Глава 3 В которой приходит время первой медузы.
Вина на яхте Онотоле подавали в «медузах» - пластиковых пакетах, похожих на маленькие подушки, такие как у пассажиров межпланетного лайнера «Гундяефф».
Сам патриарх Онотоле, однако, предпочитал пить из главной медузы. Так называлась гигантская пятисотлитровая бочка, установленная на верхней палубе. Он говорил, что однажды эта бочка спасет им всем жизнь. Когда станет тянуть в неожиданно разверзшуюся в космосе черную дыру, бочку можно будет сбросить как балласт и тянуть перестанет. Или когда яхта попадет в штиль и надо будет как следует обмозговать положение.
Штырь попервой хотел было возразить Онотоле – не черная дыра, мол, но афроотверстие. Не стал – разве можно умничать перед капитаном такой посудины? Онотоле, между прочим, завел на борту свои порядки, это тебе не в кабаке сидеть и толковать про своё.
Например, те же вина подавались не абы как, а по распорядку. Как только в полдень била старинная климатическая пушка из Свято-Валютной крепости, наступало время первой медузы. Затем, с наступлением адмиральского часа, второй. Потом подавали во время полдника, но уже херес.
После надо было выждать два часа до ужина, когда искатели сокровищ дружно собирались в кают-компании и делились впечатлениями трудного дня.
Этот порядок соблюдался неукоснительно. Онотоле строго следил. Так же строго он следил за исполнением других правил. Ведь по этим другим правилам из главной медузы можно было пить в любое время. «Это закон!» - всегда приговаривал Онотоле и поднимал вверх назидательный перст.
Этот перст у него был вместо указательного.
Вобщем, на яхте всё было достаточно относительно, физические законы соблюдались, хоть Онотоле здесь распоряжался. Жаловаться было грешно. Старый релятивистский двигатель барахлил, но работал. Спать приходилось на подвесной койке, но пока что не в невесомости. Наличных тоже не было, но вот-вот состоится подпольный аукцион и наличность появится хоть какая-нибудь.
В настоящее время наличность заменяли сны о золоте Тускуба.
Что ещё?
Дали объявление о том, что готовится экспедиция в Циклопию и на юг с прогулочными целями. Набираем астронавтов, диплом не обязателен, оплата в юанях по курсу. А при погрузке на борт ананасов пиндюжники прямо спросили, когда золото разгружать будем. Чтобы их не забыли типа. Всё равно с Марса через них пойдем, а если договориться кое с кем , они знают, так можно и на лайнер рейсовый без лишних формальностей если что.
Яхта, кстати, называлась иначе чем межпланетный лайнер, не «Гундяефф». И даже не «Сарра Кат». Она называлась «Зохенвей-разбойник». Былинно так называлась…
Хуже обстояло дело с психикой. Штырь в последнее время стал весьма беспокойным. В смысле его это беспокойство одолевало прямо до боли и тошноты.
Нет, нет, бортовые вина здесь были ни при чем. Надо было знать, как придирчиво отбирал их капитан, как он ругался с виноторговцами!
Нет, дело было в другом. Штырь понимал это. Он ловил себя не раз на таких вот мыслях: « кто эти люди вокруг?», «что я здесь делаю?», «кто такой этот Борюсик-напарник?». И ещё в том же роде мысли.
Ясно, что имело место нервное расстройство, если не сказать психическое.
Отчего он, барыга Штырь, твёрдо зная, что дураков нет, каждый день после пяти вечера убеждается в одном и том же, а именно в том, что он сам дурак, причем большой?
Возможно, влияет труд ежедневный? Сегодня вот пришлось весь день проверять трудовые книжки у пиратов. У тех, кто изъявил желание завербоваться в экипаж. Они, конечно, все чуть ли не школьные учителя по документам, стюарты с круизных звездолётов, никакие не пираты. Один даже пианистом назвался.
Только кто поверит, что в районе космопорта ошиваются интеллигенты с богемой, а не беглые каторжники и головорезы в поисках лёгкой наживы?
В это сам Онотоле не поверил бы. Хоть и настоял всё равно набирать из них экипаж – некому будет солнечные паруса ставить в открытом космосе и прочие судовые работы выполнять.
Нет, бандитский элемент тоже не при делах, не от них глупость и тошнота.
К тому же, если честно, они наоборот несут со своими трудовыми книжками и бытовыми проблемами некий пазитифф. Достаточно на их рожи поглядеть и ты уже не такой дурак в собственных глазах безжалостных.
У них глаза пострашнее. И черты рож погрубее. Они совсем не овощи, что бы там вот это всё не говорили.
А клёши у этих стюартов просто чудовищные.
Имена тоже жизнеутверждающие в этом смысле - Бражка-Брют, Аслан Софт, Чимадас Сингх.
Бред какой-то.
А ещё приходили два киборга-арахновода с агрофирмы имени ХХ-го съезда, это ваще…
Сказали, что согласны на любую работу - кризис. Предлагали в полцены приобрести золотую звезду героя какого-то соцтруда. Якобы магацитлы носили в древности на своих кожаных панцирях.
Подделка, конечно.
Так что барыга Штырь на этом фоне не такая уж тупиковая ветвь, если так посмотреть, по-нашему.
Впрочем, эти странные типы были по-своему интересны. Взять хотя бы этого Чимадаса Сингха – сразу заявил, что будет на лодке не кем-нибудь, а судовым поваром. «Я кок, красава!» – сказал и настоял на том, чтобы прямо сейчас брать и вести его смотреть хозяйство.
И Штырь поплелся показывать хозяйство. Которого, кстати, и сам толком не знал.
Зато рассмотрел как следует Чимадаса, его покоцаный твидовый пиджак, надетый поверх старой черкески, деревянную ногу, шляпу-унисекс.
Одяг хоть можно было спокойно рассматривать, это не в глаза прозрачно-опасные заглянуть. И не ощущать на плече тяжелую властную руку – «Гарный потц, мы с тобой зацепимся краями. Как, говоришь, погоняло твоё? Штырь? Штырь… Хорошо…»
Ничего себе кок будет на лодке! Это не кок, а готовый капитан. Типа Онотоле. Ещё неизвестно, что риальне тот Онотоле думает за судового повара.
В эти дни всё время харчи готовила Даша с Владивостока. Штырь с Борюсиком ей помогали. Онотоле тоже участвовал – сигару курил, по-марсиански говорил та анализировал, что надо сегодня готовить на обед, а что на ужин.
Чтобы Онотоле картошку чистил – так нет, об этом даже подумать невозможно, чтобы не привлекли за экстремизм. Ну, оно и правильно, кто-то должен следить за порядком в Поднебесной.
Ё-моё, сколько ж вопросов организационных выползает с этой экспедицией!
Нет, надо брать пример с Борюсика, решил Штырь.
Тот проблемами не грузится, любезничает ,гад, с Эдилью, марсианкой, что пригрел Онотоле на яхте. Та загорала с полудня на верхней палубе, когда воздух прогревался, ну и Борюсик всегда с ней в это время.
Сейчас как раз они там лежали рядком, роскошная марсианка в бикини и Боря-дружок, на мудака похожий. Причем не только из-за своих трусов циклопических и перестиранных тысячу раз, а за счет своей общей, так сказать, конституции.
- А это что за цаца? – увидел голубков Чимадас Сингх.
- А это Эдиль Пасечник, её горцы преследуют с грязными намерениями. Вот она с нами и… - сам не зная почему. Штырь дал одноногому полный расклад, - Она капитанова пассия.
- Ясненько. - Чимадас устремил орлиный взор прямо в женское великолепие: - Мадам, папироску не желаете покурить в обществе настоящего мужчины?
Не успела Эдиль поднять голову, чтобы рассмотреть настоящего мужчину, как взвился Борюсик: - Штырь, что за дела? Что за фуфеля ты привел?
Чимадас обернулся:
- И мне поясни, что за фраера у вас лежат у ног прекрасной дамы?
Штырь до того был заморочен, что даже начал теряться кому первому отвечать. Быстро овладев собой, послал изящно обоих и посмотрел на реакцию Эдиль.
Марсианка с явным интересом наблюдала сцену. У Штыря даже дыхание перехватило – так на него действовала эта женщина.
Эдиль внимательно заценивала Чимадаса, а на Штыря даже не взглянула.
Он о ней каждую ночь думал, а она не взглянула! В своей подвесной койке думал, не где-нибудь. А это - серьёзно, как пишуть журнализы. Это очень серьёзно, до такой степени, что и говорить об этом стыдно.
Одно утешает – что ты космонавт.
- Ты кончай звонить, колокольчик марсианский, – судовой повар, меж тем, вставлял Борюсику, - Вот не пожарю тебе котлет, тогда даже загорать не сможешь рядом с порядочными женщинами. Будешь палубу у меня драить, чтоб мадам могла свои прелести разместить красиво.
- Да кто ты такой, дядя?! Что за нахуй? – Борюсик не выдержал стремительной атаки и занервничал.
- Ладно, остынь. Попадешь ко мне на камбуз – узнаешь, – вдруг одноногий прекратил наезд и потащил за собой Штыря, – Пошли до кэпа. Мне, понимаешь, валюта нужна очень. Так что ты, если что, замолви за меня словечко. Ногу себе хочу заказать новую, хорошую. Из Мирового Дерева. На Земле растет, не слыхал?
- Нет.
- Люди верные подсказали, космонавты. Остров там есть на севере где-то, вот там оно и растет, на горе. Стоит немалых денег такое дерево. А я к старости дельные вещи любить стал, такие дела.
- Скажу, если что.
- Слушай, а что за человек ваш кэп?
- Вы про Онотоле разве не слыхали? – Штырь заметил, что обращается к одноногому коку на «вы». И заметил, что звучит это правильно.
- Как не слыхать. А ты что думаешь, мне интересно? Не болеет, кстати, ваш капитан?
- Странно. Почему он должен болеть?
- Может и странно, не знаю. У нас говорят – болеть он любит. Эстет.
Странные вопросы нового судового повара заставили Штыря по-новому взглянуть как на самого Онотоле, так и на собственное положение в экипаже «Зохенвей-разбойника».
Чего само верховное божество в действительности хотело от этой экспедиции? Найти золото Тускуба и вывезти его с Марса?
Ой ли?
Из речей самого Онотоле, из того, что о нём говорили другие, получалось, что нет для данного товарища лучшей доли, чем подняв деньжат, открыть собственную политическую консультацию где-нибудь в Солнечной системе. Или даже целую сеть политических консультаций.
Открыть и сидеть себе в тиши, занимаясь этими самыми политическими консультациями.
Однако это херня.
Штырю это только сейчас стало ясно.
Ну правда, кому на самом деле могут понадобиться какие-то политические консультации? Деньги еще за них платить. Политикам, что ли?
Главное, что вещи совершенно несопоставимые – золотой запас Тускуба и сеть политических консультаций.
Кому Онотоле впаривает такую туфту?
Много надо разве чтобы открыть такую лавочку? Снять офис, мэбель из дворца, то-сё, оргтехника. Письменный прибор.
Книг завести для солидности, стандартный набор: «Экономикс» безумного араба Аль-Хазреда, полное собрание сочинений Владимира Ивановича Осипова-Закомуниса, альманах «Телемок» …
Евангелие от Булгакова положить на стол. Ручной работы чтобы было, в обложке из кожи неандертальца.
Что ещё?
Табличку с гербом повесить, разумеется, пару дипломов каких-нибудь с печатями.
Икону купить надо, на Фобосе обретённую. Владимира Владимировича Красно Солнышко.
Готово.