***
Всевоин Флайг покинул дворец повелителя в дурном предчувствии. Поражение в споре с повелителем, а именно так он воспринимал итог их встречи, могло вполне означать и поражение в войне. Того же мнения были и тысячевоины. Лишь двое из них - Койтар и Ильод - безоговорочно поддержали повелителя. Но эти двое всегда вторили повелителю. Их мнение давно зависело от мнения повелителя. Услужить повелителю - вот и вся их забота, в этом они и видят своё служение Норгии, так они и понимают долг воина выполнять волю повелителя. Всевоин зло сплюнул при воспоминании об этих двоих. Они - позор и бесславие настоящего воина! Но что хуже всего - они сами могут привести к позору и бесславию всю Норгию. Их болтовня и слепое услужение повелителю страшнее любого самого опасного врага. С врагом можно биться, а вот как биться с лестью. Воля повелителя - это главное о чём должен думать воин Норгии, это его долг. Но долг и лесть - это не одно и тоже. Он всегда повиновался воле повелителя, но чтобы слепо угождать... Никогда! Иначе не стать бы ему всевоином. Воля повелителя свята для каждого норога, но норог не мыслим без веры в Силу, в собственную силу. Именно эта вера сделала из норогов тех, кто они есть. Именно эта вера движет ими в походах и битвах. Именно она вела их и будет вести впредь к новым победам. Но победить лесть всевоин не смог. И это тревожило его не меньше, чем поражение войск. Встревожены были и все тысячевоины. Уж они-то как никто другие знали, что войска повелителя уже не те, что прежде. Лучшие воины уже погибли, перерожденных не хватало, таймоги ненадёжны, а новые тысячесилы, хоть и встали на место уничтоженных, но ни в какое сравнение идти с ними не могут. И в этих тяжёлых для войск условиях повелитель требует от них немедленного наступления. Без должной подготовки, без малейших надежд на успех они через двадцать дней должны перейти реку, бросить свою единственную защиту. Встав на мостах, можно было бы расчитывать на то, что им удастся сдержать рурар... Что вообще можно сделать за двадцать дней? Через двадцать дней он ещё будет в пути к мостам, а потом по приказу повелителя должен будет сразу же устремиться... к чему? К смерти? Что же делать? Впервые всевоин готов был ослушаться воли повелителя. Впервые считал возможным отбросить беспрекословное повиновение. Впервые сомневался в правильности его решений. Он, всевоин Флайг, тот, кто обязан обличать и наказывать изменников, теперь сам должен стать одним из них. Но другого выхода всевоин не видел. Ради спасения войск, а, значит, и Норгии - он должен так поступить. Какие бы сомнения его при этом не терзали. С такими тяжёлыми мыслями всевоин Флайг возвращался к своим войскам. Но стать изменником ему неожиданно помешали рурары. Едва он миновал Балфу, как его застигла страшная весть: рурары перешли мосты, воины бросают оружие и целыми тысячесилами сдаются в плен. Немыслимо! Что происходит и что всё это значит? Предательство? Но не такое же массовое! Помешательство? Но ведь не у всех сразу! Трусость? Но почему именно сдача в плен! Как вообще кому-то из норогов может прийти такая дикая мысль - сдаться в плен рурарам? Гонцы ничего не могли разъяснить. С каждым днём вести становились всё более пугающими, всё путаннее и ...даже удивительнее. Тысячесилы бегут, не думая о защите. Оставлены уже три моста. Оставлены безо всякого боя. Но самой странной вестью был слух о неизвестном всаднике, обращающим в безумство всех норогов и заставляющим сдаваться целые тысячесилы. Паника, которую он наводил одним своим появлением, была невообразима. По словам одного из чрезвычайных гонцов, многие тысячевоины спешно отводят свои тысячесилы даже при приближении небольших рурарских отрядов. Никто не думает ни о малейшем сопротивлении. Лишь некоторые, самые преданные повелителю тысячесилы из числа чёрного войска решаются на встречу с всадником. Но и они бессильны перед ним. Вот почему сдаются мосты, вот почему бегут воины! Слушая донесения гонцов, всевоин недоумевал всё больше и больше. Оборона, на которую он возлагал большие надежды, которая призвана была сдержать натиск рурар, рушилась всего лишь перед одним всадником?! Тысячи и тысячи воинов в ужасе бегут от одного?! Что за страх гонит тысячесилы? Что это? Кто этот всадник? Чем он так ужасен? Если вообще существует! Теперь всевоин уже не вспоминал о наступлении, теперь его занимали совсем другие мысли. Как остановить бегство войск? Где провести новую оборону? Уже посланы вперёд гонцы с приказом всем тысячесилам остановиться. В Чору отправлен верный Гварк, получивший вайрад орла и право казнить всех изменников. Сам всевоин во главе четырёх чёрных и одной перерожденной тысячесил спешил к мостам в надежде успеть застать хоть на некоторых из них войска повелителя.
С каждым днём волнение во встречных войсках повелителя возрастало. Иногда только лишь его собственное пристуствие останавливало тысячесилы от дальнейшего отхода. Во множестве же других местах отступление превращалось в паническое бегство. До всевоина всё чаще и чаще доходили вести о неповиновении его чёрным воинам. Всевоин был вынужден отдать жестокий приказ о казнях в тысячесилах, которые продолжали отступление. За каждой тысячесилой шли теперь отряды чёрных воинов, которые должны были предотвращать панику и бегство с поля боя. Это помогло. Войска остановились. Но они по-прежнему были скованы страхом перед надвигающимся врагом. Слухи о всаднике становились всё более зловещими. Все как один говорили, что встреча с ним для норогов заканчивается или смертью или безумством. Появляясь всегда на рассвете, всадник способен был остановить тысячесилы, сколько бы их ни стояло перед ним. Каждая ночь теперь оборачивалась для норогов тревожным ожиданием рассвета - никто не знал, где в следующий раз появится всадник. Это выматывало воинов и лишало их мужества. Они были вновь близки к панике. Многие не выдерживали и попросту убегали из своих тысячесил, даже несмотря на страх смерти за измену. А вскоре всевоин и сам смог убедиться в том, что встреча с этим всадником не сулит воинам ничего хорошего.
В один из дней к нему привели воина, тысячесила которого столкнулась с всадником. Уцелели немногие, в том числе и этот воин. Другие или погибли, или сдались. Всевоин смотрел на стоящего перед ним связанного воина с презрением, с которым раньше он смотрел только на тавков и других дикарей. Но ничего другого этот воин не заслуживал. С безумным взглядом, в котором уже не было ничего от былой гордости воина Норгии, с безвольным лицом, он потерял не просто облик воина, но и облик норога. Особенно всевоина поразило то, что он был из чёрного войска. Если уж его воины не могут устоять, то чего ждать от всех остальных.
- Почему он связан? - спросил Флайг воинов приведших этого безумца.
- Он пытался убить себя, мой всевоин, - ответил молодой сотневоин. - Часто накидывался и на нас.
- Вот как? Странно... Что он говорит?
- Сейчас всё время молчит. Но первое время...
Сотневоин замолчал и переглянулся со своимим воинами.
- Что вы замолчали, сотневоин? Что он там говорил?
- Мой всевоин! Мы не всё поняли из того, что он говорил. Но то, что мы разобрали... он всё время кричал, что этого не может быть...
- Чего именно, сотневоин? Говорите яснее!
- Из его слов не было понятно о чём он говорит. Всё время твердил: "этого не может быть". Говорил о какой-то ошибке, о том, что мы всё равно должны сражаться и вновь "этого не может быть".
- Это всё?
Сотневоин вновь переглянулся со своими воинами. Те также бросили на него странный взгляд. Всевоин подошёл ближе.
- Что ещё он говорил? Говорите всё, сотневоин!
- Мой всевоин! Он задел честь повелителя! Я не могу передать его слов!
- Честь повелителя?..
Всевоин замолчал, потом бросил:
- Всем выйти!
Из шатра один за одним вышли сначала все тысячевоины, а затем и стража. В шатре остался лишь сотневоин, ничего не понимающий безумец и сам всевоин.
- Теперь говори, - приказал всевоин.
- Мой всевоин. Он говорил... он сказал, что повелитель не может править Норгией. Что он должен умереть, как и все мы. Что повелитель и есть...
- Ну! Говори!
- ...тот самый враг, с которым мы дерёмся. "Враг сидит в нас самих, и повелитель - один из них" - это его слова.
- Это всё?
- Да, мой всевоин.
Флайг подошёл к воину. Тот смотрел в пол и чему-то недобро улыбался.
- Как твоё имя, воин? - спросил Флайг.
Воин продолжал молчать, не обращая никакого внимания на Флайга. Флайг, глядя ему в глаза, уже резче спросил:
- Как твоё имя?
Воин снова улыбнулся своей непонятной улыбкой и тихо произнёс:
- Я не тот кем был когда-то. Моё имя уже не моё.
- Что с тобой было? Что ты видел? Ты видел всадника?
- Я видел... Он ехал впереди воинов, а потом поднял руку...
- Что потом?
- Вы ничего не знаете, - воин вдруг закричал прямо в лицо всевоину. - Ничего! Лучше умереть, чем знать это! Рурары... они ... они тоже...
Воин замолчал также внезапно, как и начал кричать.
- Что ты говорил про рурар? Отвечай!.. Ты оскорбил повелителя. Ты знаешь, что тебя ждёт?
Взглянув в глаза воину, Флайг понял, что ждёт ответов напрасно. Также, как и напрасно угрожает ему смертью. Этот воин уже не боялся смерти. Его не испугать ею. Он видел что-то страшнее смерти.
- Увести его, - сказал Флайг сотневоину.
- Что прикажете делать?
- Он оскорбил повелителя. А это карается смертью. Но пусть он умрёт как воин - от меча. Можешь идти.
- Хвала повелителю!
- Хвала...
Когда в шатёр вошли тысячевоины, всевоин уже принял решение. При всём том, что он увидел и узнал, оно могло быть только одним. Тысячевоины, догадываясь, что он уже всё решил, напряжённо ожидали его слов. Но всевоин молчал. Наконец, один из них не выдержал:
- Мой всевоин. Моя тысячесила готова выступить немедленно. Мои воины готовы к встрече с любым врагом, кем бы он ни оказался.
Всевоин задержал взгляд на говорившем. Тысячевоин Лонраг - один из самых смелых и отважных тысячевоинов во всём войске повелителя. Пусть и не чёрный воин, но предан также, как и они.
- Я принял решение. - всевоин встал посредине шатра так, чтобы видеть всех тысячевоинов. - Мы больше не можем медлить. Сегодня утром прибыл гонец от самого повелителя. Повелитель решил воодушевить наши войска и увидеть их новые победы. Он уже в пути. К его приезду мы должны вернуть все мосты...
- Но, мой всевоин..., - один из тысячевоинов хотел возразить, но был грубо перебит Флайгом.
- Это не всё! Сегодня же стало ясно, что и рурары не оставляют нам иного выбора, как наступление. Только так наши воины смогут перебороть свой страх перед ними.
- Мой всевоин. А как же всадник? Встреча с ним опасна для наших тысячесил. - вновь возразил тот же тысячевоин.
- Всадник не может быть повсюду, Траод. Наступая всеми силами сразу, мы можем расчитывать на победу.
- Но без поддержки перерожденных мы всё равно слабее рурар. А ведь с ними сейчас ещё и мирнийцы, - поддержал Траода Двагар.
- Из Балфы уже идут пятеро вождей таймогов со своими воинами и две тысячесилы перерожденных. Ещё одна - из Чоры. Остальные перерожденные находятся в Пьоле и Норгии. Сегодня же я пошлю гонцов с приказом немедленно выдвигаться всем им нам на помощь. Но ждать их подхода мы не можем. Завтра все наши войска, все, кто стоит в Рураре должны начать наступление. Мы должны отвоевать мосты и отбросить рурар за реку. Это мой приказ. Передайте его своим воинам. Да пребудет с вами Сила!
***
Повелитель Гаттл прибыл в лагерь всевоина, когда новое наступление, объявленное всевоином, было в самом разгаре и где-то далеко на востоке уже гремели новые битвы. Лагерь стоял в чистом обширном поле. Проезжая по нему, повелитель неожиданно вспомнил о Могвайских полях - месте первой победы и славы норогов в этом так много обещающем походе. Тем сильнее были его раздражение и ярость, которые он выплеснул на всевоина. Он уже был наслышан о сдачах его воинов в плен целыми тысячесилами.
- Что всё это значит, всевоин? - сразу же обрушился на Флайга повелитель.
Флайг, несмотря на то, что готовился к предстоящему разговору, тем не менее не знал, как всё объяснить повелителю.
- Мой повелитель! Войска уже начали наступ...
- Начали наступление?.. Они начали сдаваться в плен, всевоин! В плен! Рурарам! Как это возможно?! Что это, всевоин?
- Мой повелитель! Некоторые тысячесилы...
- Некоторые?! Мне доложили о целых десяти, всевоин! Вы и сейчас будете утверждать, что предателей нет? После всего что произошло, после того, как мои воины сдаются рурарам, сами бросают оружие!
- Это действительно так, мой повелитель. Все эти предательства...
- Это не просто предательства! Это измена Норгии! И мне, всевоин! Они нороги! Я - их повелитель! Это просто невозможно... Что происходит, всевоин?
- Мой повелитель. Всего, что происходит нам неизвестно. Но по слухам...
- По слухам?..
- Всё очень не просто, мой повелитель. Воины из тысячесил изменивших Норгии или сдаются рурарам или погибают. Никто не мог сказать что же происходит. Всё же нам стало известно, что причиной всему - неизвестный всадник. Это слухи, мой повелитель. Но так говорят. Я сам говорил с одним из воинов, видевшим этого всадника.
- Что ещё за всадник, всевоин? - раздражённо спросил повелитель. - Что это за выдумки? Тысячесилы сдаются перед одним человеком? И вы в это верите?
- Я знаю, мой повелитель, в это сложно поверить. Но всё это может оказаться правдой. До сих пор ни один норог никогда не сдавался в плен рурарам. Воины могли бесславно погибнуть и даже сбежать с поля битвы, но никогда - сдаться в плен. Теперь же сдаются целые тысячесилы. Это невероятно, и объяснение этому также может оказаться таким же невероятным.
- Если всё это правда, всё, что вы сказали, - что вы сделали, чтобы помешать этому всаднику? Как вы с ним боретесь?
- Мой повелитель! Нам ничего неизвестно о нём. Ни кто он, ни в чём его сила. Единственное, что мы знаем, это то, что наши воины не могут ему противостоять. Всадников даже может оказаться несколько. Всё, что мы можем сделать, мой повелитель, и что я уже приказал - это наступать всеми силами сразу.
- Великая Сила! - воскликнул повелитель. - Что же это, всевоин?! Именно сейчас мне так необходим жезл! Где Абер? У вас есть от него вести?
- Нет, мой повелитель. Пещера Истины далека и путь...
- Я знаю, всевоин. Но что, если он не вернёт мне жезл?
- Абер лучший во всём чёрном войске. Я уверен - он справится.
Повелитель жёстко, но в то же время как на последнюю надежду, взглянул на Флайга.
- Пока я без жезла - вы, всевоин, решаете судьбу Норгии и её будущее! Всё сейчас зависит только от вас! Вы должны во что бы то ни стало остановить рурар! Это мой приказ, моя воля!
...Всеобщее наступление, которого так требовал повелитель, на которое так надеялся всевоин, закончилось громкими поражениями. Тысячесилы по-прежнему слаживали оружие перед всадником, хотя были и те, кто оказывал ему сопротивление. Те же, кому посчастливилось избежать встречи с ним, вступали с рурарами в бой. Но почти все битвы с ними также завершались полным разгромом и бегством. Большинство тысячесил было неопытно и не могли на равных драться ни с рурарами, ни с мирнийцами и каосами. Стойкими оказывались лишь немногие тысячесилы и чёрное войско. Но они были малочисленны и их редкие успехи не могли остановить продвижение рурар, которое, как наводнение, разливалось всё шире и шире. Даже подошедшие таймоги и перерожденные смогли лишь на время задержать его. Но после того как в жестоких битвах они были перебиты, натиск рурар возобновился с новой силой. Мосты были окончательно потеряны для войск повелителя. А вместе с ними была потеряна и последняя надежда Норгии на победу в Рураре. Сдержать рурар теперь не могла никакая сила, которой у повелителя уже не было. Чтобы спасти то немногое, что осталось от них, всевоин отдал приказ на отступление. Поспешно отходя под стремительным натиском рурар, нороги уходили с земель Рурары, оставляя после себя мёртвую тишину, повисшую над сожжёнными деревнями, вытоптанными полями и тысячами могил погибших воинов.
***
Ваяр, сидя на вороном коне, смотрел на норогов. Они стояли перед ним притихшие, оглушённые, растерянные. Ваяр только что показал им Истину. За его спиной всходило солнце. Он всегда открывал Истину на рассвете. Смятение, в которое ввергались воины, ночью было бы много сильнее и ужаснее. В который уже раз он возвращал им память, открывал им глаза, но до сих пор не мог привыкнуть к этому, зная, что за этим последует неизбежная кровавая резня.
- Скольким мы уже открываем Истину, а я так и не могу спокойно смотреть на них, - подумав о том же самом, сказал Ярорг. Он стоял рядом с Ваяром и также, как и он, смотрел на норогов.
- Да, их не становится меньше - тех, кто отринул. И всё же это спасение для всех нас.
- Лучникам быть готовыми! - прокричал, стоявший невдалеке, Догул.
Ваяр вгляделся в ряды воинов повелителя. В них появилось пока ещё едва заметное движение - воины постепенно приходили в себя. Кто-то ронял оружие, кто-то всё ещё стоял недвижим. Но Ваяр искал глазами отринувших - тех, кто не принял Истину. Сколько их будет в этот раз - больше, чем обычно, или всё же меньше. Его взгляд поймал мелькнувший блеск где-то в глубине рядов. Какой-то воин покончил с собой. И тут же по всем рядам замелькали мечи - отринувшие, не смирившись с Истиной, убивали и себя и тех, кто стоял рядом. Они уже видели вокруг одних лишь заклятых врагов, даже в самих себе. Всё больше и больше падало погибших воинов, и вдруг отринувшие как один бросились вперёд. Только когда они вырвались из рядов, стало ясно насколько же их много. Их участь была решена - вскоре все они лежали сражённые стрелами дружин. Но и выживших, принявших Истину, и тем самым спасших себя, было много. Ваяр смотрел на них, как на свою надежду. Каждый уцелевший из этих воинов был ему бесконечно дорог, каждая спасённая жизнь была для него искуплением его безмерной вины, которая до сих пор отягощала каждый день его жизни.
Мосты были освобождены очень скоро. А вслед за ними началось и освобождение всей Рурары. Ваяр не мог находится всюду и дружинам часто приходилось принимать бой. Особенно упорное сопротивление оказывали чёрные воины и, конечно же, перерожденные. Их затуманненый и ослеплённый ненавистью разум не мог озарить даже свет Истины, их уже ничто не могло спасти. А потому каждая встреча с ними оборачивалась для рурарских дружин новыми кровопролитными битвами. Но ни их слепая ярость, ни ненависть воинов повелителя, заставляющая до последнего сражаться с врагом, не могли уже предотвратить грядущего поражения Норгии. Вначале медленно, но с каждым днём всё быстрее и неумолимее рураское войско вытесняло воинов повелителя из Рурары. Многие из них познавали Истину и потрясение их было огромно. Но такое же множество погибало: кто-то, не сумев принять Истину, а кто-то, так и не узнав о ней.
Рурара была освобождена. Огромной кровью, невероятной ценой, неслыханными жертвами рурары отстояли свою родину, спасли свою мать. Воины повелителя всё дальше и дальше откатывались на запад. Вслед за этим они были изгнаны из Балфы и Чоры. В тяжёлой борьбе освобождалась Пьола. Рурарские дружины подходили к Норгии. Война возвращалась туда, откуда она начала своё шествие.