ПОСЛЕВКУСИЕ или В ЗАМОЧНУЮ СКВАЖИНУ
Намедни просыпаюсь поутру и чувствую: что-то не так. А что, не пойму. Вроде все как всегда: часы на стенке тилипают, люстра на подволоке и прочая мебель на местах, старуха моя за переборкой всхрапывает, - что же не так-то?
Вот ведь склероз треклятый! Святой Валентин на дворе – потому и не спится и возбуждение внутри. Может, со старой валентинками перекинуться, да уж больно сладко храпит. А не заглянуть ли, смекаю, в интернет, к «авторам»? Открываю, а тут прям как будто на заказ – одни женщины, цветник да и только. И все к себе зазывают. И почему бы мне, доброму человеку, не зайти туда и сюда.
Захожу к первой, что сверху обозначена. Она, гляжу, мистику практикует, а я как-то к мистике не очень расположен. Особенно по утрам.
Заглядываю к следующей. Она прямо с порога и говорит, что никакого не Валентина день, а вовсе святого Трифона – если ты народ православный.
Я, конечно, себя православным числю, хоть и в церкву не хожу и ни единой молитвы не знаю и даже просвирки, что супружница иногда приносит, в рот не беру – брезгую, что ли? И вообще, между нами, я этот день, 14 февраля, уж десять лет днем смиренного Альберта именую – по имени братана моего, царство ему небесное. Ведь его-то имени в православных святцах и вовсе нет.
Но любви-то хочется, хоть и кости скрипят и труха откуда-то сыплется. Иду, значит, дальше, по списку.
На фотографии вся из себя такая… А какая? Наверное, классная дама в частном пансионе, не иначе. Приглашает радушно – я аж рот разинул, - но тут же: …если ты «трехмерный», то есть по темечку ушибленный, то делать тебе здесь нечего, потому как мы метафизики и в друзьях у нас Платон с Конфуцием и Лао-Цзы, Шекспир – кузен, а Володя Высоцкий с Серегой Довлатовым приятели закадушные.
Мне бы сразу дверь прикрыть смиренно: у вас своя компания, у нас – своя. Но меня ж раздобар терзает, хоть в замочную скважину одним глазком подсмотреть: как там небожители в своих эмпиреях витают? А там и впрямь ангелы водятся, пронумерованные, правда. И льют они друг на дружку елей, нектаром запивают и амброзией занюхивают.
У меня, было, тоже язык зачесался: дескать, нам, в задних рядах, также елею хочется. И амброзии - тож.
Передумал. Хотя и мы Ницше с Шопенгауэром читывали и Монтень у нас на столе, но духом-то не прониклись. Нам иногда хлебца хочется да редьки с квасом, а потом пукнешь нечаянно и, извините, - в гальюн. Ущучат, чего доброго: куда, мол, с кувшинным-то рылом?
Ушел молча, по-английски, однако послевкусие… Как там Тимур Шаов поет: как тебе предложат водки, отхлебнешь – а это сок.
И вот думаю себе: что же это, нас и на небесах по ранжиру выстраивать будут, как на Болотной: тут – мистики, тут – метафизики с ангелами, а вы, трехмерные – в зад, на вас венков не достало. Можете в скважину подглядывать - нам, ангелам, не жалко. Но чтобы голос подавать – ни-ни!
Обидно, блин!