С детства он был необыкновенно большим вруном и фантазером.
Самые невероятные, сногсшибательные истории, о которых он мог безостановочно, часами рассказывать, вызывали и громовой смех и реки слез, неподдельное удивление и изумление среди сельских детишек.
Пересказ увиденных кинофильмов и сочинительство на ходу собственных историй стали его главным, излюбленным коньком.
Он пересказывал и выдумывал головокружительно острые сюжеты со стрельбой и погонями. Живописно и красочно описывая и изображая все это, прыгал, бегал, прячась, стрелял, издавая звуки, похожие на пистолетную дробь, ударами маленьких кулаков и резкими пинками повергал многочисленных виртуальных противников на землю. Он был и разведчик Кузнецов и Брюс Ли, и Жан Марэ, и Радж Капур и даже Александр Матросов, закрывший амбразуру.
Но более всего ему нравилось пересказывать художественный фильм о советском разведчике, забравшегося в тыл врага и крушащего фашистов технично, хладнокровно и с неимоверной изобретательностью .
Он первым успевал на просмотр фильма в местном клубе, и уже наутро ватага изумленных ребятишек и моложе и постарше внимательно, зачарованно раскрыв рты, сгрудившись вокруг него, смотрели новый фильм на травяной лужайке с участием одного-единственного актера.
Он перевоплощался, входил в образ и точь в точь передавал изумленным зрителям все, что творилось вчера на экране.
Он так живо рисовал все сцены до мельчайших подробностей, имитировал все слова, движения героев, показывал точные и сокрушительные удары, мимикой лица копировал лица и повторял телодвижения и, вертя головой, кряхтел, кричал, так как кричали в фильме.
Он был естественен, убедителен и натурален и изображал все своими руками, ногами, лицом, голосом, взглядом.
Рассказчик укладывался именно в тот же промежуток времени, сколько шел сам фильм, но иногда вынужденно, по просьбе юных зрителей, переходил его рамки, чтобы еще раз, для пущей убедительности, пересказать какой-то интересный эпизод.
Способность его так живо и достоверно излагать увиденное, зачаровывала и гипнотизировала многих.
И на другой день ребята просили его повторить «показ» еще раз.
И он опять крутил свое кино про разведчика или экспромтом сочинял собственные истории.
Шло время.
Он рос разведчиком и всей своей душой стремился подражать своим героям из фильмов. Он любил повторять все слова главных героев с тем же тембром голоса и таким же жестким и убедительным тоном. Порой переносил героев, увиденных им фильмов под другими именами в свои собственные истории.
Хотя позднее фильмов он уже не пересказывал, так как почти в каждом доме появились собственные телевизоры.
Он поднаторел в развитии сочинительства, дети учились разным наукам, а он учился фантазировать, сочинять на ходу и в этом плане конкуренции ему не было уже во всем селе.
Он вырос, но та его детская привычка сочинительства и актерства уже перешла в болезнь.
Он не мог ни одного дня прожить без того, чтобы не выдумать какой-то небылицы, какой- то несуществующей истории. В нем развилась безмерная способность выдумывать и везде и всюду всем подряд беззастенчиво врать.
Мог легко пообещать что - то, но тут же об этом забыть.
Уже и обмануть кого-либо не составляло для него никакого труда. Оно стало для него, как хобби. Но так как до поры до времени эта привычка не влекла за собой никаких последствий для слушателей и заказчиков, то все проходило довольно безболезненно.
И многие, зная его привычку попусту обещать, просто потехи ради, чтобы посмеяться, просили его о разных несуществующих делах.
И в очередной раз убеждались, что он неисправимый брехун.
Брехун стал попадать в различные неприятные истории.
Много людей отовсюду приходило в его отцовский двор к нему с просьбой помочь в решении каких-то важных жизненных, запутанных проблем.
Но среди них чаще приходили с выяснением тех или иных дел, где брехун что-то наобещал, но не выполнил, и даже обманул. В таких случаях приходили, соответственно с намерением, чтобы отодрать ему задницу. Но он каким то образом, словно рыба, ускользал из рук преследователей без серьезных для здоровья последствий.
От села и до села, от района и до района распространилась слава о нем, но больше дурная, чем хорошая и она, перемахнув за пределы республики, стала все дальше и дальше распространяться по всей России.
В самой Республике он становился известным, популярным и узнаваемым.
Стоило назвать брехуна и у собеседника на лице появлялась понятливая улыбка.
Роль разведчика, в которую он вошел и которую он непрерывно и целеустремленно в течение всей жизни играл, предопределило в будущем направление и вектор его движения по жизни.
Развалилась страна.
Он купил себе за небольшие деньги удостоверение майора милиции и форму.
В это смутное время такое не составляло труда, когда не то что удостоверение, но даже атомную бомбу в придачу с компонентами можно было приобрести за деньги.
Вначале он стал с этим удостоверением ездить по республике, предъявляя его к месту и не к месту. Убедительно, естественно, четко отработанным, резким движением выдергивал его из нагрудного кармана пиджака, картина, чем - то напоминавшая сцену из кинофильма «Семнадцать мгновений весны», где Штирлиц, идет по коридору к Миллеру и остановившись у поста охраны, с притопыванием каблуков, резко вскидывает свой «аусвайс» штандартенфюрера Абвера перед каменным лицом охранника в черной эсэсовской форме.
Он убедительно, четко и естественно, исполнял роль бравого майора милиции, что никому и в голову не приходило проверять его.
Часто с этой красной корочкой МВД России в кармане выезжал за пределы республики для решения каких -либо вопросов, связанных с возвратом долгов, с невыясненными отношениями, разрешал различные споры, развязывая сложные узлы неправильно построенных деловых взаимоотношений партнеров.
Он был убедительным и жестким.
Стойка, слова, голос, походка, грозное выражение лица, настойчивость, твердый взгляд со стальным блеском глаз, хруст челюстей и игра желваков на скулах производили решающее впечатление.
Противники сдавались. И уступали. И выполняли выставляемые им требования.
Таким образом, он, решив проблему, получал свою комиссию.
Но в один раз его подвела неулыбчивая фортуна, на посту границы с соседней республикой, он был задержан и доставлен в райотдел милиции для выяснения личности. Удостоверение вызвало некоторое подозрение, а может, кто-то его узнал и каким – то образом передал сведения правоохранителям.
Поняв, что дело запахло «керосином», задержанный разыграл новую роль.
Он имитировал сердечный приступ и когда его доставили в больницу и положили в палату с вооруженной охраной у двери, уже далеко за полночь, превратив простыни в канат, со второго этажа через окно он осторожно спустился вниз и был таков.
Охранники хватились, когда беглец уже лежал дома в собственной кровати. Опера не посмели приехать за беглецом, так как в отношениях между двумя республиками было крайнее напряжение.
Брехуну это как раз и было на руку.
Прошли годы. Много воды утекло с тех мутных времен вакханалии и неразберихи. Прошли громкие процессы разоблачения многочисленных оборотней в погонах.
Прошел отлов липовых генералов и липовых Героев Советского Союза и России.
Но брехуна ничто это не коснулось. С него как «с гуся вода».
Курилка жив и здоров, только сильно погрузнел.
Но выглядит более солидно, внушительно и убедительнее, чем раньше.
Он профессионально вырос.
Нынче он носит в кармане удостоверение генерал-лейтенанта известной спецслужбы с защитной голограммой, который он чуть медленнее и чуть пореже, чем, когда был майором, выдергивает из кармана.
Но особенно ему это нравится делать среди друзей детства, которым почти полвека назад пересказывал фильмы о разведчиках и своих историях.
А теперь он охотно рассказывает об успешно проведенных им спецоперациях, задержанных шпионах вражеской разведки, для убедительности упоминает по именам известных в стране деятелей государства и спецслужб, с которыми очень близок.
И ни один штрих, ни одна черточка на его лице, ни одно слово не выдают тонкой игры артиста.
Всё, еще более чем раньше, естественно, правдоподобно и убедительно.
Недоверие к нему понемногу начало проходить. Сколько можно не верить?
Ломка произошла. Лед тронулся.
Те, кто раньше с недоверием относились к его рассказам и смеялись, уже не смеются. Ему начали верить.
Думают, что если он столько лет так открыто и свободно ходит, то тут что-то такое есть.
Иначе, его бы давно арестовали и задержали. Значит, не иначе, он настоящий.
Детская сказка, наконец, из категории игры и фантазии превратилась в реальность.
Наверное, он и вправду доблестный разведчик!
А ведь был когда-то большой брехун!