Любимый зарос немного.
Пришли мы к мастеру вдвоем.
Чтоб тот обитатель страны Восходящего Солнца,
Превратил смуглого филиппинца,
В элегантного денди Туманного Альбиона.
Вся стрижка -
На сухой волос,
Не помыта даже голова!
А прибегать к помощи
"Уточек" и "крабиков" заколок,
Что, тоже была не судьба?
Он не надел даже фартук!
Что творит, ты посмотри!
Меня, как представителя
Отечественного парикмахерского искусства,
Такие выкрутасы совсем довели.
Кто он такой, чтобы сломать весь катехизис
И золотые правила нашего ремесла?
Ведь это принципы, проверенные веменем,
Знания, переданные от заслуженного
Старшего поколения.
Но под прицелом волчего моего взора,
Ни чуть не вздрогнула японская рука.
Только изредка, не без опаски,
Поглядывал он на меня.
Целый час ненавистный маэстро старался,
И мы имеем честь наблюдать результат:
Тонкие бакенбарды,
Челка лихо отфиллированная,
Окантовка - совершенство!
В довершенье - ухищренным "слайсингом"
Обработана голова.
Однак, перестарался мастер с "денди"!
После укладки феном, утюжками,
Воском, гелем, лаком для волос,
Вышло как муж любит - в Тайванском мужском стиле,
От которого так и веет голубизной.
Но, несмотря на это,
Зубами мысленно скрепя,
Признаю, что клевую, Чингисхан сделал стригу,
Мефистофель бы его побрал.
А дни идут,
И аналогично ночи.
Прошел один месяц,
Потом два, три, четыре, пять.
Сменилась на зиму осень,
Возрасли осадки
Внутри дождемерного ведра.
Вместе с тем - отрасли волосы.
Стрижка, увы, не бумеранг.
Распластаны по щекам бакенбарды,
Залесть в нос так и норовя.
В ушах - давно забилась волосня
Так что докричатся до создания
Можна с трудом, едва-едва.
Лицо поросло челкой
Которая спустилась до самого рта,
Который, издавая звуки, ее раздувает,
При этом обнажая глаза.
Блестящая, черная, пышная грива,
Покрыла шею спустившись до плеча.
Помести этот обьект в какое стадо,
Его бы мигом приняли за вожака.
Деру глотку:
"Товарищ! Из какой пищеры и палеолита
Пожаловали Вы к нам?"
"Любимая! Я экономлю!
Стрижка может подождать!"
"Но ты же такой страшный, киса!
Давай тебя обслужу я!
Сделаю тебе классическую стрижку,
Чтобы впервые в жизни,
Ты выглядел не как гомосексуал!"
"Нет! Меня стриг азиат-маэстро!
И это стильно навсегда!"
"Ах так? Тогда садись за стол,
Сейчас будем кушать!"
Сказала я, и радостный зверь,
Наспех помыв руки,
Плюхнулся на стул, готовый есть.
Но прежде чем раздулась челка,
И он узрел что на столе нет еды,
Парикмахерский пеньюар
Покрыл его тело с ног до головы.
"Сидеть!" гаркнула, прижав плечи
При первой же попытке встать и убежать.
Ножницы "клац",
Свалилась патла.
Говорю, "Поздно!
Я уже начала!"
Щедро фронт работы орошая,
Я ему, зловеще так,
"Ох и зарос ты, чебурашка!
Давно пора подстричь тебя!"
Клац, клац -
И показались уши,
Чик, чик -
Уже видны глаза.
Через некоторое время,
Не стало буйной гривы.
Ну и хорошо,
Больше не будут стражы порядка
Норовить припрятать его в зоопарк.
Но клиент был не спокоен.
Руки из пеньюара постоянно вынимал.
Трогал волосы, возмущаясь,
Что в этом месяце в моде другой дизайн.
"Молчать! Классика - это всегда прекрасно!
И мальчики не будут больше с тобой флиртовать!"
И радостная, что я дорвалась таки до его азиатского скальпа,
"Я сделаю тебя мужчиной!" -
С гордостью добавила я.
Ну вот, теперь все готово.
Подсушеные волосы естественно лежат.
Тонкие бакенбарды вернулись,
Да здравствует стрижка "Канадка", ура!
Клиент угрюмо, из-под лба,
Свой лик в зеркале созерцал.
И вместо отзыва о работе:
"Любимая, кушать-то будем?
Я готов сьесть слона." - он сказал.
Припеваючи пожарив картофель,
И курочку разогрев,
Возвращаюсь с полным блюдом,
Но нет места на столе.
Лаки, воски, гели, пенки,
Набор расчесок и расскаленные утюжки.
Рядом, сидит метросексуал, довольно давя лыбу,
На голове - кураж и Авангард.
"Любимая, как вкусно пахнет!
А твоя стрижка - просто класс!"
"Да что ты говоришь, бесстыжый!
А ну марш ужинать в... гей бар!"
С таким фурором в волосах
И виновато склонив мордочку набок,
Он, словно пародистый щенок,
Которого с выставки принесли ,
Но с хозяйского стола прогнали.
Пришлось вместо того чтоб надуть губы,
И насупить брови,
Рассплытся в улыбке
И громко, заразительно захохотать.
Вытирая выступившие слезы,
От смеха все еще трясась,
Думаю, права таки поговорка про волка,
Ее и в моем случае можно обыграть.
Ведь сколько метросексуала не стриги,
Не одевай и не проси поменять вкус и мнение,
Все-равно он перепричешится и переоденится
На свое изысканное усмотрение.