Она неслась домой, не чуя под собой ног . Да что там ног, она не чуяла тела вообще. Ее- соплячку десятилетнюю старшие девчонки гадать пригласили. На суженого. Не прогнали, не высмеяли, как обычно, а как ровню позвали.
-Слышь-ка, Лид, у твоей матери кольцо есть. Настоящее. Червленое. Принеси его, тогда гадать с нами будешь.
Вот и летела она домой, не обращая внимания на трескучий январский мороз, на руки озябшие, красные, в цыпках, на иней на ресницах.
Такого кольца больше ни у кого в деревне не было… . Широкое, толстое, богатое. Матери оно от прабабки досталось. Хотя она и не носила его почти, доить мешало, да и прясть тоже. Да и мягкое оно, червонное же золото, потому и толстое. Вот и берегла, поцарапать боялась Итак на нем была уже глубокая выемка, как ранка, уже и не упомнить, откуда взялась., вроде только по большим праздникам и надевалось.
Мама болела. Она частенько болеть стала, правда не жаловалась никогда. Четверых детей сама без мужа поднимала. Строгая была. Сама с восхода до заката трудилась и детей строжила. Но как станет ей совсем невмоготу, ляжет на кровать в горнице, к стене отвернется и зубы сцепит, чтобы не стонать. Вот тогда все ребята в доме шепотом разговаривают, не шалят, не дерутся, сами кушать сготовят, да за скотиной уберут. Лишь бы маму не беспокоить, чтобы побыстрее встала.
Но вот как сегодня не побеспокоить? Кольцо-то надо выпросить.
Лида в дом вошла тихонько, катанки на печку положила, руки возле самовара согрела и, крадучись, в горницу пошла. Мама лежала молча, бледная, худая, глаза крепко зажмурены.
-Мам,- робко окликнула ее девочка.
-Чего тебе? -, не открывая глаз спросила.
-Мы.. гадать сегодня будем. Кольцо… твое… надо. Можно я ..возьму? Я с ним бережно буду. Очень.
Столько мольбы было в голосе девчушки, что мама даже попыталась улыбнуться. Не получилось. Как судорога по лицу пробежала.
-Возьми. И иди. Не мешай мне.
Не увидела, как в глазах девчонки два солнца вспыхнули, как закусила кулачок свой маленький, чтоб не вскрикнуть от радости, как едва сдерживая себя, чтоб не подпрыгнуть до потолка, на цыпочках к комоду подошла и словно великую драгоценность, кольцо то достала. Так же тихохонько вышла, чтобы не расплескать невзначай счастье свое, огроменное.
К девчонкам она себя несла., как королева. Шествовала . Гордо косясь на замерзшие окна домов- смотрит ли кто, видит ли кто, как на ее поднятой худенькой ручонке сверкает такое богатство? Светилась от блеска кольца, от солнца внутри, от осознания своей значимости. Вроде даже выше росточком стала.
Пока девчонки охали-ахали, кольцо рассматривали, она царственно села на лавку, подол своего штопаного платьица поправляя и свысока поглядывая на них.
Суженого она , правда, так и не увидела. Хотя очень старалась. Вглядывалась в чашку с водой, на дне которой кольцо одиноко лежало, свои узенькие глазенки пыталась пошире открыть. Нет. Не увидела. Но и не расстроилась шибко, наверное, рано ей просто еще. Гадание затягивалось, а ей же еще за коровой убрать, да покормить ее, доить пора.
Кольцо на палец, да в карман поглубже ручонку засунула, крепко кулачок сжав. В хлев сразу и побежала. Пока лопатой да веником скребла, кольцо тихонечко позвякивало на пальце. Сена натаскала, в ясли бросила. Начала от сена пальтишко отряхивать, а звяканья-то и не слышно. И такая вдруг тишина наступила, что ушам больно стало. И дышать вдруг не смогла. Не было на пальце кольца.
На колени встала, судорожно каждый сантиметр пола прощупала, всхлипывая. В каждую щелочку заглянула. По травинке сено в кормушке перебрала. Нету! Как и не было никогда. Как корова языком- вот откуда поговорка-то. Корова и слизнула. Языком. Видимо.
Дверь отворилась. Сестра . С подойником.
А в уголке хлева, сгорбившись, сотрясаясь в рыданиях, скорчилось маленькое тельце огромного горя вселенского. И не было страшнее в мире утраты, чем кольцо это пропавшее. И никогда она больше не улыбнется в жизни, никогда не запоет. Потому как умерла. Пропала. Вместе с кольцом. Нет ее больше.
Сестра ругалась, конечно, отчаянно, но и надежду вселила. Раз корова кольцо съела, значит, выйти должно. Рано или поздно. Ночами караулила, несколько дней позади коровы с лопатой простояла, ловила. Поймает, и горячее еще через пальцы все пропустит. Слезы глотая. Молясь тихонечко.
Не вышло кольцо. Наверное , в необъятных просторах огромного коровьего живота застряло. Могла бы- внутрь бы залезла, все бы перещупала. Не залезешь ведь. Надо матери признаваться, вроде полегче ей стало, отпустила болезнь.
Робко зашла в горницу, выдохнула, как с крыши в снег вниз головой .
-Мамушка, кольцо-то я …потеря-я-я-ла,- всхлипнула, а слез не было, закончились.
Втянула голову в плечи, ожидая, как кары небесной, материнского гнева.
-Ну вот и наносилась. Не убивайся.
Мама улыбалась. Обняла дочку. Обнявшись, пошли самовар ставить, чай пить.
Летом соседка баба Таня к матери зашла.
-Параня, я у Сары, из продуктового, вроде твое кольцо на пальце видела. Сходила бы, попытала.
Мать достала из сундука отрез, платок повязала, да в лавку направилась.
Кольцо сразу узнала.
-Сара, кольцо-то мое откуда у тебя?
-А что, на нем написано, что твое? В поле нашла.
- Верни мне его, Христом богом прошу.
-Я его не украла. Я его нашла. А значит, мое оно теперь.
-Сколько хочешь за него, Сара? Я куплю его у тебя,- достала отрез, на прилавок положила.
Не отдала Сара кольцо. И не продала. И отрез не взяла. Правда , и надевать его перестала. От греха подальше. Все ведь знали, что Паранино это кольцо.
В копыте оно у коровы застряло,, а по весне , когда скот на волю выпустили, и выпало кольцо из копыта на землю. Картошку сажать стали, вот и нашли его в поле.
Но жизнь потекла своим чередом. Вот и девчонки выросли, и замуж повыходили. И из деревни уехали. Из писем и узнавали о мамином житье-бытье, о новостях деревенских, что учительница их померла, баба Таня ослепла совсем, что в бане пол прогнил, но починили уже, что у Сары дом сгорел, да разве все новости перескажешь?
Когда Лида вторую дочку родила, решила маму забрать из деревни, старенькая совсем стала, все же на глазах будет, да и с детьми нянчиться некому. Катер в деревню только с утра был, пришлось с аэропорта к школьной подруге зайти, чтобы переночевать. Подруга гостей назвала, все же издалека Лида-то приехала. Посидели, повспоминали, песен попели, чайку попили. Расставаясь, Лида заметила на пальце у одной из гостий- кольцо мамино. Заплакала.
-Откуда оно у тебя?
-Свекровь подарила. Купила его у Сариной дочки.
-Продай мне, это мамино.
-Да мало ли колец похожих. Не могу, подарок ведь. Обидится свекровь, итак у нее после инсульта рука не работает, да ходит с палочкой, расстраивать не хочу.
На следующий день маме рассказала о кольце, слезами забытыми детскими давясь.
Мама улыбнулась, как тогда, в детстве, обняла.
-Ладно тебе, деушка, без него прожили, чего уж теперь жалеть. Пойдем чай пить. Самовар поспел.
А жизнь продолжалась. Продолжалась для кого-то, для других уже закончилась.
Параня похоронена давно, только не на своем Севере. А к дочкам поближе.
Вот уже у Лиды внуки и правнук есть. А тут письмо. Приглашают всех Нисогорцев праздник деревни отметить. И потекли со всей страны на север ручейки людские, все больше старухи, стариков как-то мало осталось. И Лида потекла. С сестрой своей старшей. Дороги дальней не побоялись , и возраст не остановил, а уж за 70 обеим.
Хорошая поездка получилась. Душевная. Последняя встреча с Родиной. Человек 200 приехало. На улице столы были щедро накрыты, концерт такой организован был. А уж слез да радости узнавания сколько было. Не пересказать. Только и слышно отовсюду: «А ты чей такой будешь? А ты чья?»
К Лиде женщина лет 50 – ти подошла, оказывается троюродная племянница… Тоже Колывановского роду..К себе на следующий день пригласила, угощения выставила… о семье рассказывала. Что от матери мужа кольцо ей старинное досталось, червонное. Екнуло Лидино сердце. Показать попросила.
Принесла племянница коробочку бархатную, открыла ее Лида и в голос заплакала. С ранкой приметной кольцо-то было. Мамино. Вот и встретились. Через 60 лет.
Успокоившись, рассказала историю кольца недоумевающей хозяйке. Та кольцо стала Лиде в руки совать, забери, мол,твое оно, столько лет искала.
Всю ночь Лида с кольцом тем проговорила. Жизнь свою ему рассказала. Всю. С того самого гадания на суженого. А утром вытерла слезы, вздохнула легко и свободно, погладила колечко да обратно в коробочку и положила.
Прощаясь, отдала кольцо племяннице.
-Спасибо, но не возьму. Твое оно. Эвон какой путь прошло, чтобы в роду нашем Колывановском все же остаться.
Поезд «Москва-Архангельск», выстукивая радостную мелодию колесами, убаюкал пожилую женщину. Она заснула. Вместе с ней заснула маленькая девочка Лида, которая возвращалась из Детства. Домой. К суженому.