Отражение.
Яркое солнце плавило асфальт выжигающими лучами. Полное отсутствие ветра наполняло провинциальный город удушливой жарой. Казалось, даже стены зданий выделяют отравляющий газ, подрагивающий в раскалённом воздухе. Люди одеты так, словно собираются на пляж – минимум ткани на разгорячённых телах. Но даже в такую погоду, находились дела, чтобы выбраться из прохладных домов, оснащённых кондиционерами. По тротуару не спеша, разглядывая витрины и вывески, шла невысокая девушка, держащая прозрачную папку с белыми листами. Длинные прямые волосы стального оттенка, казалось, подсвечивали смуглое лицо и даже под золотыми лучами отливали холодным серебром. Раскосые ярко-зелёные глаза с тёмным контуром по краю радужки походили на кошачьи. Для полного сходства не хватало только вертикальных зрачков. Лёгкий бежевый сарафан оттенял бронзовую кожу, босоножки на невысокой шпильке не сковывали шаг. Она напоминала дикарку, каким-то чудом попавшую в каменные джунгли. Огненный воздух, мучающий окружающих второй день, казалось, не причиняет ей неудобств.
Девушка остановилась возле высокой стеклянной двери и без усилий толкнула тяжёлую створку. Оказавшись в небольшом фойе, подошла к стойке, где с дежурно-приветливой улыбкой ожидал администратор.
– Здравствуйте, – её голос оказался похожим на грудное урчание дикой кошки. – Я – в рекламное агентство.
– Вас ждут?
Когда худощавый парень рассмотрел вошедшую, его лицо приобрело глупое выражение. Водянистые глаза полезли на лоб, к губам приклеилась неестественная улыбка. Расслабленная осанка выпрямилась и окаменела, будто он кол проглотил. Дикарка ничуть не удивилась такой реакции – в городе к ней привыкнуть не успели. На улице каждый встречный пялился на неё, словно на трёхголовую, и провожал взглядом с риском вывернуть шею. Кто-то восхищался, некоторые смотрели с отвращением, но большинство пугались. Давно, когда ещё хотелось узнать больше об этом мире, она спросила у одного знакомого: «Почему так?» Его ответ стал понятен лишь спустя несколько лет. «Люди всегда так реагируют на тех, кто выделяется в толпе. Если ты не серый, как все, будь готов к тому, что на тебя будут показывать пальцем». Со временем, она привыкла и задавать вопросы перестала.
– Да, – тонкие губы не тронула улыбка. – Уна Пантэ.
Парень сунул длинный нос в записи.
– Лифт на право, – пытаясь вернуть глаза на место и изобразить дежурную приветливость, сказал он. – Пятый этаж.
– Спасибо, я в курсе.
Помимо экзотической внешности, Уна также обладала необычным именем. Лунарис Сильва Пантэ. В её мире детей называли, когда тем исполнялось шестнадцать. До этого возраста семья и окружающие знали человека под прозвищем. Там, откуда она пришла, люди верили, что имя несёт в себе часть человеческой души. А как можно узнать каким будет младенец, едва покинувший материнское тело? И со временем её нарекли Лунарис Пантэ – лунная патера. В ночь, когда родилась, на небе белым вопрошающим оком поднялась полная луна. Пантера – её зверь-покровитель. В этом мире было обязательным второе имя. И Уна решила взять детское прозвище – Сильва. Из-за цвета волос мать с отцом называли непоседливую дочь Сильвой ¬– Серебряной.
Вначале она жалела, что не стала какой-нибудь Джейн Смит, собиралась исправить глупость. Вопросов и удивлённых взглядов было бы гораздо меньше. Но потом передумала. Хотя бы так она сохранит память о том месте, где родилась, будет чувствовать, что чужая здесь. Останется собой.
Поднявшись на четвёртый этаж, прошла по коридору и толкнула дверь нужного офиса, которая бесшумно распахнулась. За столом приёмной сидела уже знакомая секретарша. Выкрашенный в розовый цвет ноготь звонко цокал по пластиковой поверхности. Девушка задумчиво смотрела в монитор, всем видом напоминая недовольного нахохлившегося воробья. Уловив краем глаза движение, та посмотрела на гостью.
– О, мисс Брайант ждёт вас, – прощебетала пичуга.
Уна кивнула в ответ и прошла в следующий кабинет. Помещение было оформлено в строгом современном стиле: чёрные, белые и стальные оттенки. За столом сидела красивая, немного полнотелая девушка. С голубыми, как ясное небо, глазами, очерченными контуром угольно-чёрных длинных ресниц. На щеках ямочки. Смоляные волосы мягкими волнами спускались на плечи. Лёгкий бледно-салатовый костюм подчёркивал загорелую кожу.
– Уна! – радостно воскликнула хозяйка кабинета. Вскочила с места и увлекла гостью к паре кресел, стоящих возле большого окна. – Принесла?
– Да, – улыбка так и не коснулась её губ. – Склерозная ты моя.
– Ой, да ладно тебе, – отмахнулась девушка, выхватив прозрачную папку и швырнув ту на стол. – Ну как? Нашла работу?
– Ты же знаешь, что ещё нет, – Уна опустилась в кресло, понимая, что быстро отдать документы и уйти не получится.
Подруга отличалась завидной настойчивостью и излишней болтливостью, но при этом оставалась той единственной, которая смогла завоевать её доверие. Всего полгода назад Уна приехала в этот город. Когда агент показывал потенциальные жилища, хозяйка одного из них оказалась дома. «Оливия Брайант, – представилась та, расплываясь в счастливой улыбке. – Называйте меня – Лив. Так привычнее. Думаю, вам придётся по душе моё предложение». Так и вышло. Как мало в этом мире людей, подобных черноволосой. Светлая и огромная душа девушки одаривала теплом окружающих, но не все умели это заметить. Уна видела. Чувствовала мягкие потоки, словно в груди собеседницы сияло солнце. Она не поехала смотреть другие квартиры. Здесь же на месте подписала договор об аренде. Встреча оказалась не последней. То тут, то там судьба сталкивала с Лив, словно тыча носом, заставляя общаться. И за короткое время они сдружились так, что теперь Уна не смогла бы себе представить ни дня без счастливой улыбки на пухлых губах.
Лив плюхнулась в соседнее кресло и продолжала вопросительно таращиться на неё, словно ожидая ответа. Врать в очередной раз не хотелось, но что поделать, раз подружка так настойчива. Жизнь в этом мире соткана изо лжи.
– Ты же сама знаешь, как трудно найти работу на новом месте, – вздохнув, сказала Уна.
– Нет, не знаю, – фыркнула та, закатывая глаза. – Я предлагала работать здесь, но ты отказалась.
– И не без причины. Опыта у меня нет, а заниматься благотворительностью и портить репутацию твоему агентству я не позволю.
– Куда потом собираешься?
– Пройдусь по объявлениям, – соврала Уна, не покраснев.
– О, тогда не смею задерживать, – девушка вскочила с кресла и указала на дверь. – Топай давай. А то ходишь без работы, живёшь непонятно на что. Нет, чтоб быть, как все нормальные люди…
Подружка ещё что-то бурчала, но Уна уже покинула кабинет и не слышала. Гиперактивность Лив оказывала благотворное расслабляющее действие. В присутствии подруги возникало чувство защищённости, как у маленького ребёнка, находящегося с родителями. Лив стала для неё семьёй.
Покинув офисный центр, она почувствовала настоятельную потребность в тишине и покое. Чем дольше Уна оставалась в этом суетном мире, тем больше нуждалась в почти забытых ощущениях, которые были родом с родины. Поймав такси, назвала адрес дома, в котором жила. Здание находилось как раз напротив леса. Перейди дорогу – окунёшься в зелёный океан. Такой спокойный и контрастирующий с шумными городскими улицами.
Быть, как все. Последние слова Лив прочно засели в сознании, штопором ввинчиваясь в разум. Вот чего у неё никогда не получится, так это быть, как все. И не во внешности дело. Как стать частью мира, который так и не стал родным? Можно притворяться, лгать и убеждать себя, но рано или поздно поймёшь, что всё – иллюзия.
Отредактировано 08.11.2013г.