Глава 6. По Крыму на мотоцикле

 
 Акванавтами первого рабочего - «образцово-показательного» - экипажа подводной лаборатории "Черномор" (в 1968 году) должны были стать опытный подводник доктор географических наук и будущий профессор МГУ Павел Каплин, один из ведущих участников создания «Черномора» (от ЦОКБ СО) Вячеслав Степанов, корреспондент «Известий» Михаил Ростарчук, водолаз Южного отделения Александр Амашукели и я.

 Но незадолго до старта в тренировочном погружении (в гидрокостюме ГКП–4) я ухитрился получить баротравму обоих ушей. Вердикт водолазного доктора для меня был суров: в ближайшие дни никаких погружений в воду. А чтобы впоследствии иметь возможность заниматься водолазным делом, уши в ближайшие недели следует содержать в сухости, тепле и чистоте.

 Моё место в экипаже занял Николай Есин, молодой тогда младший научный сотрудник. А я для излечения взял отпуск, сел на мотоцикл, натянул на голову плотно облегающий авиационный шлем - (сухость, тепло и чистота - прежде всего!) - и отправился в Керчь.

 В это время моя жена работала в Керчи в береговой партии морской экспедиции. У неё обнаружилось свободное время и из Керчи мы поехали по Крыму вдвоём. У меня был мотоцикл очень популярной тогда марки Ява – 250, лёгкий, надёжный и удобный, ярко – красного цвета.

 На его покупку в своё время я долго уговаривал жену. Наверное, решающим аргументом для согласия Руфы стал сочинённый мной акростих на её имя, прославляющий наше будущее приобретение:
 
       Рощи, зелёные пущи…
       Утро встречая в пути,
       Факелом жарким, ревущим
       Алая « Ява» летит.
 
 И мы за трое суток пролетели по Крыму. Посетили Феодосию,Старый Крым, Симферополь. Через Ангарский перевал, Ялту, Судак, Феодосию вернулись в Керчь.

 В Севастополь мы не смогли заехать, так как он был тогда закрытым городом. Запомнились посещения галереи Айвазовского в Феодосии и дома - музея Грина в Старом Крыму, танцы в каком–-то ресторане под громоподобную музыку оркестра в Симферополе и ночлег в кошмарном Доме колхозника...

 К верхней точке пустынного Ангарского перевала еле-еле выбрались с полностью спущенной камерой заднего колеса. Прокол! Там, на свалке мусора, я нашёл какие-то куски резины, у проезжего мотоциклиста выпросил тюбик клея.

 На залеченной таким образом камере удалось без проблем добраться до Геленджика. В Судаке мы поднимались, разумеется, пешком, на гору к развалинам Генуэзской крепости. Руфа с трудом одолела этот подъём, особенно утомительный после многочасового сидения в седле мотоцикла. Ночевали в лесополосе на краю виноградника за Судаком.

 Руфу чем–то пугал этот ночлег в спальном мешке «вдали от цивилизации» и она вздрагивала от каждого шороха. Но впоследствии часто с удовольствием вспоминала об этом замечательном круизе, несмотря на минимум удобств в нём. Эту поездку можно считать нашим прощанием с беззаботной молодостью.