СОМ – сводный отряд милиции.
Подходило время обеда. СОМ млел в полуденном мареве, предвкушая неистовое чревоугодие, праздник желудка. Кое где стали побряцывать подготавливаемые для застольных «ристалищь» тарелки.
Однако планы руководства СОМа, несколько не совпадали с чаяниями народных масс, страждущих «хлеба и зрелищ». То есть, командир решил отделить семя от плевел – сначала зрелища, а уж затем, хлеб.
Заместитель командира по службе «выплыл» из недр штаба, и с хитрым ленинским прищуром заявил – «Аппетит пусть нагуляют!»
После сказанного он дал отмашку дежурному, мол, жми красную ядерную кнопку!
Дежурный, к сему, моменту изможденный боевым бдением, злорадно хмыкнул и врубил тумблер тревожного звонка.
Над пунктом постоянной дислокации заныли нудные трели.
Доблестные сотрудники милиции не поверили своим ушам. Кое кто даже попытался прочистить корявыми пальцами уши, однако наваждение не пропало и после этой нехитрой операции со слуховыми аппаратами.
Окончательно осознав действительность всего происходящего, СОМ превратился в озадаченный муравейник.
«Зарево 111» - громко объявил дежурный, блестящими от любопытства глазами, наблюдая разворачиваемые события.
Пространство жилых кубриков на время превратилось в переполненные в час-пик трамваи. Каждый из обитателей старался водрузить на себя экипировки столько, будто собирался вести активные боевые действия в течении года. Надеваемые с размаха бронежилеты представляли смертельную опасность для соратников. При всем, при этом, кому удалось увернуться от проносящихся в воздухе пластин бронежилетов, затем изо всех сил старались не допустить следующую аварийную ошибку – «растянуться» где ни будь в проходе. До зубов вооруженная, экипированная бронежилетами людская масса могла раскатать неуклюжего сотрудника как арабский молитвенный коврик (в форме нелепо распластавшегося бойца).
Танкообразные фигурки людей расползались по территории ПВД, героически кидаясь к своим бойницам. Такой самоотверженности мог бы позавидовать Александр Матросов! Хотя на этот раз милиционеры ограничились нападками на амбразуры только с внутренней стороны.
Не прошло и трех минут, как СОМ был готов отражать нападение вероятного противника, вероятно вступив в бой, вероятно сломить, вероятно преследовать, и, вероятно настигнув, вероятно уничтожить, окончательно и бесповоротно!
Заняв свои закрепленные позиции, бойцы невидимого фронта вжились в роль. Они стали изображать ураганный огонь из закрепленного оружия, периодически перекрикиваясь короткими командами, смачно сдобренными грубой нецензурной бранью в адрес вероятного противника, человека придумавшего тренировки и какой то матери…
Руководитель тренировки по достоинству оценил актерские способности личного состава, и решил закрепить успех.
Подойдя к одному из рубежей он подал вводную – «трехсотый на позиции!». То биш, - Вы, раненным быть изволите!
Услышав такую недобрую весть о состоянии своего здоровья, сержант картинно упал на дно окопа стал биться в конвульсиях, изображая тяжелое ранение, оглашая округу, холодящими в жилах кровь, стенаниями.
Не на шутку перепуганный подполковник отшатнулся – Господи, спужал то как! Дурья бошка, я сказал ранение, а не эпилептический припадок. - Посмотрев в безумные от «боли» глаза обучаемого, добавил – Ранение в голову.- Еще раз оценивающе посмотрел на «раненного», и уточнил – Судя по всему, тяжёлое…
Скорая помощь не заставила себя ждать. Фельдшер незамедлительно приступил к своим обязанностям, начиная перебинтовывать ноги раненного. Куда было ранение, его не очень интересовало. Он так ловко «пеленал», что рано или поздно под слоем бинтов окажется и раненное место.
Как видно, он пользовался технологией заворачивания египетских мумий, и судя по возрасту нашего эскулапа, первый опыт он получил еще при захоронении Тутанхамона или Оменхотепа… ну это не важно... Еще до того как уста раненного покрылись бинтами, он успел слезно всхлипнуть, что-то про остающимися сиротами его детей. По этому он умалял «маэстро скальпеля» вырвать его из пасти смерти. Последними словами его были требования ввести ему двойную дозу морфия, а то «ранение» его якобы сильно беспокоит. Просьба, фельдшера ни сколько не смутила. Он ввел ему внутримышечно морфий, но так же «реально», каким было и ранение. Раненный хотел было этому возмутиться, но рот его был уже безвозвратно погребен под бинтами.
Руководитель занятия удовлетворенный действиями медика, перешел к следующему сектору. Там склонившись к подавленному и растерянному от горячки боя милиционеру, он заговорщическим тоном скомандовал (мол, счас тобе поплохеет!)
– В секторе группа террористов прикрывающаяся мирными жителями!
От такого коварства вероятного противника, боец до синевы побледнел, сглотнув вязкую слюну. По началу, растерянный сотрудник, стал зачем то вызывать огонь фронтовой авиации на себя, прося командира сообщить потом на Родину, о том как он сейчас геройски погибнет под напалмовыми бомбами. И, что это все ради того, чтобы спасти невинное мирное население. ВСЕ – лишь бы они не пострадали!!!
– А может просто снайпера вызвать? А?.. - тихо, со слезой в голосе, спросил командир, жалея молодого парнишку.
Спустя несколько секунд, на месте происшествия уже орудовал снайпер. Только он почему то активно изображал гвалт стрельбы длинными очередями. Как минимум была применена тактика артиллерийского огневого вала. Если бы ему разрешили применять оружие на практике, то в стороне от сектора и до самого горизонта была бы мертвая зона. Никто и ничто не уцелело бы. О заложниках можно даже и не вспоминать как о прошлогоднем снеге. Они бы полегли в первую очередь.
Ничего не сказав на это, подполковник только смачно плюнул, и переместился к следующей бойнице.
- Бронетехника противника идет на прорыв!- крикнул он в укрытие, словно гранату бросил.
Глаза гвардии лейтенанта милиции налились кровью злобы.
- Танки рвутся к Сталинграду! - срывающимся голосом крикнул он куда то в глубь ПВД. Перед глазами его пронеслась зловещая картина – фашистские «тигры», дивизии «Мертвая голова» стальной армадой надвигаются на его окоп. Осознав тщетность сопротивления, боец лег на дно окопа безмятежно сложив руки на груди. Смиренно принимая свою «кончину», вместо свечи, положенной усопшему, он зажал в кистях фонарик.
Меж тем к позиции словно нинзя подползал гранатометчик.
- Ну что тут у вас? Где «Абрамсы»?
«Покойник» безучастно махнул рукой в сторону амбразуры.
- Ясно…- сказал гранатометчик, в ту же секунду встав во весь рост метнул что то блестящее в направлении воображаемого «Абрамса».
- Что это? – изумился подполковник.
- Бутылка с зажигательной смесью! Берег на всякий случай!- бойко он доложил старшему. И действительно, случай подвернулся весьма критический.
- С «коктейлем Молотова»? – уточнил подполковник.
- Так точно, Ваше высокоблогородь! – жизнерадостно отрапортовал гранатометчик.
Руководитель учения еще раз с недоверием выглянул наружу, будто опасаясь, что воображаемый танк продолжает надвигаться.
- Да ведь она не разобьется, бутылка то твоя.-
- Это, как, это? Это, почему, это? – обиделся до слез гранатометчик. – Еще как разобьется, и сожжет танк до тла!
- Не сожжет! – со знанием дела подметил подполковник – Даже если он из бумаги будет сделан.
Гранатометчик смотрел на старшего глазами ребенка, полными обиды и отчаяния, глазами ребенка, который только что узнал как появляются на свет дети, и аисты с капустами тут не причем.
- Твоя бутылка не разобьется, она пластиковая! – подвел умозаключением черту подполковник.
В общем тренировка получилась как всегда очень познавательной и поучительной. После отбоя «Зарева» возбужденные и переполненные впечатлениями бойцы СОМа «сползались» в кубрики, делясь друг с другом рассказами о своих беспримерных подвигах на поле битвы.
Аппетит был нагулян, и сотрудники поспешили в столовую, поглощать кашу, квашенную капусту и обещанный, после зрелищ, хлеб.
И лишь один боец так и остался лежать на дне укрытия, с фонариком в руках, раздавленный воображаемым танком…
22.04.2008г. Валерий Боль