Нас было трое – «друзей из подворотни»… Так окрестила нас моя мама. И когда мы собирались с Мишкой и Лёшкой в очередной поход за неизведанным, – всякий раз говорила, – твоя дорога в институт, Фёдор! Фёдор – моё имя, которое в детстве мне совсем не нравилось. А вам бы понравилось, если бы с самого детства вас дразнили «Дядя Фёдор» или «Дядя Федя, съел медведя»? Эти-то самые «подворотные» мои друзья и были первыми «обзывальщиками»… Дядей Федором меня называл Мишка Ткаченко, а прожорливым дядей Федей – Лёшка Дровнинов. Стоит ли объяснять почему так? – ведь, не мог же Мишка – на всю улицу вопить мне вслед о том, что я его сожрал… А может, боялся, что действительно съем? Кто его знает. Друзьями мы стали не сразу. Сразу мы стали «врагами», а точнее «дуэлянтами»… по меткому выражению моей матушки.
На язык ей лучше было не попадаться, сказанное, всегда било - «не в бровь, а в глаз»; я бы даже сказал в оба глаза сразу. Бросаться словами она не любила, и была скорее молчаливой; ну а уж если говорила, то часто, как оглаживала. После чего сама же нередко сокрушалась: «Язык мой – враг мой!». Но пройти мимо, промолчать – всё равно не могла. Мимо глупости ещё как-то проскакивала, а вот мимо хамства и подлости – не могла… От неё, – если сильно напроситься, – можно было и дрыном получить. Наверное, поэтому, явных врагов у мамы не было. Тайные враги или друзья-завистники были, как у всякого яркого, неординарного человека. Тем более, если этот человек – женщина, а её друзья вовсе и не друзья, а подруги… По их поводу она придерживалась чёткой концепции: «Подруги бывают настоящими только по несчастью, во всех остальных случаях – это конкурентки».
Что же касается нашей «троицы архаровцев» мы были настоящими друзьями. В школе вообще, «не разлей вода», а после – дороги конечно разошлись, но это никогда не мешало нам встречаться на перекрестках… Была такая кафешка в нашем городе – «Перекрёсток». Потом кафешка выросла, стала респектабельным рестораном и сменила вывеску, но для нас навсегда осталась «Перекрестком».
Выросли и мы, причём каждый по-своему.
Мишка стал директором ЧОПа – частного охранного предприятия – и теперь, когда он подъезжал на своем стареньком, но шестисотом Мерседесе мы с Лёхой, как по команде запевали: «ЧОП-СТОП ты подошла из-за угла, ЧОП-СТОП ты много на себя взяла…». Мишаня стал напоминать раскрасневшегося барина и раздался не столько ввысь, сколько вширь.
Лёха звёзд с неба не хватал, хотя из нас троих, к небу был гораздо ближе – из-за своего высокого роста. Работал авто-слесарем в частной мастерской, потом стал её директором, но продолжал возиться с моторами. Он был настоящий дока в своём деле – определял неисправность по звуку – и никогда не ошибался с «диагнозом». Оторвать его от машин, было задачей практически нереальной – с этим справлялись только мы с Мишкой.
О себе умолчу, памятуя когда-то сказанное мудрой моей мамой: «О себе помолчи, подожди, когда скажут другие... если скажут хорошее, тебя не назовут зазнайкой; если – плохое могут и не поверить». Скажу только, что университет я и вправду закончил и, благодаря своей специальности, получил возможность путешествовать по миру «за счёт налогоплательщиков». О чём, конечно же не жалею, но встречаться с «друзьями из подворотни» удаётся теперь не часто, а вот этого действительно жаль…
© Dm B. Pure, 2012/02/17