Мой дед, Леонид Алексеевич или просто Алексеич, как его все называли, 50 лет своей жизни проработал на шахте. На Донбассе у шахт часто были названия в виде цифр, дедовская шахта называлась - 7/8, по номеру шахты называли и поселок. Дед был не родным, но роднее у меня не было. Еще пацаном, во время войны немцы угнали его и многих других жителей села Ладанка, Черниговской области, на работу в Германию. Выживших после плена, "справедливая" советская власть заставила тяжелым трудом отрабатывать "грех" нахождения в немецком плену, поднимая угольную промышленность Донбасса. В Ладанке у деда оставался отец и брат, которых он больше никогда не видел. На Донбассе он и встретил мою бабушку, с которой они жили душа в душу долгие годы. Деду нравился Донбасс и работа в шахте и за все время он практически никуда не выезжал, разве что один раз съездил по путевке в Одессу. После этой поездки, когда приходилось красиво одеваться он всегда шутил, что собирается к одесситкам. В шахте дед долго работал в "забое"(на глубине, там где долбят уголь), ближе к пенсии - на выдаче взрывчатки "забойщикам".
Меня с сестрой родители обычно отправляли к деду с бабушкой из Киева на все лето, на каникулы. Обычно, в это же время приезжал и мой двоюродный брат с севера. Это был особый мир... Процветающий шахтерский поселок - шахта 7/8. Как там все было здорово! Окруженный терриконами и ставками поселок 7/8 был любимым местом моего детства. У деда была "21-я" Волга. Он давал нам с братом иногда рулить. Большего счастья в жизни тогда для нас не было, это было пределом наших мальчишеских желаний!
Дед работал в разные смены, уходя и приходя с работы в разное время суток. Приходил всегда не с пустыми руками - то газировки с шахты принесет, иногда арбуз или еще чего. Если дед возвращался со смены не ночью - к завтраку, к обеду или ужину - мы с бабушкой его всегда ждали, а пес "Жучок" начинал прыгать и скулить, когда дедовская Волга еще ехала по нашей улице "Фестивальной", за километр от дома. Зайдя в дом, дед первым делом снимал часы, мыл руки, мы садились за стол. Дед наливал себе в граненый стакан водки, выпивал, занюхивал черным хлебом и приступал к трапезе. Считал, что рюмками пьют алкоголики, и говорил, что пьет вовсе не для опьянения, а для аппетита и хорошего настроения. Когда Дед вставал из-за стола, всегда благодарил бабушку за еду, и торжественно объявлял: "деда не кантовать!" После чего отправлялся в спальню, где его уже ждала взбитая бабушкой перина, включенный в "зале" (так он называл гостиную) черно-белый телевизор "березка", пачка примы на стуле. Дед ложился на кровать, закуривал, звал нас, когда мы приходили он целовал нас по очереди и выкурив сигарету засыпал под звук работающего телевизора. Иногда с улыбкой я вспоминаю, как по телевизору показывали балет и дед попросил меня переключить, прокомментировав по-шахтерски просто: "балет- такая гадость!"
Размеренно шла жизнь Алексеича, год за годом, до самой пенсии. Когда развалился Советский Союз жизнь шахтерских городков на Донбассе изменилась, шахты закрывались, шахтеры разъезжались по заработкам, некогда помогавший нам дед и бабуля стали нуждаться в помощи сами. Родители пытались адаптироваться к новым реалиям рыночной экономики, но для инженера и учительницы это было не так просто, я заканчивал учебу. К старикам ездили крайне редко... Когда бабушка заболела мы забрали их на зиму к себе, в городскую квартиру. Сначала им понравилось, все-таки комфортнее чем в доме с печкой, в которую надо таскать уголь ведрами. Но весной они уговорили моих родителей отправить их на родной 7/8.
Как-то после долгой разлуки я приехал к ним с сестрой, они были очень рады! Сильно они постарели. Дед очень радовался новым подаренным туфлям, сказал, что обязательно теперь пойдет в них к "одесситкам". Как в старые добрые времена мы с дедом пообедали, все как положено, со стаканом водки и "не кантовать" после обеда.
По приезду домой я узнал, что дед умер в тот же день когда мы уехали. В тот же день, всей семьей мы поехали прощаться с Алексеевичем. Хоронили деда в новых, ни разу ни одетых туфлях.
На годовщину мы с братом поставили памятник на могилу деду. Памятник получился красивый, с шахтерской каской и каногонкой (так шахтеры называют фонарь на каске). Чуть позже умерла и бабушка...
Много лет прошло с тех пор. Однажды решили мы с братом поехать на могилку деда и бабули. Очень давнно не были, совесть мучила. Вообще далеко нам туда ехать, почти тысячу километров. Дом там остался, в нем и собирались переночевать. Выехали рано, добрались до места после обеда. Заехали в местный сельмаг, взяли чекушку, какую-то закуску, отправились прямиком на могилку. Помянули деда и бабушку. Вспоминали разные моменты из детства. Вспомнили и коронную дедовскую фразу: "деда не кантовать". Решили, что именно ее не хватает на памятнике.
На следующий мы день привезли мастера, он ловко выстукал зубильцем новую эпитафию. Получилось красиво. Отблагодарив мастера мы сели в машину и отправились в дальний путь, домой. Легко было на душе.