На кухне было привычно тихо. Станислав набрал в стакан холодной воды и залпом осушил его. Потом немного поразмыслил и пришел к выводу, что неплохо бы вообще умыться. На лбу выступали капельки противного, липкого пота. Этот сон преследовал его вот уже третью неделю. Собственно, сны-то как разнились сюжетом, но неизменно, где-то в середине сюжет очень резко менялся: прерывался, как прерывает интересное кино экстренный выпуск новостей. Они всегда приходили к нему вместе. Сегодня он одного не досчитался. Умер. Его персонаж исчез и остался только на старых черновиках, которые почему-то никто так и не выкинул.
Станислав открыл в себе писательский талант еще в довольно юном возрасте, лет эдак в десять. Сначала это были короткие рассказы, яркие, светлые, как само его детство. Однако к пятнадцати годам у него стали появляться более серьезные вещи: очерки, мини-пьесы и даже …. Именно в то время Станислав и начал работу над своим наполовину научным, наполовину фэнтезийным романом «Слепое озеро». Рисовались карты, причем в таком масштабе, что приходилось собирать их по кусочкам. За крайне сжатые сроки карандаш лег в его кисть. Кто бы ни натыкался на его Заветную папку, считал, что там портреты живых людей. Все продумывалось с такой тщательностью, что со временем Станиславу стало казаться, что он действительно знаком с каждым из них в реальной жизни. Писать было сложно, руки не успевали за мыслями, а иногда из-под пера выходило совсем не то, что задумывалось ранее. Роман (а точнее, его первая часть) был окончен уже через два года. При этом никто не мог поверить, что сие творение вышло из-под руки подростка. А между тем жизнь текла своим чередом. Возраст постепенно брал свое. Скоро у Станислава появилась девушка, на носу были экзамены и вторая часть «Слепого озера» была задвинута в долгий ящик. Затем появились другие интересы и вскоре его «литературные похождения», а именно так называла его творчества мама, стали неотъемлемой частью детства, которое уже закончилось, уступив место прелестной юности. Порой юноша возвращался к мысли, что неплохо было бы хоть как-то: кособоко, криворуко – закончить роман. Но как-то дальше этих редких минут размышлений дело не доходило. Когда три недели назад Они приснились ему впервые, Станислав списал все это на усталость от занятий, ссору с девушкой и дальнейшим желанием исчезнуть с лица Земли. Они приходили каждую ночь. «Наш мир умирает, - говорили они. – Пожалуйста, не бросай нас! Мы жить хотим. Пожалуйста! Ты столько сил потратил на наше создание, ты вложил в нас частицу самого Себя! Пожалуйста! Не убивай нас! Позволь нам жить!» Иногда он пугался этих визитов, но где-то в глубине души радовался, как радуются возвращению старого друга.
И вот сегодня один из них ушел. Они явились молча, из белого тумана на берегу озера. Никто не проронил ни слова. Все молчали, но в их глазах – глазах, которые он сам столько раз прорисовывал, думая при этом, что Их глаза никогда не будут лгать – в их глазах читалась густая смесь тоски и обреченности. Они ни о чем не просили, просто смотрели. Уже проснувшись и немного придя в себя, он вспомнил, как один из его друзей накануне спросил у него разрешения дописать его роман. Он тогда, помнится, согласился и не придал этому особого значения.
Станислав снова наполнил стакан холодной чистой водой и отхлебнул. Он знал, что нужно делать. Щелкнул выключатель и ночник, после недолгих раздумий, загорелся ровным и ярким светом. Зашуршали тетрадные листы, ручка замерла у края.
***
Станислав откинулся на подушку. Он чувствовал себя как выжатый лимон. Ручка и тетрадь второй части покоились под подушкой. Щелкнул пульт, на экране появился диктор и бойко затараторил:
- … количество бедствий и катастроф на нашем Земном шаре за последние сто лет возросло и продолжает увеличиваться в геометрической прогрессии. Ученые не находят этому иного объяснения, кроме глобального потепления и смещения магнитного полюса планеты, однако священнослужители и верующие люди говорят, что сие было предсказано еще тысячелетия назад. Вот что по этому поводу думает Романова Анна Иоанновна, всеми уважаемый старожил ***кой области…
На экране появилась бойкая старущенция в цветастом, явно новом платке, и зашмакала, глотая мягкие звуки:
- Вот что я вам скажу, это все за гр’хи наши, да! Люди распуст’лись! Т’перя у всех только деньхи и деньхи на верхушке-то! А о душе-то нихто не помыслит! А молодежь-то, это же, ой, мама дорогая, прости Хосподи! Мир погибает! Хоспоти, если ты нас слышишь, наставь их на путь разумный, молоды они, зелены, жить еще должны, а умирають…
Дальше Станислав слушать не стал, а просто выключил телевизор.
«Перетрудился», -решил он и, щелкнув ночником, мгновенно уснул,
Озеро, как обычно, было покрыто туманом. Внешне все осталось как прежде, но все почувствовали неуловимые изменения, повисшие в мокром воздухе. Медленно они стали приближаться к побережью, чего бы раньше никогда не отважились сделать. Внезапно туман будто вздохнул, и в этой дымке появилась человеческая фигура. Все молчали: совсем недавно по нему справили панихиду, как по пропавшему без вести.
- Все хорошо, Дверче, - пришедший успокаивающе поднял руки ладонями вверх. – Он нас услышал. Он снова с нами. Мы будем жить.