Я прошёл в комнату, разделся и лёг на кровать. Казалось, подушка ещё хранит тепло любимой, аромат её тела, еле уловимый и бесконечно родной. Засунув руку под подушку, обнаружил свою рубашку, уже ношеную когда-то и позабытую. То, что Наташа хранила её под подушкой, говорило о многом: "Любимый, я хочу, чтобы ты был рядом, хочу чувствовать твоё присутствие, как бы далеко мы ни были друг от друга."
"Теперь я рядом, весь твой и больше никогда тебя не покину. Возвращайся, родная!"
Сон густой и липкой поволокой окутал веки, освободив мою душу. Хватило всего несколько часов, чтобы вернулись силы. Большего я не мог себе позволить. Меня ждала самая трудная и самая важная миссия: обычно я провожал души на небеса, теперь пытался вернуть душу в тело.
Приняв горячий душ, тщательно разогрел тело, а напоследок облился ледяной водой. Выброс адреналина, сразу появилась бодрость духа. Кровь побежала по жилам, восстанавливая утраченное равновесие, свежесть мысли
Выпил горячий и крепкий чай. Попытался поесть, но не смог. Аппетит у меня - штука капризная, появляется лишь тогда, когда всё важное выполнено. А в тяжёлой ситуации вообще по привычке морю себя многодневным голодом.
Избавившись от трёхдневной щетины на лице, привёл в благопристойный вид сутану, поменял воротничок. "Вид священника - это лицо Церкви"- часто говорил наш преподаватель в семинарии.
Меня не покидала мысль, что вся моя предыдущая жизнь была подготовкой к этому. Всё, что я делал, кем стал, чего достиг - всё это было нужно для настоящего момента. Даже то, что мы когда-то расстались, все эти годы обучения и навыков, весь я, как таковой, создан для этого дня, и он изменит не только нашу с Наташей жизнь и судьбу, но и ещё что-то очень-очень важное. И если для этого понадобится вся моя жизненная сила, я, не задумываясь, отдам её.
В дверь постучали, я открыл. На пороге стоял Виктор.
- Заходи! Как Наташа?
- Без изменений, с ней сейчас папа остался.
- А Эрика где?
- У меня с бабушкой отдыхают. Прости, Эрик, но маме там привычнее... Она ещё плохо тебя знает... Ну, и вообще, всем нужен покой.
- Я всё понимаю, Виктор, и ни на что не претендую. Не переживай! Сейчас важно только одно - вернуть Наташу.
Он понимающе кивнул головой.
- Могу взять кое-какие вещи для Эрики?
- Да, конечно. Всё, что пожелаешь!
- Тебе уже лучше? - доносился его голос.
- Гораздо лучше! Спасибо.
Он бегал по детской и сбрасывал в сумку вещи малышки.
- Если хочешь, я подброшу тебя до больницы. Как я понимаю, ты без колёс... - доносился его голос.
- Спасибо! Моя машина осталась в Польше. Не хочется терять время. Буду тебе благодарен.
- Поедем вместе, мне всё равно отца забирать! - он появился с полной сумкой на плече, а в руке держал большого плюшевого зайца. - Совсем не хочет спать без Степашки. - Виктор виновато улыбнулся. - Это на время, пока Эрика будет у меня.
- Не стоит извиняться, она - твоя дочь... - странная теплота появилась между нами, словно срослись оборванные нити, общее горе сблизило и объединило. Мы говорили будто братья или друзья, а ведь совсем недавно это было невозможно. - Может что-то нужно ещё?
- Если понадобится, заеду снова. Ты же не прогонишь?
- Конечно, нет. И спасибо тебе, ты так много делаешь для семьи...
- Это - моя семья! С тобой или без тебя, они всё равно мне родные. Я люблю их, понимаешь?
- Хорошо понимаю. Прости за всё... Я не мог поступить иначе. - мы смотрели друг другу в глаза откровенным мужским взглядом, но без неприязни и соперничества, как это было однажды.
- Она любит тебя так, как никогда меня не любила, - он горько вздохнул.- Не забирай у меня хотя бы возможность видеть их!
- Виктор, наш дом всегда открыт для тебя! Ты - отец Эрики, и никто этого не изменит!
Мы вышли из дома, я запер дверь. Сели в машину.
- Это - то, что мне важно было услышать. Спасибо, Эрик! Я не буду вам докучать, обещаю.
Мы оба замолчали. Я был перед ним в неоплатном долгу, так или иначе, став причиной их развода. Кто знает, как сложилась бы их семейная жизнь, если бы я не появился тогда? Возможно, они бы и дальше жили вместе долго и счастливо...
"Только Эрики не было бы уже... - подсказал мне внутренний голос.- Всё, что не делается - к лучшему, как бы больно и плохо ни казалось."
- Знаешь, я когда узнал о случившемся, первым желанием было убить этого ублюдка! Поехал в участок, нашёл его. Мог стереть гада в порошок (для этого мне хватило бы связей и денег), но, увидев этого сопляка таким жалким, подавленным и беспомощным, не смог: рука не поднялась... - он сплюнул и надавил на педаль газа.
- Кто он?
- Девятнадцатилетний пацан. Мелкий, щуплый, зелёный совсем. Короче, поссорился он со своей пассией, вот и летел как угорелый, говорит, ничего не видел перед собой.
Мы вновь замолчали. Уже смеркалось. Солнце садилось за горизонт, каким-то тревожным алым отблеском расцвечивая редкие облака. Я и не заметил, как мы подъехали к больнице.
- Ты останешься на всю ночь? - спросил он. - Если устанешь, звони, я приеду. У меня тут уже всё схвачено.
- Спасибо, не беспокойся, я достаточно отдохнул.
- Хорошо, тогда утром тебя подменю.
- Надо ещё дожить до утра!.. - мы оба тяжело вздохнули.
- Думаешь, она вернётся?
- Надеюсь.
- Без неё изменится этот мир, для нас всех изменится...
Это была неоспоримая правда.
- Думай о хорошем, - тихо сказал я, даже не знаю, ему или себе.
Мы подошли к палате, в которую перевели Наташу. Прошло каких-то несколько часов, а казалось - целая вечность.
Тихо постучали, открывая дверь. Наташа лежала в прежнем состоянии, но уже без аппарата принудительного дыхания. В палате стало тише. Работали только датчики. К счастью, палата была одноместная, видимо, Виктор постарался. Отец Наташи дремал на стуле и не услышал, как мы появились.
- Пап, нам пора! - сказал Виктор, как будто на самом деле был ему сыном, растормошив за плечо.
- Простите, заснул. Вы уже приехали, - он потёр глаза, - даже не заметил, как вырубился.
- Немудрено после такого напряжения... - Виктор протянул ему руку, помогая встать.
- Эрик остаётся с Наташей. Помните, когда-то он спас нашу девочку...
- Такое не забывается. Моя дочь любит Вас, Эрик, Вы - единственный, кого она услышит.
Они ушли, а я подумал о том, что он даже не представляет, насколько прав сейчас. Наташа была всё так же смертельно бледна. Жизнь еле теплилась. Нить, связующая душу и тело, мерцала.
- Любимая! - я поцеловал её руку, мысленно концентрируясь на восприятии. Она появилась вначале нечётким расплывчатым сгустком, постепенно приобретая привычные черты. Сияние, исходившее от неё, не переставало меня восхищать.
- Ты вернулся! Я так рада!
Её душа выглядела абсолютно счастливой, абсолютно невесомой, абсолютно прекрасной, но какой-то всё более далёкой.
- Эрик, как же хорошо здесь, если бы ты знал! Мне хотелось уйти всё дальше и дальше. Блаженный покой, несравнимый ни с чем; стоит подумать, где ты хочешь оказаться и ты уже там. Но я ждала тебя.
- Ты могла уйти и больше не вернуться.
- Меня что-то не отпускало.
- Спасибо, Наставник! - я поднял глаза к небу, и он тут же появился передо мной.
- Эрик, она теряет земное, ты должен торопиться! У нас мало времени, я не смогу её долго удерживать. Напомни ей всё! Я буду рядом... - он исчез, но я продолжал ощущать его присутствие.
- Наташенька, душа моя, - как верно это сейчас звучало. - Вернись ко мне, умоляю, вспомни о нас! - я стал перебирать в памяти самые яркие моменты, начиная с первого дня, когда переступил порог новой школы и увидел свой новый класс. Кудрявая девочка у окна всё время подглядывала за мной, так смешно стараясь быть незамеченной. Наша встреча в графском парке. Её заплаканные глаза, ворвавшиеся в моё сердце мучительно сладкой болью. Как мы дружили, ходили за руку, как вместе делали домашние задания. Как я всё больше влюблялся... и понимал, что должен уйти. Вечер в кочегарке, боль, которую я ей причинил своими признаниями. Как спустя десять лет в больнице неожиданно свела нас судьба вновь. Крещение Эрики. При воспоминании о дочке, Наташа словно опомнилась и вспыхнула огнём материнской любви.
Я продолжал вспоминать, как приехал к ней поздним вечером и долго стоял под окнами, не решаясь войти... Наш первый поцелуй и бессонные ночи. Разлука... Как под Рождество Наташа с малышкой появилась на службе и чуть не сбежала от меня. Наша первая ночь. Их отъезд, отпечаток ладони на замёрзшем окне вагона...
Вспомнил всё, что было дорого нам обоим. И чем дальше, тем сильнее волновалась и переживала её душа.
- А теперь хочешь уйти в блаженство, оставив меня гореть в аду одиночества? Покинуть Эрику, так нуждающуюся в любви и заботе матери?!
Она вспыхнула всеми красками и взвилась надо мной в смятении:
- Нет, любимый, нет! Я возвращаюсь к вам, чего бы это ни стоило!
Она совершила очередную, но безрезультатную попытку. Я вновь опустился на колени, и, молясь, целовал её, покрывая поцелуями и слезами обездвиженное тело. Ночь. Черное небо, покрытое мириадами звёзд, склонилось над нами бесконечностью.
"Господи! Верни мою любимую! Дай нам время! Не забирай самое дорогое! Я отдам тебе всё за возможность любить её! Буду твоим безропотным слугой до конца дней своих, исполню волю твою. Только услышь меня сейчас и помилуй в Твоей бездонной любви! Преклони ко мне слух Твоего Милосердия и, через раны Христа, верни мою любовь!"
Наташа начала молиться вместе со мной, повторяя каждое слово. Когда наступил рассвет и первые лучи солнца прожгли темноту, явился Наставник в ослепительно белом церковном облачении. Я опустился в поклоне, не в силах выдержать святость, исходящую от него.
- Сын мой, взгляни на меня без страха и смущения. Я принёс вам благую весть!
Я поднялся, ободрённый его словами.
- Это был её конец, предписанный изначально. И ты хорошо подготовил эту душу. Она прошла свою земную задачу и была готова вернуться в наш Вечный Дом. Но сила твоей любви открывает новую страницу в Книге её Жизни. И от вас зависит, что будет в ней написано. Сын мой, вы получили благословение и можете обвенчаться. Но после ты продолжишь своё служение!
- Как же это возможно, Наставник?!
- Ты уйдёшь в православие, другого пути у тебя нет.
Я был поражён.
- Перед Богом все дети равны. Ему нужна твоя самоотверженная душа и твоё служение во благо мира. Ты послужишь звеном в соединении Церквей. Впереди у тебя долгий путь. Пусть она станет тебе опорой! Ты выстрадал её.
Аппараты неожиданно загудели. Начались скачки давления, перебои в работе сердца. Наташа дёрнулась всем телом, как в судороге, грудь тяжело задышала. Открыв глаза, она непонимающим взглядом осматривалась вокруг, пока не увидела меня. Она попыталась улыбнуться краешками губ.
- С возвращением, любовь моя! Мы снова вместе! - даже не заметил, как по щекам покатились горячие слёзы счастья и благодарности Богу.
- Больно-то как, Господи! - простонала она.- Как же больно, Эрик!
Я нажал кнопку вызова, медсестра прибежала сразу же.
- Наташа очнулась! Помогите ей, умоляю!
Девушка тут же выбежала и через несколько минут вернулась уже с дежурным врачом. Они подключили какой-то аппарат и ввели в вену через катетер лекарство. Позже я узнал, что это был морфин.
- Теперь ей станет легче! Бог услышал Ваши молитвы, отец. Случилось чудо, поздравляем!
- Спасибо! Слава Господу! Всё позади...
Наставник исчез так же внезапно, как появился. Наташа больше не сияла волшебным перламутром, паря под потолком. Она страдала в искалеченном теле от боли. А слёзы счастья всё бежали у меня по щекам горячими каплями бесконечной любви и благодарности Богу.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/02/19/1928