Это исследование изъято из статьи "Беспокойство" ("Азбука ассоциаций")
Беспокойство – состояние повышенной тревожности – «душа не на месте» - «готовься к худшему»
Люди беспокоятся в своей жизни по множеству причин:
- непонимание или неуважение окружающих,
- несоответствие внешнего вида представлениям об идеале,
- недостаточно быстрый карьерный рост,
- собственная застенчивость,
- семейные проблемы или проблемы на работе
и ещё множество поводов для беспокойства. Иногда эти поводы, с посторонней точки зрения, настолько пустяковые или фантастические, что возникает сомнение в нормальности человека.
А где он этот всеобщий критерий нормальности? «Вся Земля наша – сумасшедший дом. Все безумны. Каждый на свой салтык, у каждого свой пунктик, потому-то мы и не замечаем нашего повального помешательства», - считает доктор Крупов у А.И.Герцена.
«В зрелых летах человек привыкает к людской несправедливости, находит её делом обыкновенным, часто горьким, чаще смешным; но в юности, когда так хочется верить всему высокому и прекрасному, несправедливость людей поражает сильно и наводит на душу невыразимое уныние. Этому состоянию духа должно приписать тот байронизм, в котором, может быть, уже слишком упрекают молодых людей и в котором бывает часто виновата лишь доброта и возвышенность их сердца. Люди бездушные никогда и ни о чём не тоскуют».
Таким образом, по мнению В.Ф. Одоевского («Новый год»), проявления юношеского максимализма можно наблюдать на протяжении всей человеческой истории. Это феномен преходящий, если только не становится жизненным принципом. Тогда жизнь его обладателя усложняется уже навсегда.
Он пуст –
иссякнувший родник.
И ты, прохожий, зря
к нему приник.
На дне ни капли
утренней росы,
и возродишь его,
увы, не ты. \1990\
Человек переживает состояние, роднящее его с «Раненым» Бальмонта:
Я насмерть поражён своим сознаньем,
Я ранен в сердце разумом моим.
Я неразрывен с этим мирозданьем,
Я создал мир со всем его страданьем.
Струя огонь, я гибну сам, как дым.
Исчезает чувство реальности, жизнь ощущается как сон. Некоторые усиливают сноподобие жизни алкоголем, наркотиками, уходя в мир грёз, иную, фантастическую реальность. У кого-то бегство выливается в синдром перекати-поля, страсть к бродяжничеству.
Безумства я хочу.
Хочу забыться.
И в дали улететь, как птица.
И всё лететь, лететь, лететь,
Чтоб не достала вдалеке
Меня сознанья плеть.\1990\
Депрессия, уход в себя, самокопание и, как следствие, отвращение к самому себе и к жизни. Человек погружается в состояние шопенгауэровского «вселенского пессимизма».
Величие души – и тела безобразность.
Избавиться от тела, воспарить
И обрести физическую праздность,
Величьем духа Землю озарить –
Вот мысли, что гнетут меня всечасно.
Увы, но боль леченью не подвластна. \1991\
Я оставлю мир чудесный
Моря, света, глубины.
Свой концерт окончу песней –
Гимном хладу царства тьмы.
Чёрный ворон громко каркнет,
Стон исторгнув из груди.
В страхе дверь ему поддакнет:
«Час настал, иди. Иди!
Уходи в безвестность дали.
Время остановит ход.
То, о чём уста молчали,
Пусть другой переживёт.
Крики боли, горя, страсти
Осквернят пускай других.
И в твоей теперь уж власти
Оттолкнуть уродство душ нагих». \1991\
+-бесконечность
Бесконечное метанье.
Ожидание чудес.
Возмущённое сознанье
И ошибок тёмный лес.
Неустанное моленье
О себе, тебе, о нас.
Какофония горенья
Где-то в прошлом и сейчас.
Продолжается мгновенье,
То, что не хочу я длить,
Затуманивает зренье,
Отнимает счастье жить… \1993\
ИЗ ДНЕВНИКА. Состояние распада. Ощущаю, как разлагается и смердит (смердит!) то, чем живу. Как будто каждый день во мне что-то умирает. Мёртвый дух и тошнота. Безысходность. Без просвета.
Зацикленность на остром переживании субъективных ощущений. Страшно. Не могу (или не хочу?) изменить всё это. Нет, хочу (потому что не желаю больше бессмысленных страданий), но не могу, не в силах. Ослабла воля, душа – в мученическом оцепенении.
Трагическое мироощущение погружает в пучину боли и слёз, хаос. Ставрогин. Хаотическое беснование. \1993\
В эмбриональной позе тела
Покой уж не приходит мне.
Пусть преступленья не хотела –
Черпаю боль в своей вине.
Жизнь – заполнение пробела
Меж сном и сном. Какой кошмар!
Бессильным корчам нет предела
В круговороте серых кар.
И где конец, там бесконечье…
Старо, как мир, души увечье. \1995\
Человек замыкается в самом себе, концентрируется на своих переживаниях и, в то же время, переживает острое чувство одиночества.
Белая равнина мягко светилась. Впереди, позади, справа, слева – везде холодная, спокойная белизна. Мысли застывали в неподвижности в этом бескрайнем, ничем не наполненном пространстве. Телу было тепло, но душа холодела и сжималась от бесконечного одиночества…
…Посреди нетронутой белизны чернела какая-то точка. Она то вспыхивала ярким огоньком, то потухала. Равнина безмолвствовала, не отвечая на странные призывы… Точка нарушает гармонию. Давайте представим, что равнина – это белый лист бумаги, и сотрём эту точку… Гармония восстановлена.
…На равнине стою я, и меня стирают с лица равнины, как с листа бумаги. Неспокойная душа несёт дисгармонию в холодное совершенство… Смерть обречённым на одиночество! Одиночество хуже смерти. \1991\
Возникает ощущение заколдованного круга, иллюзия долгоиграющей пластинки величиною в жизнь. Как будто человек сошёл с ума и уже не может жить иначе.
ПЕСНЯ ВЕЛИКОЙ ТОСКИ
И опять погружаюсь в одиночие,
И скучаю и грущу очень я.
Эх, болезнь ты моя неизлечимая,
Как проклятие, неизгонимая.
Как я выйду в чисто поле, воскричу:
«Не летай Обида-дева ко крыльцу!
Ты оставь меня Тоска, позабудь,
Не вонзай своих когтей в грудь!»
И опять погружаюсь в одиночие,
И скучаю и грущу очень я… \1994\
«Сон разума порождает чудовищ». Так называется одна из гравюр Гойи. Здесь же разум не спит, но сознание начинает продуцировать фантастические образы и картины, наполненные символикой ухода и смерти. Разум как бы перебирает все возможные варианты окончания своей работы. Творения Эдгара По читаются с упоением, становится близок и понятен их запредельный, замогильный дух.
ПРИЧУДЫ БОЛЬНОГО ВООБРАЖЕНИЯ
I
Мельчайший кровавый бисер выступил на поверхности всех предметов. Капельки увеличивались на глазах. Сначала заблистал невиданный по перламутровой алости жемчуг, который стал растекаться в огромные багряные пятна. Мрачный багровый свет заполнил всю комнату, весь мир, захлестнул жаркими волнами потрясённое сознание. Воздуха! Света!
Захлебнувшийся разум узрел черноту и погрузился в вечную тьму безвозвратно.
II
Едва уловимая неуверенность. Неестественная жизнерадостность. Апатия, бесконечное желание покоя. Последний всплеск разума и тяги к жизни, к счастью.
Страх, неумолимый, неизбывный, неотвязный, поглощающий мысли, чувства. Боязнь всего, что ни есть на свете. Мания преследования. Кошмары. Панический ужас, перерастающий в безумие. Безысходность. Внутренняя смерть. Самоубийство (если разум на него ещё способен).
III
Вершина. Последняя. И шанс последний. Расправляю руки, делаю шаг и лечу в равнодушном пространстве. Сердце сжимается сначала от страха, потом от неизъяснимого блаженства. Каждой клеточкой тела впитываю сладость свободы полёта. Всю жизнь искала чувства, которое заполнило бы мою душу целиком. Я обрела его. Счастье безгранично. Страха нет, только экстаз.
Прими же, земля, счастливую скиталицу в свои объятья! \1991\
ИЗ ДНЕВНИКА. Я изолгавшееся ничтожество. Лгу себе. Лгу всем. Море лжи. Бездарное ничтожество ничего не хочет. Хочет только забраться глубоко в нору, и чтобы никто не тревожил вечный покой.
Безвольное ничтожество, видя, что его прозябание вместо жизни доставляет громадную боль и муку, не может, не в силах оборвать это прозябание. Страх боли смерти и неизвестность грядущего за гробом гнетёт… Пустая рефлексия. Никчёмная.
ИЗ ДНЕВНИКА. Пустота во мне. А вокруг всё чужое. И сама я чужая всему. Хочу заснуть и не просыпаться. Сон длиною в вечность. Нет больше ни суеты. Ни обмана… \1994\
Я смерть свою сама оплачу –
Её ведь не заметит ни один.
Живой мертвец по жизни скачет.
Забейте, люди, толстый клин
В надгробье мне – ко всем придёт покой,
И не смутит вас больше странный вой. \1996\
ИЗ ДНЕВНИКА. Тёмный, мутный водоворот бурлил во мне все эти годы, расширяясь и временами захлёстывая всю. Но и всегда преследовала жажда очищения, просветления, тяга к аполлонову началу. \1995\
В состоянии, подобном аутизму, человек забывает о близких, которые, возможно, хотят помочь, но их помощь или не замечается, или отвергается.
ЛЮБИМОЙ
Всё, что мне скажешь, уж давно себе сказала.
И знаю, знаю – высечь будет мало.
И волос твой уж серебристей тала.
Поверь, не только ты, и я устала.
Но нет конца терзаниям пустым(?)…
Прости: горю, а ты глотаешь дым. \1997\
ИЗ ДНЕВНИКА. МОИ ПОЖЕЛАНИЯ ВСЕМ ЛЮДЯМ НА ЗЕМЛЕ:
Не произнести, как героиня Франсуазы Саган: «Здравствуй, грусть».
Да не испить даже лёгкого коктейля вины и сожаления о невозвратном при выборе ложноправильном, комфортном.
Не играть «комедию» вместо искреннего равнодушия.
Утонуть в океане Любви, не нуждающейся во лжи.
Смотреть на мир, как в первый день творенья иль жизни на Земле последний день. \1994\
Единого рецепта выхода из депрессии, вызванной максимализмом, нет, но, изрядно устав от этого состояния, сам потянешься к миру, к животворным впечатлениям матушки-природы, к радостной усталости физического труда, к вдохновению творчества.
2009
______________________________________________
Графиоль автора