. Глава 5 М
Не знаю почему но в период когда с Алиной можно сказать было все кончено мои суицидальные наклонности усилились. И это явно было не из-за того говна которое происходило между нами. Мысли о том чтоб броситься под поезд метро были и тогда когда мы были счастливы, возможно мы являлись таковыми.
Каждый раз когда я чувствовал желание наложить на себя руки я вставал и брел в какой-то бар где выпивал 50 виски. Я говорил себе, только полтинничек и все. Но всегда заканчивалось минимум тремя порциями, раз я выжрал 11 по 50, и залил все это парочкой пива. Я чуть не сблеванул на барнуюстойку. Я не ел ни чего весь день, и когда я уходил меня изрядно пошатывало. Вместо того чтоб пойти домой я пошел гулять по Московским улицам.
Каждый раз когда я ловил себя на мысле вонзить в себя лезвие или нож я смотрел на свои шрамы. Они заполоняли мои руки и были отдельными личностями, каждый из них оставлял в себе частицы былой боли. Все они были живыми, их было много и они напоминали мне о каких-то глупых и со временем незначительных ошибках. Я смотрел на них и мне просто становилось стыдно. Я горел от стыда и по этому вновь тянул руку к стакану.
Когда-то, когда мне было 19, я нашел альтернативу бухлу. Я катался в метро и читал какуе то книгу. В основном это был Буковски. Я очень сильно любил писанину этого бомжеватого гения. Возможно он повлеял на меня больше всех. Он мой так сказать не зримый учитель. Был еще один автор которого я любил читать - но не восхищался им как Чарльзом, - это был Кинг. Оба этих автора вгоняли меня в еще большую депрессию. Генри Чинакси зеркальное воплощение Буковски был на дне,большинство героев Кинга тоже были со дна. И это меня удручало. Путало в правильности выбора клавиш с буквами и пачканье пусть и электронных но все же листов. Все их герои писаки и они были на дне выгребной ямы. Я не хотел туда, хотя и своим поведением почти кидал свое худое тело туда.
Я катался в метро и по 4часа. С серой на кольцо, с кольца на зеленую, с зеленой на салатовую.
Я порой откладывал книгу и просто рассматривал людей. Мне нравилось теряться в толпе. Я мог идти с полу мокрыми глазами, с глазами которые становились такими от безрадостных вестей из дома, мог идти пьяный или злой. Всем было насрать на меня, а мне на них. Хоть сядь среди перехода с кольцевого Проспекта Мира на оранжевую и наваляй самую огромную кучу дерьма за всю свою дряную жизнь.
Сядь и насри, и не кто не подойдет и не пнет тебя под зад с криками о том, что ты ублюдок.
Мне нравилось топтаться среди людей в час пик. Я их ненавидел всем сердцем, и мне нравилось смотреть как ониуставшие спишили в свои сартиры и кровати.
Однажды я ехал в набитом до отказа поезде метро, по зеленной ветке от коломенскй в сторону центра. Поезд вышел из под земли и поехал поверху, отверстия вентиляции начали выплевывать из себя снег. Снежинки кружились в бешеном танце и мгновенно таяли. Я был в оцепенение от увиденного.
Странно но эти поездки мне не особо помогали, они били меня еще сильнее. Я становился овощем, меланхоличным и безжизненным. Я повяз в мраморе темных вод, я захлебывался в океане печали и самобичевания.
Пожалуй этот бар в этом аду именно то место которое я искал всю жизнь. Я казнил себя, пил и брел в некуда. И здесь это приветствовалось