/ фото из интернета
Фаина живет одна. Домик на окраине села прикупила давно, как с мужем развелась. Не сошлись характерами, сейчас такой фразой никого не удивишь. Детишек не нажили, любовь угасла. А каждый день готовить мужу обеды да стирать надоело. Зато одной воля вольная! Хочешь, спи до вечера, и кушать готовить не надо, а хочешь, так и вовсе не вставай. Все для себя одной, родимой. Огород большой, 45 соток. Осенью картошку продаст заезжим коммерсантам, да и живет припеваючи на эти деньги до нового урожая. Трудится в своем огороде, и не работа вовсе, а отдых. Своя ноша не мозолит. Что же еще сорокалетней женщине надо? Покой. Вот главное счастье! И не было бы повода писать об обыкновенной деревенской обывательнице. Кабы не случай.
А произошло следующее: отправилась полнотелая Фаина с утречка пораньше, пока роса в огороде, картофель окучивать. Ряд за рядом идет, не торопится, жизнью наслаждается, как вдруг хрясь! Тяпка вонзилось во что-то мягкое, и под ноги вылилась желтая жижа с красными прожилками. Нагнулась. Ба, яйцо зацепила, да порубила. Глянула в углубление, а там еще одно выглядывает. Большое, как страусиное. Может, и больше. Только по телевизору нечто подобное и видела. Очень на кабачок смахивает, жнлтоватое немного и в крапинку. Выковыряла его и удивилась: тепленькое. К уху приложила, внутренний голос подсказал: есть жизнь в нем! Тяпку бросила, да в дом побежала. Стянула с дальнего угла на печи валенок, и находку туда запихала. Рядом водичку в банке поставила, чтобы воздух влажный был – создать, так сказать, естественные условия. Что за чудо невиданное, авось живность полезная выведется. И ведь не промахнулась.
Через две недели яйцо проклюнулось, по кругу скорлупка отваливаться начала, и из возникшего отверстия появилась… гусеница. Большая, пятнистая, а как просохла, выяснилось еще, что и пушистая. Такому приплоду Фаина не обрадовалась и выкинула его за огородом.
- Хоть бы птица какая, к осени бы мясо было, а то гадина ползучая, на кой она мне сдалась?!
Утром, однако, передумала: пятнистый пожалованный гость ползал меж рядов картофеля в огороде и съедал сорняки. Увидев хозяйку, гусеница размером с пол- лопаты, бросилась ей под ноги и начала тереться, как кошка.
- Вот чудо невиданное, никак разумное! - Сорокалетняя женщина прослезилась, подняла создание на руки и заглянула в узенькие глазки под пушистыми ресницами: - Какая милая! Как же мне тебя назвать, какого ты роду, мужского или женского?
Повертев пятнистого гостя со всех сторон в поисках полового признака, но так ничего не найдя, решила: пусть будет среднего. Два дня думала Фаина, как назвать огородного питомца, да так ей в голову ничего путного не пришло. Решила тогда просто убрать трудно выговариваемую букву из того слова, из которого он на свет появился. Яцо, буду кликать его Яцо.
Сидит себе Фаина на лавочке, семечки лузгает да любуется, как ее подопечный грядку с морковкой пропалывает: любо-дорого посмотреть: ни соринки, ни пылинки. Да и какая пыль, коли ночью дождик прошел.
- Яцо, к ноге, ухлюпался весь грязью, давай искупаю тебя.
А тот тут как тут. Взяла его женщина на руки, да в чан с водой опустила. Плавает Яцо, извивается, нравится ему водица!
Обтерла маленького фартуком и на колени посадила, как котенка, гладит и приговаривает:
- Какой ты у меня миленький да пригоженький! Возьму-ка я тебя в дом жить.
Дело к осени движется, подрастает Яцо. На солнышке растянется, греется, так уже почитай метра полтора будет. Пролетающие над огородом птицы такую длинную гусеницу даже клевать ни разу не пробовали, боятся. Прошел еще месяц. Однажды утром не нашла своего питомца Фаина.
Весь огород оббегала. Все углы в доме просмотрела, нет нигде.
- Яцо, Яцо! - зовет бедолагу.
Но не ползёт на зов тот, не откликается.
Обнаружила его случайно, на печи, когда вечером решила калоши туда сушить поставить. Свернулся клубочком и к стенке прилип, не шевелится. Хотела было его от стены оторвать, да не тут-то было. Слизью какой-то, как клеем, обмазался и прилип. Поняла тогда женщина, что ближе к зиме он в кокон превращаться начал, и не стала его больше тревожить.
Чудо произошло весной, когда раздался на печке треск, и на пол свалился…
Человече. Онемела хозяйка, слова вымолвить не может. А тот выпрямился во весь рост и говорит:
- Не бойся, это я, твой Яцо!
Глянула на него Фаина, еще более напугалась: у него на руках и на ногах между пальцами – перепонки. Шлепает он своими ластами по полу: шмяк, шмяк.
- Мне бы надеть что-нибудь, а то зябко.
- Срам-то свой прикрой, - наконец, пришла в себя женщина.
И бросила ему с вешалки халат.
Долго ли, коротко ли, время шло, а только надоел Фаине Яцо. Грядки полоть больше не хочет, да и не может перепонками-то. Днями напролет сидит на краю чана с водой ноги да руки в водице полощет. И песенки неслыханные напевает. Только и песни одни и те тоже надоело каждый день хозяйке слушать.
Сорняками это существо больше не питается, то капустные листья жует, то молодую картошку выскребает лапой из-под куста и сырую в рот тянет.
- Уходи, шлепай отсюда, поганое создание! – сказала ему однажды хозяйка. - Мне лишний рот ни к чему. А пользы от тебя никакой.
Тогда Яцо сбросил халат, и у него распрямились крылья.
- Я просто хотел скрасить твое одиночество, но ты в этом не нуждаешься.
Затем посмотрел с жалостью в глаза Фаины и улетел.
«Жаль, - запоздало подумала женщина, - а ведь мог бы своими краглями картошку окучивать».