На три градуса от Москвы по ходу Солнца, в лесистых и болотистых краях Смоленщины прячутся омуты – озёра, поверхность которых черна, подобно взвеси активированного угля в закопчённом котелке походника. Вода их обладает высокой щёлочностью и, по утверждениям жителей окрестных деревень, “в ней никто не живет, окромя окуня”. Аборигены также утверждают, что “по своим энергетическим свойствам чёрные озера – вампиры, купание в них …обессиливает человека”.
Купание в чёрном озере действительно вызывает своеобразные ощущения. Если "просто плыть" – всё “как обычно”. Во всяком случае до того момента, пока не решаешь остановиться и осмотреться вокруг. И тут, если уже успел доплыть до центра, вдруг узнаёшь, что находишься как будто в ...гигантской чашке. В чашке, стенками которой служат зубчатые лапы тесно обступивших кромку берега сумрачных елей. (Чтобы ярче представить себе чёрное озеро, взгляните на картины Михаила Васнецова "Алёнушка", "Баба Яга", на полотна Константина Васильева - "Русалка", “Гуси-лебеди”).
...Обнаружив себя в чашке, ловишь себя на желании не думать о том, из-за чего вода в(о)круг тебя так густо-черна. (А чернота эта вызвана древними, копившимися тысячелетия, возможно, многометровыми донным отложениями ила-сапропеля). И, конечно, вздор, будто некто или нечто (пусть даже пресловутый окунь), может схватить, утащить или ...коснуться тебя под водой своим иззубрено-шершавым плавником. ...В подтверждение своего безмятежного отношения к подобной перспективе, зависаю в воде вертикально, осторожно тянусь носочками вниз. У поверхности очень тепло, а ногам на глубине – холодно. ...Можно плыть к берегу.
Берега омута блюдцеобразно-линзовидные, чуть вытянутые в поперечине, обрамлены густым ельником. Впрочем, берег для этой лесной "чашки" – сказочно-условное понятие. Он образован до полуметра толщиной слоем плотно переплётшихся перевившихся древесных корней и травянистых растений. Это плавень (“болотный ковёр"), отделяющий открытую воду более, чем на десяток метров от настоящей земной тверди.
Выползаю "крокодильчиком" на дрожащий, словно кисель, прогибающийся, но не рвущийся травянистый причал. Он колышется подо мной, “разбегается” по-сторонам зыбкими волнами. Становлюсь в полный рост, поворотившись лицом к земле, иду, опираясь о воздух руками, и погружаясь по щиколотки. Каждый мой шаг выбрасывает с тонким “прысканьем” между пальцев ног одну или несколько струек озёрно-болотной воды. “Берег" дышит. Тихая гладь омута спокойно чернеет.