Владимир Можаров упирается руками в капот своего экспериментального «Запорожца»
Уж коли, написано на роду, быть вторым, то первым стать весьма затруднительно. Одна радость: неудачников-вторых если и не балуют материнской любовью – то, по крайности, снисходительно жалеют.
Как ни пыжится сегодня местный престарелый монстр отечественного автопрома, но гордиться перспективой массового выпуска не первой свежести китайского неликвида – радость небольшая. А уж выдавать его с несусветной ценой в перманентно кризисной державе за истинно народный автомобиль – и вовсе грешно.
Впрочем, единственным бесстрастным судьёй здесь может быть только время. Как знать: возможно, спустя много лет, кто-то ностальгически нежно вздохнёт, лаская взглядом старенькую, но такую родную дедушкину любимицу, красную антикварную «форцу», и помянет добрым словом свойственную ей совершенно невероятную дьявольскую смесь черт: китайскую взрывную продуктивность, украинскую вальяжную неприхотливость и итальянскую вычурную внешность.
К счастью или к несчастью, заглянуть в будущее ещё ни удавалось никому. А вот окунуться в прошлое нам никто не помешает. Ведь даже там, среди уже прожитого и известного буквально по минутам, всегда найдётся что-то ненароком ускользнувшее в повседневной будничной суете. Лицом к лицу, знаете ли!..
Как известно мечта о настоящем советском народном автомобиле не давала в свое время спокойно спать энергичному и гораздому на эксперименты Никите Сергеевичу. Образец, для подражания, туринский Фиат 600, был найден вскорости. Однако с реализацией творческого социалистического развития соблазнительной идеи на холодной московской земле дело как-то сразу не заладилось. То ли климат здесь был неподходящий, то ли темперамент конструкторов далёк от пьемонтского. Пришлось Хрущёву передоверить дело, под контролем конечно, не без того, землякам из взрастившей его некогда неньки-Украины. Так что держава наша обязана слесарю с Успенского рудника, что был близь Юзовки, не только благословенной землёй Крымской автономии, но и заложенному фундаменту легкового автомобилестроения. А что и то и другое пребывает ныне в плачевном состоянии, так давно известно: больному да ленивому даже даровое – всё не в коня корм.
С далёкого пятьдесят восьмого года зачастили в провинциальное Запорожье лучшие московские и горьковские инженеры и конструкторы, чтобы здесь на базе завода сельскохозяйственных машин помочь создать производство столь вожделенного индивидуального средства передвижения, которое было бы по карману рядовому советскому труженику.
Надо отметить, что брошенный тогда выходцем из Донецка, волей случая, ставшим первым лицом огромного государства, лозунг повернуться лицом к интересам людей реализовывался не в пример сегодняшней власти более действенно. Анекдотично крохотные «хрущёбы», в которые из бараков массово перебирались сограждане, имели, тем не менее, не только отдельные комнатки, кухоньки и коридорчики, но даже и ванну в которой, при известных усилиях, можно было разместиться. И народный автомобиль, мечта первого секретаря партии и председателя правительства, обрёл свою металлическую плоть уже летом пятьдесят девятого.
Доведенные до совершенства и блеска, дважды прокрашенные и вскрытые лаком автомобильчики повезли на смотрины. Сперва к киевскому начальству, а затем в белокаменную. К самому!
Хрущёву автомобиль понравился, хотя он, скорый не только на идеи, но и на афоризмы, поворчав на долгий, словно чумацкий, путь новинки от берегов Днепра до кремлёвских стен, обозвал советское чудо на колёсах консервной банкой, прибывшей в столицу на телеге запряжённой волами. Обидное и совершенно незаслуженное харизматической машинкой прозвище тут же растиражировали на всю страну досужие киношники, заложив на долгие годы дурной пример для подражания. Пожалуй, самое безобидное из появившихся впоследствии, было прилипшее к совсем не ущербному автомобильчику прозвище – «горбатый».
Как бы то ни было, денег на производство Хрущев дал. И потребовал от запорожских автомобилестроителей, во-первых: не почивать на лаврах, а сразу начинать готовить новые модели для конвейера – как в Америке, которую необходимо догнать и перегнать, а во-вторых: денег с работяг за свою продукцию не драть, ограничиться разумным минимумом. Сколько там, в продмагах и гастрономах водка стоит? Вот её за эталон и взять. А автомобилю цена – как тысячи бутылок. Чтобы наглядный выбор был: или пропивать бездумно сдуру или подкопить чуток, но купить машину. Так и сложилась первая цена: восемнадцать тысяч целковых. Или 1800 – в пореформенном шестьдесят первом, когда производство ЗАЗ 965-«запорожцев» стало на конвейер.
Традицию эту не стали прерывать и позже. Водка – два двадцать, и «запорожец» – две двести. Водка – два семьдесят и автомобильчик – две семьсот. Вынь да положь. Как одну копеечку! Недёшево, но вполне доступно. Особенно в сравнении с «кусающимися» «москвичами» и совсем уже заоблачно дорогими «волгами». И зачем только водка всё время дорожала?
...А в шестьдесят седьмом подоспел и новый «запорожец» 966 модели. «Ушастый». И снова, как и было принято в державе, любовно собранные и буквально вылизанные автомобили повезли на смотрины. Без самого высшего одобрения никуда: ни в серию, ни на конвейер. Те же конструкторы и мастера экспериментального производства, те же водители-испытатели. Вот только секретарь партийный в Москве уже другой. Но тоже не чужой. Свой, запорожский. И водитель – хоть и любитель, но лихой. Он и на прошлых смотринах кренделя на «горбатом» выделывал, и в этот раз отличился. Понравилась машина. И руку мастерам пожал. И спасибо сказал. И производство благословил. И даже, хоть и любил машины иные – большие и быстрые, запорожскую машинку попросил в пользование. Чтобы, значит, на охоту по бездорожью ездить…
Интересно? Но это собственно была предыстория. Это знают многие. А теперь о том, что почти никому не известно. О том, кто первым, кроме, конечно, экспериментальных заводчан и Генерального секретаря во всём огромном Советском Союзе проехался на новом народном автомобиле.
…Окрылённые похвалой мчали запорожские водилы-испытатели домой. Даже руки, от сиятельных пожатий влажные, не мыли. Путь ведь недалёкий, чего уж тут. Тем более ждут дома. И Володьку Можарова ждали. Батя, Андрей Афанасьевич и сестричка любимая, Жанночка. Эх, и вырулил он гордо к дому по проспекту имени вождя, что возле гостиницы Интуриста на глазах удивлённых орудовцев: машина ведь новая, непримелькавшаяся. Почти иностранная (немудрено – с западнонемецких и американских моделей слизанная). В такой и девчонку прокатить не грех, и самому покрасоваться.
Влетел в дом: собирайся сестрёнка – прокатимся по городу с ветерком. Ну и батю с дороги надо уважить: в гастроном зарулить, беленькой купить бутылку и закуски какой-нибудь. Да, что в гастроном, в ресторан «Таврия», чтобы всё самое лучшее. Заработали, право имеем! Не каждый день Брежнев руку жмёт. И бате узнать об этом будет приятно. Он-то секретаря давно, ещё с сороковых знает. Оценит, что сын в жизни многого добился, не зря хлеб жуёт.
…А «запорожец» горожане облепили. И пацанва, и люди постарше. Оценивают. А Володька неторопливо, по-хозяйски дверку открывает и сесть сестре предлагает. Она у него единственная. Самая красивая. Да и сам он не промах. Есть чем гордиться. Вот жаль в этот момент фотоаппарата под рукой не оказалось. Хотя в толпе кто-то щёлкал. Вот бы отыскать теперь. В любом случае: сестричка Жанна самый первый что ни на есть народный пассажир нового народного автомобиля. Установлено точно. А что на фото этого не запечатлели, так и смотрин московских секретарских на карточках что «горбатого», что «ушастого» никто не видел. Нет их, словно растворились. Но ведь смотрины то были. Факт!
И потом: здорово ведь, что первым человеком, прокатившимся на народном автомобиле, была настоящая, а не киношная комсомолка, спортсменка, отличница и, наконец, просто красавица. Его сестричка – Можарова Жанна Андреевна. А ни какая-то гусыня – толстая спекулянтка-перекупщица с местной «тучи».
…У первой пассажирки «ушастого» никогда до самого сегодняшнего дня не было своего автомобиля. Муж был. Дети есть чудесные. А с автомобилем не сложилось: на инженерскую зарплату особо не разгуляешься.
А «ушастый» запорожец 966 модели, как, впрочем, и последующие его модификации, по-настоящему народным стал только сейчас: купить можно по цене хороших кроссовок. А ежели доложить чуток, то можно ещё парочку «зюзиков» прикупить на запчасти. Вот и будет практически вечный, народный, баснословно дешевый и неприхотливый автомобиль.
Жаль только особой очереди желающих не наблюдается. Непрестижная, говорят, в наши дни модель. Хотя это и не бесспорно. Как знать: возможно, лишь вопрос времени.