Когда особо не с кем общаться, готов поддерживать отношения хотя бы даже с дочерью маминой подруги, которая порой использует тебя в корыстных целях. Ну да ладно. Тебе же нужно кому-то что-то говорить, слушать кого-то…
Ложишься спать, тебе снится тот мрачный подъезд, в котором живет она.
Поднимаешься ко входу по разрушенным ступенькам. Открываешь деревянную дверь, входишь. Ты видишь, видишь этот ужасный подъезд? Перед ступенями, ведущими наверх большое пространство, синие стены разрисованные баллончиками черной краски. Тупые граффити, которые невозможно понять, если ты не автор этих закорючек. Ах, да! Еще и света нет! Но сквозь щель в двери пробивается нелепый кусок дневного света, освещающий бычки, фантики, сдутые белые шары, шприцы, пачки от сигарет и прочий мусор. А воняет-то как. По ходу тут недавно побывал больной бичара, со стажем 5 лет - погрелся, исправил нужду во всех смыслах, совершенно случайно разбил бутылки, испустил крик, отрыжку, и свалил. Еще и эта сырость, духота… надо бежать. Идешь дальше, прямо. Три ступеньки и ты уже на обычной лестнице (в два раза меньше ширины пространства). Темно. На первом этажей нет дверей – нет квартир. Глухота. Слышишь, слышишь? Кто-то бежит… мальчик и девочка (лет по восемь) сбегают вниз, напевая: « Беги, там пожар, беги!». И хотелось бы последовать за ними, поскорее вернуться на улицу, но зачем-то оглядываешься, смотришь вверх, а там что-то движется. При чем бесшумно, только чувствуешь колебание воздуха и ничего не видишь. Охватывает страх перед непонятным и бежишь вниз, по бомжатне, выбегаешь из подъезда, только что ощутив, что Нечто согрело твое правое ухо горячим выдохом, Нечто что-то шептало… Дверь захлопывается, и из подъезда слышен дьявольский смех: «У-ха-ха-ха!». Где они? Куда делись дети? И почему сейчас ночь и сверчки застрекотали? Надо бежать, бежать… ты видишь, что около дома появилась аллея, на ней высажены деревья, правда обугленные, но крепкие, судя по тому, что по ним скачет коричневое шимпанзе. Обезьяна удаляется, бежишь за ней, спотыкаешься и раздираешь об асфальт коленку. Ай…с с с... больно. Кровь перемешивается с пылью, но вдруг тебя подхватывают нижними лапами два черных шимпанзе и, перебирая передними, уносят за коричневым шимпанзе. Мягкие лапы, жесткие ветки черных растений карябают скулы, лоб, шею.
Ты глохнешь, уже ничего не слышишь.
Рывок. Как будто волной откидывает, и приземляешься около другого подъезда, смотришь: это тот самый угловой подъезд, в котором живут твои родные. Ты уважаешь, любишь их, искренне рад бы увидеть, хотя они живут за тысячу километров от тебя. Вот по странным обстоятельствам ты здесь. Светло и приятно. Пользуясь случаем, входишь в подъезд, тот самый, родной. Здесь стены знают твои детские мечты и дела, порой вспоминаются дождливы дни, когда вы с друзьями прятались и играли в фишки или карты… с каждой ступенькой появляется уверенность, душа наполняется безграничной радостью, с трепетом ожидающей встречу…
Надо пройти еще этаж и на месте. Хватаешься за перила и рывком устремляешься вперед, но вдруг под ногами рушится ступени, кусочки бетона покидают свою металлическую основу, и ты оказываешься на железных прутьях, которые вот-вот скинут тебя вниз. Внизу видно, что тоже все разваливается. Карабкаешься вверх, там еще осталась твердая опора. Руками за перила, ногами по прутьям… третий этаж, возле порога знакомой старухи пол еще цел. Отталкиваешься, прыгаешь, стучишь… дверь открывается и в квартиру впускает незнакомая женщина лет сорока, в простеньком платье красном. Входишь. Какой-то толстый ребенок на кресле, бегает собака. Это совсем не квартира старушки. Ее нет, между прочим, здесь. Садишься на твердый, подранный когтями кошаков и клыками собак, диван, осматриваешься. Какие здоровые окна… где-то движется лифт. Но в доме три этажа! Шум усиливается, приходится встать и пойти в другую комнату.
Оказываешься в большой кабинке лифта. Наверняка это уже не фантастика, что лифт движется и в стороны, и вверх/вниз (только не наискосок). Вот и бросает тебя из стороны в сторону, и слышен скрежет, скрип и гул…
и это эхо, подающее тебе голоса демона, детей и звук приземлившегося бетона.