Цветы

   
    
     Вот и  пришла осень с серыми облаками в небе и мутными лужами на асфальте. Она захлестнула душу давно забытой за время летних месяцев грустью. Витёк в такую пору не находил себе места, особенно посреди городских каменных глыб, а те лишь по ночам, когда из окон струился жёлтый электрический свет, и походили на места для обитания людей. В остальное время серые многоэтажки смотрелись вымершими динозаврами.
    Тут ещё мелкий дождичек заморосил, всё никак не подрастая до серьезного и солидного дождя. На душе и без того было погано:  целый день он, сварщик высокой квалификации, варил на заводе ЖБИ арматуру, выполняя трудоёмкую грошовую работу, а под конец дня из-за этого разругался-таки с Главным инженером.
    Только вчера он возвращался домой, и солнце тёплыми и нежными лучами словно обнимало его за плечи, гладило, как маленького, по голове. Ветерок играл с придорожными  кустиками, готовыми потянуться ему навстречу, превращая их чуть ли не в разумные творения. Ничего  не напоминало о скором приближении осени. Не требовалось мириться с переживаниями, искать убежища и покоя. Умные мысли о значении судьбы в жизни человека поднимали настроение и возвышали над будничной городской суетой. Зелёные шарики за резными каштановыми листьями точно готовились сорваться и приятно уколоть тёплые ладони. Ох, как же хорошо ему вчера шагалось с работы….
    - Хлеба купил! – едва переступив порог, будто звук  разорвавшейся гранаты, услышал он строгий голос жены.
    Витёк застыл у дверей. Перед тем как выйти из дома он долго искал свои полуботинки и носки, которые часто бросал посреди комнаты, а в этот раз умышленно спрятанные Наташей. Она все семь лет супружеской жизни пыталась приучить его поддерживать порядок в их однокомнатной квартире. Из-за чего,  похоже, он и пропустил мимо ушей её просьбу. Хорошо, что сына они на неделю отвезли погостить к бабушке, и тот не видел позора любимого папочки.
    Он развел руками:
    - За-был..
    - За-б-ы-л, - передразнила она, подчеркивая несостоятельность его оправдания.
    - Я сейчас сбегаю. Куплю, -  суетясь, проговорил Витёк. Он сбросил обувь в прихожей, заскочил в спальню и, из-под сложенного в прикроватной тумбочке нижнего белья, достал заначку. Это была перетянутая  резинкой тонкая пачка мелких бумажных купюр. Он на ходу сунул деньги в карман и вернулся.
    - Что носишься, туда-сюда, туда-сюда? – поморщившись, спросила Наташа.
    - Да - я, - соображая, что ответить, попытался скоротать время Витёк.  - Документы не взял, - нашёлся он.
    Наташа отвернулась от него, как от надоедливой букашки.
    Витёк выскочил во двор и, постояв несколько мгновений, облегченно вздохнул: «Пронесло».
    Дождичек прекратился. Длинный коридор улицы вывел его к центру города. Он уткнулся в закрытые двери булочной и посмотрел на часы. Было десять минут девятого, взгляд скользнул по зданию через дорогу, вросшему в землю по самые форточки на окнах первого этажа. Возле каждого окошка были видны выложенные кирпичами прямоугольные ямы глубиной метра по полтора. Около одной из них трое подвыпивших мужчин в свете ярких уличных фонарей что-то оживленно обсуждали. Самого пожилого, с седыми подпалинами Витёк узнал. После трудового дня он иногда сталкивался с ним у соседнего подъезда. Сосед был всегда в военной форме - чистенький и опрятный, своим видом вызывая зависть у прекрасной половины жителей дома, и в её устах являясь образцом для подражания другой, менее прекрасной половины. Сейчас китель на нём был нараспашку. Фуражка съехала на правое ухо. Он еле удерживал равновесие, но казалось, внимательно прислушивается к собеседникам. Порою он даже пытался что-то произнести, но, когда открывал рот, слова заставляли туловище военного пружинить назад, а ноги делали шаги то вправо, то влево, напоминая магический танец. Гражданские друзья, не обращая ни на кого внимания, рисовали полусогнутыми пальцами друг перед другом замысловатые фигуры. Седой в последний раз станцевал, сложился вдвое и исчез.
   Двое приятелей, не замечая отсутствия третьего собеседника, продолжали размахивать друг перед другом руками. Вдруг один из них  начал озабоченно озираться вокруг, и какая-то сила заставила его посмотреть в выложенную кирпичами яму. Он наклонился и махнул рукой  своему другу, они без видимых усилий извлекли попавшего в беду товарища, тщательно стряхнули с него мусор и с новой страстью вернулись к разговору.
    Наблюдая за ними, Витёк внезапно ощутил прилив глубокой, тоскливой зависти. Показались они ему старыми и добрыми друзьями, обсуждавшими важнейшие проблемы мироустройства. За это открытие  его, конечно, никогда не могли номинировать на Нобелевскую премию, но зато в душе прокатилась волна радости к жизни и уверенности в себе.
    Он перешёл через дорогу,  подошёл к бабульке, торговавшей на углу хризантемами с собственной дачи, и протянул деньги за букетик, представляя, как подобреет Наташа,  принимая цветы, чмокнет его в щёку, а он, считая это внимание к себе пустяками, пробормочет: «Да ладно тебе…».
    Витёк приблизился к кафе с толстыми запылёнными окнами. Хлеб в этот час продавался только там. За деревянными столами на толстых массивных ножках скучали две пары посетителей. У огромного во весь зал окна он заметил девушку с тёмными, вьющимися до самых плеч волосами. Она кокетливо двумя пальчиками держала чашечку с кофе и, время от времени, подносила её к полным губкам, бросая в этот момент взгляд, полный томительного ожидания.
    Предстала она перед ним  прекрасной и таинственной незнакомкой, точно первая вечерняя звезда, и стала такой желанной, а глаза большие и манящие всё смотрели с тайной глубокого речного омута. Давно так Наташа на него не смотрела.
     У стойки он протянул деньги, но вместо хлеба попросил водки и закуски. Через минуту  Витёк уже сидел напротив незнакомки и подливал ей из пузатенького графинчика.
     Он повторил заказ и огляделся. Немногие посетители, что скучали вокруг, когда он вошёл в кафе, уже покинули заведение. В полумраке они остались одни и, слово за слово разговорились. Девушка поведала ему о своей неудачно складывавшейся жизни. Как Витёк мог её не понять?! Ему, тонкому психологу, считавшему  себя, как и все нормальные люди, умнее и талантливее других, было всё так близко, как близко бывает дверь того же магазина, куда не впустили всего через минуту после закрытия,  или тот же кипяток из случайно опрокинутого на себя чайника.
     - Для меня всё в прошлом, я так устала от всего, - жеманно поводя плечиками, говорила девушка. - Вот вы, наверное, многого добьётесь в жизни. - Она с плохо скрываемой завистью заглянула ему прямо в глаза.
     Самолюбие Витька всколыхнулось, побродило по телу и опустилось на стул. Он захмелел и расчувствовался, подарил ей букетик и, заказал ещё водки. Незнакомка пробудила в нём незабываемое ощущение своей значимости, а главное - нужности кому-нибудь.
      Из Витька поперли стихи.

      Кончилось лето, лишь листья кружили,
      Как деньги, которые нам отслужили, - выдал он экспромтом.

      - Ах! Какой вы всё-таки! – воскликнула восхищенная незнакомка.
      «Да, я такой», - нескромно подумал про себя Витёк.
      Из кафе они вышли вместе и запетляли путниками из затерянного потустороннего мира, проходя мимо заброшенных уборных, деревянных сараев и прочих уличных строений. Летел Витёк  сквозь ночное небо навстречу с другими планетами.
      У него чуть-чуть просветлело в голове, когда во дворе какого-то дома возле угольной кучи выросли очертания плечистых инопланетян, но, получив удар ломиком по голове, просветление сменилось розовым туманом.
      Вспомнил себя Витёк на пути к дому в одних носках, без кожаной куртки, часов и копейки денег в карманах.
      В ванну он залез прямо в остатках одежды. Изумрудно-зеленого цвета  вода после его погружения превратилась в чёрную болотистую жижу.
      Витёк плохо соображал, что отвечает  Наташе, а та, может быть, впервые за последние годы совместной жизни, спрашивала не так, как это часто бывало в последнее время, - громко и резко, а вопрошала откуда-то издалека, тихо и испуганно.