…«Боинг» летел уже так низко, что казалось, вот-вот заденет серебристым крылом блистающую водную гладь.
Заходя на посадку, он заметно накренился, и внизу, в обрамлении ярко-синего моря, вдруг возник совершенно рыжий, залитый предзакатным солнцем, берег. Вот она, священная земля Эллады! В памяти пронеслись обрывки знакомых, с детства слышанных легенд о лабиринте Минотавра и волшебном клубке Ариадны, о подвигах Геракла и всех олимпийских богах...
В аэропорту Гераклиона, столицы Крита, мы без особого труда разыскали призывную синюю табличку нашей турфирмы. Слава Богу, нас ждали, трансфер был действительно обеспечен! Через некоторое время мы уже катили по извилистым, но совсем нестрашным серпантинам греческих дорог. Из динамиков непрерывно лилась такая знакомая мелодия сиртаки. По пути наш автобус то и дело заруливал к роскошным пятизвездочным отелям, утопающим в пальмах и украшенным скульптурами и колоннами.
Туристы с тугими кошельками и большими возможностями гордо высаживались в этих райских уголках. А мы, вглядываясь в чужеземные красоты, с некоторым волнением ожидали встречи со своей скромной неведомой «трешечкой». Наконец, после долгого петляния по закоулкам, уже в полной темноте оказались возле трехэтажного беленького особнячка. “Отель “Масторакис” - красовалась на стене надпись по-английски. Похоже, нам сюда.
Мы вошли в слабо освещенный холл, и под табличкой “ресепшн” увидели странного бритоголового детину угрожающего вида. Он сидел, скрестив на груди огромные волосатые руки, похожий на доисторического человека, и смотрел на нас не мигая. Бойкая подруга Ольга поведала ему по-английски, кто мы и откуда. Тип загадочно улыбнулся и протянул ей на широкой ладони ключи от номера. Позже мы узнали, что зовут его Гераклом, а фамилия его Масторакис, и что он не кто иной, как хозяин отеля. Здесь же работают все его родственники, включая мать, жену и детей. Так сказать, семейный подряд…
Наспех бросив вещи в маленьком, скромном, но чистом номере, мы, несмотря на поздний час, с нетерпением поспешили к морю. Найти его оказалось делом практически неисполнимым. Встречающиеся нам на пути люди тут же начинали размахивать руками, охотно объясняя, где это самое “sea” или “марэ”, но мы почему-то постоянно упирались в сплошной ряд увеселительных заведений. Вокруг кипела ночная жизнь: от бесчисленных фонарей было светло как днем, отовсюду неслась сладкозвучная греческая музыка, в барах и тавернах развлекались беззаботные люди. Лето, отдых, беспечные дни отпусков...
Бродя по узким, напичканным сувенирными лавками улочкам, мы не то что не нашли море, а окончательно заблудились и начали спрашивать, как найти хотя бы наш отель. Но о “Масторакисе” никто и понятия не имел.
Мы вернулись в номер, обессилевшие и со стертыми ногами, только на рассвете. Когда совсем рассвело, оказалось, что вид из окон у нас не на обещанное море, а на некрасивую дорогу, по которой с оглушительным треском раскатывали местные рокеры. Правда, сам отель стоял в небольшом парке с цветущими деревьями и розами, за которыми ухаживал заботливый садовник. Выйдя на балкон, мы увидели, как он добросовестно поливал вверенную ему территорию. Поэтому показалось кощунством бросить сверху на великолепный газон сливовые косточки.
Непроницаемый Геракл все с той же загадочной улыбкой сфинкса разменял нам новенькие хрустящие доллары, вручив какие-то подозрительные бумажки и медяки - драхмы - и мы двинулись на завтрак. Хорошо тому, у кого заранее «все включено», а у нас в путевке значился только «континентальный завтрак», для русского человека совершенно неприемлемый. В него входила традиционная булочка с маслом и джемом, стакан кофе, сок - и все!
Поскольку самый первый завтрак в отеле мы, естественно, проспали, то пошли к итальянцу Джорджио, который уже «угощал» нас ужином - вчера и за наш счет. Клиентов в Греции любят нежно: каждый хозяин таверны готов разулыбаться, расшаркаться и наговорить кучу комплиментов, чтобы ходили на трапезу только к нему.
Подкрепившись, мы снова пошли на поиски моря. При свете дня это оказалось куда легче. Оно плескалось примерно в километре от нашего отеля (фирма заверяла, что совсем рядом!) за чередой ресторанов и таверн, возвышающихся прямо над пляжем.
На узком песчаном пляже было полно народу; и нам с трудом удалось отыскать свободный шезлонг под полосатым зонтиком. Не успели мы расположиться, как тут же, ослепительно улыбаясь, подскочил молодой загорелый грек и радостно сообщил, что за удобства надо платить. «Two dollars!» Пустячок, а неприятно, учитывая, что платить придется каждый день.
Показалось очень странным раскинуться под солнцем на виду у лениво жующей толпы, взирающей на тебя сверху, как с Олимпа. Видимо, народ, как и во времена античности, желал хлеба и зрелищ...
Да тут и было на что посмотреть: многие иностранки, особенно немки, обожали загорать топлесс. Мы же предпочитали плавание.
Море в этих краях было необыкновенное - чистое, хрустально прозрачное, необыкновенного лазурного цвета, ласковое, успокаивающее, словно баюкающее в колыбели. Да и климат Крита считается самым благоприятным для здоровья. И так хотелось полной грудью вдыхать этот целительный воздух, отдаленно напоминающий Крым…
Мы быстро влились в разнеживающую и совершенно расхолаживающую критскую жизнь, радуясь как молодые щенки, вырвавшиеся на волю. Все было в новинку, впервые, все казалось нам необыкновенным и значительным, даже ужин в кафе у дороги – зато с настоящими бенгальскими огнями в бокалах!
А еще был Аквапарк - сказка для детей и взрослых. Это целый городок отдыха, раскинувшийся среди гор, - с безупречными газонами, бассейнами с бирюзовой водой, шезлонгами с разноцветными зонтиками, изобилием закусочных и массой забавных развлечений.
Что за прелесть - с известными усилиями водрузиться на большой надувной круг ярко-желтого цвета и бессчетное количество раз, покорившись течению, проплыть по Ленивой реке! А потом, замирая от сладкого ужаса, проскользить на пятой точке по извилистым цветным пластиковым, омываемым водой, горкам или трубам и, вздымая клубы серебряных брызг, с разлета шлепнуться в неглубокий бассейн. И наконец, пресытившись развлечениями, прямо в купальнике заглянуть в ближайший ресторанчик и под бокал хорошего сухого вина отведать, например, жареного осьминога.
Опьяняющий воздух свободы так подействовал на нас, что мы совершенно забыли о времени и вышли из увлекательного местечка на час позже обозначенных 17:00. Наш автобус уехал без нас - вот и пришлось рассеянно бродить по жаре, раздумывая, как быть. Хорошо, что попались добрые люди - немецкие туристы, согласившиеся бесплатно доставить нас на джипе-кабриолете в курортный городок Херсониссос, где мы жили. Это было сравнительно недалеко.
То ли дело следующая поездка - на легендарный остров Санторини! Проплыв четыре часа на многопалубном комфортабельном корабле, похожем на белый пятиэтажный дом, мы опять не очень-то расслышали (разумеется, по-английски) сообщение о времени обратного отплытия. К тому же всю дорогу приставал молодой загорелый итальянец, бесконечно щелкая затвором внушительного фотоаппарата. Предполагалось, что на обратном пути будут уже готовы снимки, которые мы по желанию сможем выкупить у предприимчивого молодого человека.
Наш корабль был настолько велик, что не мог пристать близко к берегу, и нам пришлось добираться до острова на небольшом катере, который безбожно качало на волнах, вызывая легкую тошноту.
Остров, образовавшийся от извержения вулкана, предстал перед нами высоким черным конусом, облепленным бесчисленными белоснежными домиками и церквями с синими, в тон неба, куполами.
Говорят, что с высоты птичьего полета он напоминает черепки разбитой чаши. А до того, как в 1450 году до нашей эры здесь произошло самое чудовищное извержение античности, Санторини был цельным островом. Эта катастрофа погрузила землю под воду, уничтожила посевы и леса, а приливная волна смыла суда и населенные пункты по всему побережью Эгейского моря. Похоже, что остров и впрямь имел какое-то отношение к погрузившейся в пучины морские легендарной Атлантиде.
Для того чтобы забраться наверх и осмотреть достопримечательности столицы острова - Тиры, существует три пути: на муле, в вагончике канатной дороги и совсем уж обыкновенный - на автобусе. От побережья вверх по утесам вьется бетонная лесенка с низкими широкими ступенями, ведя к городу, что умостился на самой вершине.
Любительница острых ощущений Ольга мигом оседлала мула, а я, не доверяющая этим животным (мало ли, куда их понесет), воспротивилась. Добродушные пожилые греки на смешном ломаном русском предлагали мне наперебой свой ушастый транспорт, думая, что мне не нравится определенная масть. Хорошо, что Ольгин мул, заупрямившись за первым же поворотом, встал как камень и вскоре подруга, смеясь, вернулась.
Мы поспешили к канатной дороге. Отстояв небольшую очередь, сели в шестиместный вагончик, который тут же резво рванул куда-то ввысь, к облакам, оставляя внизу море, скалы, белые строения. С такой высоты все это выглядело ненастоящим, напоминающим театральные декорации...
Через пять минут мы оказались на самой макушке острова, в царстве белого камня, и поняли, почему город называется Тира, то есть «камень».
С красивой набережной мы взирали на разверзшуюся внизу пропасть, на дикие отвесные скалы, на сияющее в обжигающих солнечных лучах синее-синее море и рассыпанные в нем многочисленные острова. По легенде Господь, после того как сотворил землю, увидел, что у него осталась горсть драгоценных камней. Тогда творец с улыбкой разбросал их по морю. Так родилась островная Эллада.
Во время короткой обзорной экскурсии мы бесконечно фотографировали друг друга на фоне живописных окрестностей; от красоты захватывало дух. Когда мы по очереди позировали у белой, в греческом стиле лестницы, обставленной гигантскими амфорами и обвитой неведомыми экзотическими цветами, откуда-то с поднебесья к нам спустился загорелый местный божок. В его облике было что-то неуловимо напоминающее Зевса из учебников истории. Он радушно пригласил нас в свою таверну - откушать если не амброзии и нектара, то многого другого, земного, но, безусловно, достойного внимания двух проголодавшихся путешественниц.
Гостеприимный хозяин, назвавшийся Фондосом, угостил нас по бокалу превосходного белого, потом розового и наконец темно-красного сухого вина и - за символическую плату - салатом из морепродуктов, фаршированными помидорами и мусакой.
О последнем блюде - национальном греческом - хочется рассказать особо. Мусака подается в специальном глиняном горшочке и представляет собой нечто вроде запеканки из картофеля, куда кладут еще и довольно крупно порезанные кабачки, баклажаны, лук. На самом дне горшочка - сочный фарш, и пока доберешься до этого фарша, уже объешься. Надо сказать, что порции в греческом “общепите” нечеловечески большие, предназначенные не иначе как для Гаргантюа и Пантагрюэлей.
Там же мы узнали рецепт одного местного салата: на дно тарелки кладется слой великолепного сочного греческого тунца, затем - последовательно - слои лука, огурцов, помидоров, снова лука, причем каждый слой обильно поливается особым розовым соусом - и деликатес готов!
Итак, отведав изысканных греческих блюд, слегка захмелев и поболтав с Фондосом и его помощниками по-английски, мы собрались было откланяться и двинуться восвояси, но не тут-то было. Греки, видимо, были настолько очарованы загадкой русской души, что, закрыв свою таверну среди белого дня, вызвались показать нам и непотухший вулкан, и пляж черного песка, и настоящую греческую деревню.
Мы ограничились пляжем: все-таки жаль было, побывав на берегу Эгейского моря, не окунуться в его легендарные воды, помнящие самого Одиссея. Хотя на самом деле - это то же Средиземное море, просто у разных берегов оно называется по-разному. Грецию, например, омывают Эгейское, Ионическое и Ливийское моря, а Италию - Адриатическое и Тирренское.
Пляж поразил почти полным отсутствием людей; на черный песок мерно накатывались ленивые плавные волны. Над узкой полоской суши нависали светло-серые скалы. Наверное, с одной из них и бросился в пучину царь Эгей. Эта красивая легенда и породила название моря.
Мы вернулись в город в шестом часу, распрощались с доброжелательными новыми знакомыми и направились к станции канатной дороги. «Мы с «Миноса», - сказала по-английски Ольга, протягивая дежурному два билета. «Ваш «Минос» там», - ответил улыбчивый грек, указывая нам вниз, в пропасть, на белеющий в проеме скалы совсем крошечный кораблик. Оказывается, он был в пути уже минут пятнадцать!
Почувствовав себя Робинзоном на необитаемом острове, я накрылась своей широкополой соломенной шляпой и зарыдала басом. Жизнерадостная Ольга тоже заметно погрустнела, но тут же вспомнила, что если все живы, безвыходных ситуаций не бывает. «Никто нас здесь держать не станет, выпроводят в 24 часа». Добросердечный грек посоветовал нам немедленно идти в полицию. «Пойдемте, я провожу вас», - сказала по-английски хрупкая молодая девушка, случайно оказавшаяся поблизости.
Полицейский, тоже отзывчивый малый, полистал какой-то толстый журнал и спокойно сказал: «tomorrow». Завтра!
Потом оказалось, что наш корабль на Крит будет даже не завтра, а послезавтра, потому что экскурсии на Санторини совершаются строго по понедельникам, средам и пятницам. Сегодня среда, а завтра до Крита можно будет добраться из какого-то другого порта и неизвестно, под каким деревом нам придется коротать ночь. Настроение испортилось окончательно, но симпатичная молодая гречанка принялась утешать нас и даже пригласила к себе на ночлег. «Правда, у меня небольшой дом», - добавила она несколько смущенно.
До жилья девушки, назвавшейся Анной, мы добрались в ее маленькой аккуратной машинке. По дороге она рассказала нам, что сама она из Афин, учится там в университете, а летом подрабатывает здесь, на Санторини, в ювелирном магазине, как это делают многие ее сверстники.
У Анны оказался собственный двухэтажный особнячок, правда, еще не вполне обжитой и с постоянно заклинивающей входной дверью. Мы забрались в него через окно.
Внутри все скромно и просто: большая комната, разделенная перегородкой из стеллажей, просторная кухня и - о счастье! - душ и туалет. Насчет верхнего этажа точно сказать не могу, может быть, он и не принадлежал Анне. Гостеприимная хозяйка угостила нас ужином, потом пошла в сад и вернулась с полной миской белого винограда и спелого фиолетового инжира.
За едой мы болтали по-английски: Анна поведала, что ей 22 года, что живет она пока с родителями, что сейчас в Афинах строят метро и от этого в городе ужасная пыль и грязь. А два года назад зимой вдруг выпал самый настоящий снег - то-то было удивления и радости! Мы в свою очередь рассказали ей о своем московском житье-бытье, о тяжелой неблагодарной работе в ирландской фирме, приносящей нам неплохие заработки и одновременно губящей здоровье.
Анна по-английски спрашивала, как будет звучать то или иное слово по-русски, мы отвечали ей, тут же прося перевести на греческий, потом все вместе упражнялись в правильном произношении и долго смеялись. Она призналась, что ей ужасно нравится этот странный тягучий и мелодичный звук московской речи.
Нам казалось, что мы знаем друг друга уже очень давно и никакие мы друг другу не иностранки, а родственные души, настроенные на одну волну, и говорим мы на одном языке, и так хорошо понимаем друг друга!
К десяти вечера мы снова поехали в город. В полиции получили какую-то справку на греческом, о содержании которой судить затрудняюсь и теперь сожалею, что мы не узнали об этом у Анны.
Потом она показала нам ночной Санторини, и это было незабываемо. Мы втроем бродили по широкой набережной, где-то на самой макушке острова, касаясь головами густого темного бархата неба. Белый город, прилепившийся на скалах, обсыпанный дрожащими золотыми огоньками, похожими на миллионы светляков, словно парил над пропастью. Море только угадывалось внизу, в непроглядной южной темени, а надо всем этим мистическим пейзажем висела такая неестественно огромная белая луна, какой ее иногда рисуют на картинах.
К ночи стало прохладно, мы кутались в шерстяные кофты, предложенные нам еще дома заботливой Анной. Ведь наша экскурсия была однодневной, и приехали мы сюда налегке, не предвидя подобного приключения. Конечно, нам могли бы позавидовать многие, отплывшие в положенные 17:00 на Крит, и не увидевшие ночной жизни Санторини.
Анна объяснила нам, почему так ограничено время экскурсии: на острове катастрофически мало отелей и большие проблемы с водой. Осадки здесь собирают в огромные цистерны, а в засуху и вовсе доставляют воду морем. Поэтому ее берегут. Остров живет своей жизнью. Каждый день служит напоминанием о том, что люди веками пребывали на краю гибели.
Было легко и приятно общаться с этой миловидной светловолосой сероглазой девушкой, быть может, потому, что английский язык не был родным ни для нее, ни для нас. Я сказала, что в России сейчас не принято приглашать домой первого встречного, как это сделала Анна. Она удивленно пожала плечами и ответила, что Греция - очень спокойная страна, в ней практически не бывает случаев бандитизма или воровства, и она не видит ничего странного в том, что позвала нас к себе.
Мы вернулись в ее дом, наверное, в третьем часу ночи, уставшие, но счастливые. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали недавние волшебные картинки: разноцветные огни, колоссальная луна, сверкающие витрины, уличные прилавки, заваленные горами свежего тунца, гигантских кальмаров и осьминогов, сувенирные лавки, забитые расписными амфорами, глазастыми киликами и прочей посудой с традиционным «чернофигурным» рисунком по красной глине.
Известно, что многие промыслы на Санторини основаны на вулканической породе, скопившейся в результате извержений и землетрясений. Из этих залежей пемзы еще в 60-е годы 19 века доставляли материал для строительства Суэцкого канала.
Утром Аня, как мы уже называли ее по-дружески, подвезла нас на машине в город, прямо к автобусной остановке, откуда лежал наш путь в другой порт. Хотя девушке надо было на работу, она все-таки дождалась вместе с нами автобуса, который пришел по расписанию. Мы расцеловались и расстались, пожелав друг другу удачи.
Хорошо, что у нас оставались еще какие-то небольшие деньги на проезд. До сих пор жалеем о том, что в суете и волнениях происшедшего не обменялись с Аней адресами. Но иногда, доставая объемистые фотоальбомы, с чувством нежности и благодарности разглядываем ее приятное милое лицо, запечатленное на память о нашей случайной встрече.
В порту Афиносе мы неуверенно предъявили сомнительную бумагу на греческом языке капитану корабля. Тот утвердительно кивнул: «О кей», и мы благополучно прошли на палубу. Кажется, судно было грузовое, не туристическое, нас не кормили и не приглашали подняться в бассейн. Мы непритязательно свернулись калачиками на жестких лавках и так продремали до самой критской столицы.
Через четыре часа прибыли в Гераклион, а оттуда на последние драхмы добрались автобусом до Херсониссоса.
Непроницаемый Геракл встретил нас своей таинственной улыбкой Джоконды и спросил, где нам понравилось больше. «Конечно, на Санторини!» - выпалила Ольга.
Ночью мы спали как убитые, а утром обнаружили в номере непорядок. Ольгины джинсы почему-то оказались на балконе, в скомканном виде, на тумбочке из ее же косметички виднелись веером развернутые греческие деньги, которые почему-то не взяли. Не пропали также и припрятанные доллары…
Не могли же мы, в самом деле, так зверски устать, чтобы хаотично разбросать свои вещи и забыть об этом? Разум отказывался понимать, что ночью нас попросту ограбили. Вот вам и спокойная, некриминальная Греция! Ах, Анна, Анна…Хотя странно было бы не ограбить нас, круглосуточно державших балкон распахнутым настежь!
Из пропавших вещей были какие-то мелочи вроде Ольгиной пудреницы. Еще какое-то время мы наивно думали, что нас разыграли, но вдруг подругин взгляд остановился на пустом трюмо: там у нее обычно лежал фотоаппарат. Он был заряжен пленкой в 36 кадров, засвидетельствовавшей наше историческое пребывание на Санторини! Это был настоящий удар!
Расстроенная Оля позвонила хозяину гостиницы и сообщила неприятную новость. Геракл в свою очередь сказал, что недавно наши соседи - пожилые немцы - принесли ему белую сумку с красным кошельком. Сумка оказалась моей незамеченной пропажей, а в кошельке, кроме отечественных рублей, больше ничего не было, но, естественно, я лишилась и этого.
День был испорчен. Мы вызвали полицию по телефону. Ближе к вечеру из столицы прибыли трое дюжих молодцев. Они лениво осмотрели «место происшествия» и, посмеявшись, что мы, верно, вчера хорошо «дринкнули» и теперь сами не помним, кому отдали злополучный фотоаппарат, укатили обратно. Никакого проку от этих стражей порядка не было, и больше апеллировать было не к кому. У нас было предположение, что нас ограбили сами хозяева - критяне, приревновавшие нас к Санторини. Видимо, напрасно Ольга сказала, что там так хорошо. А наш Геракл продолжал загадочно улыбаться и помалкивать.
Но особенно убиваться по поводу утраченного было некогда. Впереди нас ожидало очередное развлечение - «Критский вечер». Название было многообещающее, но по сути, оказалось «попойкой по-гречески».
В сизых сумерках наш автобус выехал из Херсониссоса и направился высоко в горы. Дорога изобиловала интересными пейзажами. По пути нам попадались густые оливковые рощи и дикие голые скалы, горные селения и монастыри.
В воротах традиционной греческой деревни нас встретили одетые в яркие национальные черно-бело-красные расшитые костюмы молодые юноши и девушки. Каждому вошедшему они дарили по гвоздике, и вскоре в моих волосах, как у Кармен, красовался алый цветок. На небольшой территории была воссоздана жизнь критской деревни прошлого. Живописно разбросанные по холмам белые домики с деревянными ставнями, уличные скамейки, высокие плетни и пруд с лебедями создавали настоящую сельскую идиллию. Но все это было не более чем красивые декорации для туристов.
Хотя мы воочию увидели работу гончара, пекаря, могли и сами поучаствовать в процессе или просто сфотографироваться рядом. И конечно, нам предложили угощение в греческом духе, с хорошим местным сухим вином, неизменной мусакой и прочими яствами.
На просторной сцене под звон сладкоголосых кифар танцевали мужчины в белых рубашках, красных жилетках и смешных белых юбочках. Вскоре к ним присоединились все желающие, и постепенно вечеринка превратилась в сплошные сиртаки под открытым небом, усыпанным крупными зелеными звездами. Поскольку веселое мероприятие в этот вечер было адресовано исключительно гражданам России, греки могли в очередной раз отметить их необыкновенную находчивость.
Вино здесь подавали в неограниченном количестве. Оказалось, что многие припасли сумки и рюкзаки, предназначенные для угощений «на вынос». Теперь они усиленно жевали салфетки, чтобы хоть чем-то заткнуть горлышки бутылок, заведомо поданных без пробок. Столы пустели на глазах, а в рюкзаках звенели желанные трофеи. Официанты, ловко лавирующие между столами, стоящими прямо на газоне, только снисходительно улыбались: что поделаешь, «Russia», это привычно.
На обратном пути подгулявшие россияне назло всему загнивающему капиталистическому миру во всю мощь голосовых связок ревели «Катюшу». Похоже, всем было очень весело…
Наши беспечные дни, залитые ослепительным солнцем юга, катились к закату. Стремительно таяли последние деньги, хорошо, что осталось на немногочисленные сувениры, в том числе на скромную амфору и бутылочку «Метаксы» - греческого коньяка. Воистину, «в Греции все есть», правда, очень дорого.
Обходя знакомые улочки и площади, мы в душе прощались с каждой пальмой, с каждым гранатовым деревцем и кактусом-опунцией. Перед самым отъездом бросили монетки в сияющее Средиземное море. Когда-нибудь мы вернемся сюда…
До свидания, Эллада, колыбель первых цивилизаций, родина античных мифов и красивых легенд, стихия рыжего солнца, оливковых рощ, гармоничных мелодий, радушных улыбок и открытых сердец, страна, разбросанная по Божьей воле россыпью прекрасных островов в теплом и ласковом море.
Мы никогда не забудем тебя.
17 июля 2002