Мастер по установке окон подъехал ближе к полудню. Опоздание он мотивировал бесконечными пробками и путаным адресом.
- У вас в районе все дома под номером три рядышком слеплены, - удивлялся он, разводя руками. - Архитекторы, видать, двоешниками были.
Разложив инструменты, мастер переоделся в спецовку и попросил освободить побольше места в комнате. Затем распаковал привезенные вчера новые рамы. Заранее извинился за неизбежный шум и грязь, но пообещал все убрать по завершении процесса.
Три часа я, сидя за монитором в соседней комнате, изнывал от грохота кувалды и визжания дрели.
Вскоре в дверь просунулась лысеющая голова мастера:
- Готово, хозяин. Принимай работу.
Вроде годится. Балкон открывается, окна в порядке. Мусор аккуратно упакован в мешки. Годится..
- Ты попридирчивей гляди, - строго указал мне мастер. - Стыки проверь, прокладки. Под подоконник загляни, чтоб пена там не висела. Я ж старался..
Заглянул, проверил, похвалил. Мастер переоделся обратно в цивильное и с достоинством человека, правильно сделавшего важную работу, протянул накладные, указав место для подписи.
- Может, чайку попьете? - больше из приличия предложил я. - Хотя, наверно, вам некогда.
Он хитро посмотрел на меня:
- Обмыть, что ли? Так я ж за рулем. И вообще... А вот чайку с удовольствием глотну. Времени навалом, у меня сегодня один твой заказ только.
На кухне он, отхлебнув из чашки, сдержанно отметил:
- Неплохой чай, терпкий, настоящий. Сам завариваешь? Молодец. Я эту бурду из пакетиков сознательно не употребляю. Насуют пыли неизвестного растения, народу организм травят.
Я обратил его внимание на кухонное окно. Спросил, качественное ли, на его взгляд, и надолго ли хватит.
Мастер невольно усмехнулся:
- На мой суровый взгляд, любое окно, другим лицом установленное, не может быть качественным. Иначе что ж я за мастер? - Он постучал по раме: - Деревянное? Ага.. Нормальное окно. Долго простоит, если в него табуретками не кидаться. Это я так, шутю.. При определенных условиях в стеклах этого окна еще отразятся твои похороны.
Мне как-то не по себе стало.
- Это я опять шутю, - извинился мастер. - Просто хотелось эффектной метафорой отразить степень долговечности. Как тебя, так и окна.
Экий у меня сегодня гость непростой..
Он налил вторую чашку, куснул пряник, запил чаем и благодатно откинулся. Его морщинистое аккуратно выбритое лицо приобрело насмешливое выражение, в глазах мелькнули веселые искорки.
- Все мечтают долго пожить, - продолжил он, - но одновременно боятся пережить свои вещи. Трусливый страх перед сменой шкурки. Собственно, мы разве далеко ушли от животных? Те же инстинкты - норка потеплее да пошире, потомства побольше, питаться повкуснее да почаще. Где тут разница между человеком и, скажем, барсуком? Или даже тарантулом? - Мастер выдержал паузу и покачал головой: - Никакой разницы. А должна быть. Вот ты, например, мой милый хозяин, ради чего живешь на земле?
Я задумался.
- Ну, для того, чтобы жить. Работать, отдыхать.. Детям помогать, будущим внукам. Ценить благополучие, комфорт. Радоваться существованию.
Мастер хмыкнул:
- Я не спрашиваю, для чего. Я спрашиваю - ради чего. Какой свет твою жизнь озаряет? - Он отставил чашку. - Тяга к космосу должна быть в душе. Эх, мельчает русский человек.. Раньше он кто был? Гордый олень! Скачу-лечу куда хочу, и все им любовались. Могучий, сильный, но доверчивый, ел с руки, глазами добрыми хлопал. А теперь кто есть русский человек? Типичный барсук, или даже тарантул. Вырыл норку, подостлал соломки помягче, поди сунься к нему - ужалит, а то и насмерть. Все мысли о питании да самку внутрь затащить. Космос из души выветрился.
- Максим Горький утверждал нечто похожее. О том, что человек выше сытости.
- А что, хороший писатель. Сейчас из него чучундру большевистскую делают, а он вовсе не о том писал. Он о свободных людях писал. Вот ты, признайся, чувствуешь себя свободным?
Достанет, ей-богу, своими вопросами.
- Конечно, - с легким раздражением отвечал я. - Делаю, что хочу. Еду куда хочу. Говорю, что вздумается. Не всегда, конечно..
- А вот скажи мне, - он наклонился и посмотрел мне в глаза, - умереть ты боишься?
Господи, этого еще не хватало. В голове пронеслись дикие мысли - жена в курсе из какой он конторы, найдут быстро, да я и сам не дамся так просто..
Мастер вдруг расхохотался:
- Задрожал хозяин! Да ты не бойся, я мухи не обижу. Я о другом спрашиваю, о сокровенном. Ведь боишься, правда? Не боли, не крови, а реально исчезнуть из мира?
Пришлось изобразить размышление. Интересный, кстати, вопрос.
- По честному - боюсь. Много разных планов в голове. Надо довести до конца.
- А там новые планы появятся, - махнул рукой собеседник. - Лоджию перестеклить, ремонт на кухне сделать, - он стукнул пальцем по треснувшей плитке. - Машину новую подобрать..
- Откуда вы знаете? - поразился я.
Мастер погрустнел.
- Барсуки, - вздохнул он. - Тарантулы.
Тут я перешел в контратаку:
- А вот ты, дорогой друг, разве не строишь планы? Не стремишься к комфорту и благополучию? Или ты мечтаешь о светлом космосе, живя в грязном сарае и питаясь бутербродами?
Он насупился:
- Обижаешь, хозяин.. У меня всё ладно в жизни, прилично. Но иногда - тяготит. Думаю про себя - сколько ж сил и времени гробить приходится, сколько мусора разного в голове. А хочется лететь душой.. - в его глазах мелькнула усталость. - Я всякого навидался. Много чего пережил. С женой двадцать с лишним лет воз семейный тащили. Всё как у людей, и машина, и домишко простенький с огородиком в дальнем пригороде. Не без трудностей жили, не без углов. Ссорились, мирились. Как все, короче.. Но в один прекрасный момент я огляделся - господи, куда я иду?
- Так вот прямо ни с того ни с сего?
- Очень даже с того, - оживился он. - В больничку загремел с животом, а там у меня бяку нашли. Огорчили таким известием. Пошуровали доктора в кишках, отчаялись и развели руками. Жена с детьми в слезы. И мне на душе печально. Особенно ночью. Лежу, уколами обдолбанный, а изнутри боль растекается такая, что дышать невозможно. И однажды решил я с ней побороться.. - ладонь моего собеседника сжалась в кулак. - Тихо в палате, соседи чуть посапывают. Собрался я с мыслями, настроился, организм напряг, закрыл глаза, набрал кислорода в лёгкие побольше. Сжался в одну точку, в одну молекулу, аж мозги зазвенели. И вдруг чувствую - взлетаю!
- Как это взлетаю? - удивился я. - Куда?
Мой собеседник рассмеялся:
- Вот, о чем и говорю! Барсуки бегают, тарантулы ползают. Знают только два измерения. А человеку доступно этих измерений сколько хочешь! Постараться лишь надо.. - Он сделал серьезное лицо: - Вверх я взлетел. Душой, тело так и осталось на койке. Испугался поначалу, как же так? Вот он я внизу валяюсь, тощий-то какой, а внутри паук черный шевелится.. И так мне себя жалко стало, до слёз прямо. Эх, думаю, полетаю напоследок. Задрал голову - наверху звезды, и от них на меня теплый свет льется. А главное - никакой боли, сплошное счастье! Время остановилось, как на фотографии старой. И будто я от звезд невероятной силой наливаюсь..
Тут мастер умолк и подлил себе чаю. Размешал сахар, о чем-то задумался.
- И что дальше?
- Дальше вошла медсестра с уколом и все закончилось. Очнулся весь потный.
- Видимо, действие морфия кончилось, - съязвил я.
Мастер так на меня посмотрел, что я моментально осёкся и опустил глаза.
- У меня брат двоюродный в соседнем городе оперным певцом служит, - продолжил он тихим голосом. - Я ему когда про свои полеты рассказывал, он подтвердил. Мол, иногда, но очень редко, поешь во весь голос со сцены, и внезапно взмываешь вверх над собой, над публикой, и такое счастье полета тебя охватывает, как будто с богом разговариваешь.. Ни при чем тут лекарства. Надо внутреннюю силу в себе обнаружить.
Помолчав с минуту, я осмелился спросить:
- Так каким образом ты выкарабкался?
- Стал летать ночами. Лекарства попросил не колоть, чего добро-то переводить, другому больше сгодится. Не каждый раз удавалось. Но стал чувствовать, что боль помалу уходит. Рвал я этого паука, который во мне поселился, истощал его. Всё легче и легче становилось. Врачи удивлялись - порозовел, есть начал. Домой отселили. Через месяц я сам к ним на рентген приковылял - чудо! ни следа от паука не осталось. Вот тогда-то я другими глазами на свою жизнь посмотрел.
- И много неправильного обнаружил?
- Много всего. Как слепой, которому зрение вернули. Раньше он каждую вещь саму по себе ощущал, а теперь увидел всё в комплексе и объемно. Вот, например, с женой отношения. Очень прояснилось. Мне в профкоме - я тогда в хорошей конторе работал мастером - после воздоровления путевку бесплатную предложили, типа подлечиться, на три недели в Карловы Вары. Только никакой в этом необходимости я не видел. Говорю - хочу в Индию съездить, прояснить для себя кой-какие детали. Доплачу если что. В профкоме плечами пожали - езжай, чудило этакое. А жена как раскудахталась - с ума сошел! на экзотику потянуло! Лучше бы крышу перестелил в деревне, за зиму подгнила. Она и на Карловы-то Вары тоже косо смотрела. Вроде - раз выздоровел, то давай-ка впрягайся в жизнь. Я сразу вспомнил, как она на брата оперного моего ругалась в больнице за дверью, что завещание срочно готовить надо, и чтоб я подписал, пока живой. Брат ни в какую, орал так, что стекла дрожали. И еще я вспомнил, что всю жизнь семейную исключительно дому да ей посвятил, а ласки и любви на полграмма только было. Упреки да примеры - вон Колька, а вон Сашка, а вон соседи мебель купили. Смени работу, ищи деньги..
- Вечная история, - усмехнулся я.
- Во-во, опять теперь, думаю, до конца дней крышу крыть да за копейку ругаться. А свет-то где? Космос где? Чудо - где? Я ж теперь знаю, что это такое, и существовать совсем по-другому хочу. И любви хочу от человека, чтобы любил он не за что-то или по привычке, а обожал и уважал именно тот набор молекул и атомов, из которых я состою. Так дети малые любят, просто за то, что ты есть такой на земле. И не требуют от тебя больше ничего.
Тут он умолк и опустил глаза, о чем-то задумавшись. Я смотрел на его лицо - обычное русское лицо, морщинистое, в рыжих веснушках. А вот поди ж ты..
- Ну и как с Индией, сложилось?
- Ещё бы! Жену послал подальше, говорю, дети взрослые уже, дочка в институте, сын из армии пришел, пускай он крышей занимается, если хочет. А сам кинул смену белья в сумку и уехал.
- Понравилось?
Мастер вскинул брови:
- Необычно всё. В первый же день в Дели увидел йога. Сидит себе на коврике раскоряченный, лохмотья на нем, и улыбается. В глаза ему заглянул - и ту самую силу узрел! Космическую! Зрачки у йога вроде как зеркало, сам себя отраженным видишь. А сквозь них будто вселенная бездонная светится. Стоял я не шелохнувшись, смотрел на него, а он на меня. Вдруг он голову чуть вскинул, выпрямился, ладони кверху сделал - вот так! - и я онемел. Коврик-то дрогнул и стал медленно поднимать йога! На полметра поднял, качается! Туристы заохали, одной даже плохо стало. А местные мимо идут и улыбаются только. Потом йог опустился, опять ноги за руки свил и запел что-то тихонько. Тут понял я, что через дух можно и телом управлять, и что я, возможно, в больничке тоже этим, сам того не ведая, занимался.
- Гипноз, внушение, - скептически поморщился я. - Известная песня.
Мой собеседник всполошился:
- Да я таких людей по свету знаешь сколько видел! Специально по диким местам ездил. И исчезают на глазах, и раздваиваются.. В Тибете старик ветер с дождем и снегом вызывал, а потом опять солнце! Тоже гипноз? Волосы с одеждой мокрые насквозь были - обоссал он их, что ли?!
- Да ладно, успокойся, верю. В хороших гостиницах-то жил?
Он оторопел:
- Да нафиг мне гостиницы! Пешком передвигался да на поездах. Ночевал где придется, там же тепло весь год. Много я видел чудного. Даже на бытовом уровне. Мозоль у меня была на ноге, сто лет ей, с узелками. Предъявил я её старику у дороги стоявшему. Он посмотрел, достал трубочку тонкую, подул на мозоль - и через час она отсохла и отвалилась! Или вот в Монголии..
- Ты и там был?!
- Я ж говорю, плюнул на всё. Что зарабатываю, трачу на поездки. Сейчас на Алтай намыливаюсь ехать, надолго. Много денег надо, пашу без выходных, коплю.
- Жена возмущается?
- Говорит, чокнулся после болезни. Я от неё отделился, живу в своей комнате. Стихи сочиняю, картины рисую.
- Хорошие стихи? Прочитай.
В его глазах опять мелькнули искорки:
- Не-е-ет.. Творить надо для себя. Это как разговор с богом. Он через творчество твою душу наблюдает. Потом, если кому понравится, радость ощутит от прикосновения к моей душе. Вот, скажем, ты - чем для души занимаешься? - он снова полез с вопросами.
Я почесал голову:
- Не знаю. Книги читаю. Редко..
- А работаешь кем?
- На фирме старшим менеджером.
- Всё понятно, - махнул он рукой, - мямлик в галстуке. Бильярд, пиво с друзьями, футбол по выходным.. Музыка кошмарную слушаешь в машине. А ты сядь и поставь Баха. Вот где космос! Или Шостаковича. Там на изломе душа, сложно, а пронимает. Чтобы внутренне сосредоточиться, Малера слушай, Брамса. Только один на один и не отвлекаясь. Они не для того творили, чтоб ты под них чипсы наяривал. А чтобы свет в тебе разбудить. Русский человек без света и космоса пропадет задёшево, всякий его купит.
Он собрал ладонью крошки и махнул в рот. Потом встал:
- Закругляться пора. Вечер наступает, пробки треклятые..
У дверей, провожая его, я решился спросить:
- А вот ты - боишься умереть?
Мастер словно ждал этого вопроса.
- Не боюсь! - взволнованно, но решительно ответил он. - С тех самых пор - не боюсь. Ибо ощущаю в себе могучую силу, которая не исчезнет вместе со мной, а перейдет другим людям. И растворюсь я в этих людях без остатка, но в тот же миг родится на земле новый человек, и он тоже увидит свет и почувствует дыхание космоса. И так без конца продолжаться будет..
Он внимательно посмотрел на меня, потом, спохватясь, рассмеялся:
- Мусор-то, про мусор-то забыли в комнате. Давай, выкину заодно..