отец заключенного Алиева при поддержке представителя азербайджанской диаспоры. Эти два уважаемых, среди своего народа, человека интересовались условиями содержания в колонии, а затем намекнули, что за предоставление Алиева к условно-досрочному освобождению, они готовы поставить в колонию, в качестве гуманитарной помощи, два вагона древесины, которая бы оказалась как нельзя кстати. Костылев затребовал из специальной части колонии справку по осужденному. Оказалось, что осужден он был за распространение наркотических веществ. Но, это не самое страшное. Хуже другое – осужденный Алиев являлся злостным нарушителем режима содержания и имел двадцать три действующих взыскания, вину свою в совершении преступления не признавал. С таким отношением к жизни сидеть ему, как говориться «от звонка до звонка». Этими мыслями Костылев поделился с родственниками осужденного, но те, покивав головами, заверили его, что они от своих слов не отказываются и предлагают все сделать законным путем. Вот и законодательство, якобы, постоянно изменяется.
- Вот Вы тут почитайте на досуге, - отец осужденного положил на край стола свежий номер журнала «Преступление и наказание», подумайте, а мы к Вам на следующей неделе зайдем.
С этими словами они поднялись и одновременно и направились к выходу. Константин Валерьевич намеренно затянул паузу, промолчал. Чувствовал, не зря аксакалы заторопились. Так и оказалось. В журнале, между лощеными листами, лежали деньги, точнее доллары, в сумме пяти тысяч. Может, для Москвы эта сумма и не значительна, а в Сибири это деньги! Да еще два вагона неучтенного дерева, из которого можно наделать кучу всякого добра. Костылев долго не раздумывал, ему и раньше доводилось брать взятки. Кинув журнал в нижний ящик рабочего стола, он надавил на кнопку вызова дневального штаба. Услужливый осужденный, находящийся на особом положении, появился моментально.
- Разрешите?
- Вызовите ко мне начальника четвертого отряда.
Начальник четвертого отряда, капитан Тимофеев Андрей Иванович появился в колонии недавно. В 1992 году, в связи с сокращением вооруженных сил, он был уволен из армии. На службу в колонию пришел по рекомендации инженера связи управления, тоже бывшего армейца. В отношениях с сослуживцами – доброжелателен, к осужденным относится ровно, водку со всеми не квасит, на службу не опаздывает. Такую незапятнанную репутацию неплохо было бы и запятнать. Тем более доброжелатели из управления настойчиво рекомендуют продвинуть его по службе. Чувствуется, со временем будут «сватать» его в замы. Тем более, необходимо его «прощупать». Размышления Костылева прервал стук в дверь кабинета.
- Товарищ майор, капитан Тимофеев по Вашему приказанию прибыл.
- Проходи, присаживайся. Тут, понимаешь, такое дело. Последнее время в колонии напряг с сырьем. Древесины не хватает, металла. Осужденных, из-за этой нехватки, нечем занять. Как следствие, наряды не закрываются, деньги осужденным на личные счета не перечисляются, а отсюда – продукты в ларьке не раскупаются, возрастает количество нарушений режима содержания, игра в карты, вымогательство чая, сигарет. Ну, да ты все это знаешь.
- Так точно.
«Вот солдафон!» - поморщился Костылев. Однако продолжил.
- О том, что нам разрешили принимать от родственников осужденных, от предприятий и частных лиц спонсорскую помощь, ты в курсе?
- В курсе.
- Тут ко мне приходил отец Алиева. Коммерсант, уважаемый человек. Сын его уже отсидел две третьих срока и, по закону, может рассчитывать на условно-досрочное освобождение. А отец его обязуется поставить колонии два вагона леса, ты как на это смотришь?
- Это вроде бы он взятку дает?
- Да какая взятка?! Это же спонсорская помощь. Тем более Алиев старший предоставит лес не по факту оформления документов или освобождения, а сразу. Колонии польза, а для нас всего ничего – документы оформить.
- Что требуется от меня? Осужденный Алиев не из моего отряда.
- Знаю. Дело в том, что начальник пятого отряда болен, поэтому прошу подготовить документы и, если будет необходимо, представить Алиева на суде. Возьмешься?
- Так точно, разрешите идти?
- Погоди. Там с документами небольшие проблемы. Дело в том, что у Алиева имеются не снятые взыскания.
- Значит, постепенно снимаем, а там, через полгода, представим на УДО.
- Да нет, через полгода это долго, да и взысканий не одно и не два, а двадцать три.
- Не понял, - Тимофеев явно был в замешательстве, - получается здесь условно-досрочное освобождение не применимо.
Костылев выдержал паузу.
- Да пойми, что не всегда нужно твердо следовать букве закона. Иногда, в интересах дела, можно немного поступиться принципами. Ты вот что. Иди в специальную часть, получи личное дело осужденного Алиева и переделай лист поощрений и взысканий. Это на случай проверки. Личную карточку позже переделает начальник пятого отряда. Можешь вписать ему в дело пару поощрений от начальника отряда и замполита. Взысканий, соответственно, быть не должно. Все понял?
Тимофеев долго не раздумывал. Пока начальник развивал свою мысль, он уже принял решение. У него просто в мыслях не укладывалось – как это можно? Одновременно стоять на страже закона и нарушать его.
- Никак нет. К сожалению, я не могу выполнить данное поручение.
- А это не поручение – приказ!
- Тогда дайте мне его в письменном виде, но я сразу ставлю Вас в известность, товарищ майор, этот приказ я обжалую в управлении.
- Я понял Вас. Идите. Считайте, что данного разговора не было.
- Есть! – Тимофеев поднялся и вышел из кабинета
У Костылева пропало настроение. Он попытался перепоручить важное дело другому. Но, все нужно делать самому. Тогда и свидетелей меньше. Может быть, зря он вызвал этого армейца? Хотя нет, не зря. Теперь он точно знает, что вместе им не сработаться. Вот ведь, офицерье поганое! Никогда он, Костылев, их не любил. Раньше, до девяносто первого года, их вообще в колониях не было, а как прошло сокращение армии, набежали как тараканы. И тянут, тянут друг друга. Непорочные, честолюбивые, честные вояки. Да и кому в наше время эта честность нужна? Хлопотно сейчас честным быть. Непрактично и хлопотно. Жить постоянно в нищете, когда другие вокруг воруют миллионами? Ну, уж нет! У нас ведь в России как? Чем больше украл, тем меньше риск, что тебя посадят. А честные люди подвержены вымиранию. Как мамонты.
Начальник колонии после разговора с Тимофеевым понял, что от него нужно избавляться. Но как это сделать, не привлекая внимания? А может быть наоборот – привлечь внимание сотрудников и руководства? План отставки начальника отряда возник через два часа. Все гениальное просто, как три рубля. С целью реализации спланированного, Костылев вызвал к себе начальника девятого отряда. На этой должности значился лейтенант внутренней службы Широков – молодой человек двадцати лет от роду, в армии не служивший по причине учебы в техникуме, а затем устроившийся на службу в органы внутренних дел, чтобы не попасть в вооруженные силы. По характеру он был человеком слабовольным, тихим, легко поддающимся чужому влиянию. Такой, как раз, и нужен был для исполнения задуманного. Усадив лейтенанта на стул, Костылев начал беседу в доверительном тоне.
- Как дела, Валера? Как жизнь?
- Хорошо, товарищ майор.
- Чего же хорошего? – Удивился притворно. - Знаю, что женился ты недавно, вместе с женой у ее родителей живете. Своего жилья, как я понимаю, не предвидится?
- Пока нет.
- Вот! Я тебя для чего вызвал? Помочь хочу с этим вопросом. Много не обещаю, но комнату в студенческом общежитии устроить могу. Есть у меня подвязки в вузе. Отдельная комната совсем неплохо для молодой семьи. Ты как думаешь?
- Спасибо, Константин Валерьевич.
- Погоди, рано благодарить. Еще договориться нужно. А пока о делах наших поговорим. Понимаешь, проблема у нас образовалась. Капитана Тимофеева знаешь?
- Да, знаю.
- Какие отношения у вас?
- Ни каких отношений нет. Так, здороваемся только. Иногда в отряде у него бываю. По делам каким-нибудь.
- Ничего странного за ним не замечал?
- Нет, а что?
- Разговор только между нами, больше об этом никому. Понял?
- Да.
- Информация на него имеется. Наркотики он в зону носит, а поймать его с поличным никак не удается. Ты же понимаешь, что наша цель не посадить его, а убрать из колонии, чтобы перекрыть канал поступления наркоты. Поэтому, потребовался такой человек, как ты. Молодой человек, неравнодушный, готовый на риск. Участие в этом деле обеспечит тебе продвижение по службе, так как его спланировали в управлении. Ты согласен нам помочь?
- Да, я согласен. А что делать нужно?
- Сложного ничего нет. Нужно под каким-нибудь предлогом зайти в отряд к Тимофееву и незаметно подложить ему небольшой пакетик. В карман верхней одежды, в которой он со службы пойдет. Остальное – наша забота. Справишься с заданием?
- Справлюсь, товарищ майор.
- Тогда давай обговорим детали.
***
Через два дня, ничего не подозревающий капитан Тимофеев, как обычно, собрался идти после службы домой. Андрей Иванович вышел из расположения отряда осужденных и направился к контрольно-пропускному пункту. Проходя через открывающиеся решетки, он заметил шагнувшего к нему начальника оперативного отдела. За ним стояли еще два оперативника и заместитель начальника колонии по воспитательной работе.
- Товарищ капитан, нам необходимо провести личный досмотр. Пройдите, пожалуйста, сюда.
- А в чем дело?
- Ничего необычного. Плановая проверка. Есть информация, что кто-то из офицеров выносит с производства ножи, которые изготавливаются незаконно. Подойдите сюда и просто расстегните шинель.
Капитан сделал так, как его попросили. Ничего под верхней форменной одеждой у него не было.
- Выложите все предметы из карманов.
Андрей Иванович, молча, достал сигареты, ключи от дома. Во внутреннем кармане шинели лежал кошелек с деньгами, по ним какая-то свернутая бумага.
- Так, а это что такое?
- Не знаю. – Тимофеев был спокоен и не предчувствовал беды.
- Разверните ее, пожалуйста.
Капитан развернул бумагу и, с удивлением, обнаружил в ней небольшой целлофановый пакетик с чем-то белым внутри.
- Что это? – задал опрос оперативник.
- Не знаю. Не мое это, вроде.
- Что значит - вроде? Вы это из своего кармана достали? Так, оформляем протокол изъятия.
Тимофеева вернули назад в колонию и сопроводили в штаб, где заставили написать подробное объяснение. На следующий день его сразу с КПП попросили пройти к заместителю начальника колонии по воспитательной работе. Николай Николаевич предложил присесть и начал разговор.
- Андрей Иванович, скажу прямо. То, что у Вас изъяли вчера, это наркотик. Я удивлен, что Вы, офицер, носите это для осужденных.
- Николай Николаевич, товарищ подполковник, не мой это пакетик. Никуда и ничего я не ношу. Это просто смешно.
- К сожалению не смешно. В оперативном отделе колонии информация о поступлении наркотиков в зону была давно. Просто, не знали, кто носит. А вчера, когда ты попался, все сошлось.
- Да не мое это. Не знаю, как в кармане у меня этот пакет оказался.
- Хватит! Все это детский лепет. Все необходимые документы оформлены. У нас сейчас два пути. Первый – дать делу официальный ход, но тогда ты будешь осужден, второй – ты, сейчас же, пишешь рапорт об увольнении по собственному желанию. Нам, как понимаешь, нежелательно привлекать сюда милицию и показывать что в колонии бардак. Как поступим?
***
Андрей Иванович думал недолго. Написал рапорт и ушел со службы. Он твердо знал, что его кто-то подставил, но доказать этого не мог.
Валера Широков, подложивший пакетик Тимофееву, вопреки своим ожиданиям комнату в общежитии не получил. Мало того. Его уволили со службы по служебному несоответствию. В отряде Широкова произошла массовая драка осужденных с поножовщиной. На аттестации Валере припомнили все огрехи его службы и его неспособность руководства людьми.
Костылев Константин Валерьевич, удачно осуществивший поставку двух вагонов с древесиной в колонию, находится у руководства на хорошем счету. Недавно получил звание подполковника. Как ни странно, опять досрочно. За особые заслуги, так сказать. Он, как опытный кукловод продолжает руководить личным составом вверенной ему колонии. И всем, несомненно, от этого большая польза.