Слышу, как гнусный тип в вельветовом пиджаке кричит мне про нравственность. Стоит по ту сторону дороги и нагло швыряет законы своего уютного мира. Идущие мимо люди настороженно оборачиваются на шум; мать прикрывает уши своей детке: не слушай их, не слушай. В мешанине света и теней, простой дождь кажется целым морем, что обрушившись с энтузиазмом тянет все глубже на дно. Я размахиваю руками и кричу, что он никогда не закончится. Этот дождь никогда не закончится.
***
Около месяца назад, проснувшись воскресным утром, я увидел завтракающую на кухне Лили. Я подошел и спросил, хорошо ли ей спалось. Она ответила, что ей приснился жуткий сон, в котором фигурировал один единственный человек. Вместо лица у него был клюв, похожий на птичий, а вместо глаз вставлены маленькие бусинки. Он ходил по выложенным по кругу хлебных крошкам, развернув в руках газету. Она сказала, что он часто останавливался начиная смотреть ей прямо в глаза, но после нескольких секунд снова продолжал свой путь. Этот же сон повторился и на следующий день. Всю неделю. Весь месяц. Она плакала и говорила, что больше так не может, что она никогда не будет спать, а если уснет, то больше никогда не проснется.
***
В ушах слышится жуткий писк. Лили уснула.
***
Человек в вельветовом пиджаке перестал кричать. Люди проходят мимо, не обращая на него никакого внимания.
Мне захотелось пойти домой, где умиротворенно спит Лили, укутанная одеялами и простынями. Я поднялся на свой этаж и услышал как ветер просится внутрь, сквозь окно. Здесь оно большое, во всю стену - от потолка до пола. Я подошел, положив холодную ладонь на стекло. Из-за сильного дождя люди походили на чернильные пятна, что умеют слушать, умеют говорить и чувствовать.
Я прильнул лбом к стеклу. Оно подалось. Я нажал сильнее. Я чувствовал, что в любой момент оно может треснуть.