На залитом солнечным светом просторе ласковый ветер, едва прикасаясь к шёлковой поверхности поля, колышет спелые травы. Чистое небо, без единого пятнышка облаков распахнулось над землёй, окрасив всё счастливыми красками до самого горизонта.
Ещё вчера здесь так всё не сверкало, и песня жаворонка не разливалась из слепящей высоты на всю округу. Но сегодня даже речка зазвенела по-другому на своих перекатах. Купаясь в солнечных лучах, она легко перепрыгивает с камня на камень, играя прозрачными струями свою счастливую мелодию жизни. Она, ещё совсем недавно, тихо несла прохладу воды в тенистых зарослях нагнувшегося над ней кустарника, лениво толкая её вперёд, и совсем не подозревала, что скоро её течение переменится. Выскочив на внезапно открывшийся перед ней широкий простор, река от неожиданности запетляла, противясь уходить в чернеющий на кромке поля лес, заизвивалась, упираясь, и, наконец, собравшись в тугую пружину, глубоко вздохнув последним большим виром с тёмной водой, сделала робкий шаг вперёд и скрылась в лесу.
Набирает силы утро. Разогнанный первыми лучами солнца, исчез туман, ночевавший в низине. Испуганный, цепляясь за остатки ночи, он пропал в густом лесу, пытаясь укрыться от набирающего силу зноя под древними папоротниками. Но сила света, поднимающегося выше солнца, яркими дорожками пробивает плотную листву покрова, и находит беглеца. Прижатый неотвратимой судьбой к земле, и понимая всю безысходность своего положения, туман начинает беззвучно плакать, рассыпаясь на травах чистой росой, - слезами по ушедшей ночи.
Лес, ведь, только издали такой тёмный и пугающий. Неуверенный первый шаг в его незнакомую чащу сменяет следующий за ним, другой, уже крепче поставленный. Непроходимые заросли слегка расступаются, и вот уже видна наметившаяся тропинка, уверенно зовущая за собой. Схватив её взглядом, стараясь не потерять еле видную, набитую не ногой человека, с замирающим в груди сердцем, уже бегу на виднеющийся впереди просвет.
Убаюканная лесным спокойствием, катит речка по мягкому дну, выстланному опадающей каждую осень листвой деревьев, в их прохладной тени, под комариную песню. Течёт осторожно, с недоверием отражая глядящие в неё окружающие деревья, которые за собой стараются спрятать небо. Вот и подвох, таившийся в глубине леса, - на пути встаёт каменная стена, перегородившая течение реки. Но она не может стоять на месте, не должна. Собравшись с силами, вода, перевалив через каменную стену, летит вниз, разбиваясь в брызги о валуны и вновь собираясь мощным потоком, глубоко вымывает дно до золотистого песка, выныривает обратно и, кружа суводями, удивляет расступившийся лес. Прибив кураж пены к иве, обмакнувшей в воду часть своей кроны, от души накружившись в водоворотах, река широко разливается по каменистой россыпи. Подставив себя открытому небу, она готова дарить жизнь, продолжая своё движение вперёд.
Кругом снег и трескучий мороз, от которого перехватывает дыхание. Поздний февральский вечер давит темнотой неосвещённого бульвара, но запущенный крепкой рукой судьбы, я, тугим арабским мячиком, оттолкнувшись от мёрзлой земли, взмываю ввысь и слушаю песню жаворонка на залитых солнцем просторах…
Ольге 14 – 19 февраля.