К 130-летию со дня рождения Германа Андреевича Замятина
17 февраля текущего года исполняется 130 лет со дня рождения Г.А. Замятина (1882–1953) – талантливого российского историка, доктора исторических наук, профессора Воронежского университета, Молотовского (Пермского) педагогического института.
Судьба вятского подростка была изначально определена его отцом, протоиереем Андреем Алексеевичем Замятиным (1852–1913), который преподавал в женской гимназии и увлекался историческим краеведением, активно участвовал в работе Вятской учёной архивной комиссии. Как отмечает новгородский историк Г.М. Коваленко: «В своих автобиографических заметках в 1947 г. Герман Андреевич писал: «Симпатии к исторической науке были весьма распространены в нашей семье, и склонность к ней у меня пробудилась уже в средней школе». Он получил образование в Вятской духовной семинарии, но предпочёл духовной карьере научную, и в 1902 г. поступил на историко-филологический факультет старейшего в Российской империи Юрьевского (Тартуского) университета». Среда Юрьевского университета, профессорские кадры и архивные фондовые материалы вывели Г.А. Замятина в итоге на выбор темы для своей диссертации связанной с русско-шведскими отношениями начала XVII века. Главным источником для диссертации послужил семейный архив Делагарди из Рукописного отдела библиотеки Юрьевского университета. «Архив Делагарди» стал для Германа Андреевича делом всей его жизни, он, в свою очередь, стал главным пропагандистом и исследователем его материалов, а в период революционных бурь (1917 г.) и одним из охранителей этого архива.
Высокие источниковедческие навыки Германа Андреевича позволили ему открыть ряд ценных документов по истории русско-шведских отношений начала ;V;; века, подготовить и опубликовать в 1913 году исследование «К вопросу об избрании Карла Филиппа на русский престол (1611–1616 гг.), обратившее на себя внимание Сергея Фёдоровича Платонова, защитить магистерскую диссертацию (1921 г.) «Из истории борьбы Швеции и Польши за московский престол в начале XVII в.», а в 1942 г. и докторскую диссертацию «Очерки по истории шведской интервенции в Московское государство начала XVII в.».
К сожалению, имя Г.А. Замятина не столь известно, но это не его вина, а скорее стечение обстоятельств, независящих от него. Надо отдать должное этому учёному с большой буквы за преданность науке и самоотверженный труд. Своим потенциалом, знаниями и талантом исследователя русско-шведских отношений начала XVII в. Герман Андреевич, в своё время, предопределил выводы исторической науки в этом направлении на многие годы вперёд. Его работы и сегодня не потеряли своего значения.
Мы предлагаем очерк Германа Андреевича Замятина из работы, которая готовится в Великом Новгороде к изданию – «Борьба за освобождение русских городов, захваченных шведами, в 1613–1614 гг.».
Замятин Г.А. (1882–1953)
ОЧЕРК III
БОРЬБА ЗА ПОРХОВ
Вопреки ожиданиям руководящих лиц Швеции движение против шведов началось к востоку от Пскова, в Порхове и в Старой Руссе.
Порхов – пригород Пскова, расположенный в среднем течении р. Шелонь, впадающей в оз. Ильмень, защищал Псков с востока. Каменная крепость в Порхове была построена лишь с 1387 г.; при постройке крепости немалую помощь оказали новгородцы. В 1428 г. Витовт, управлявший Литвой после заключения унии Литвы с Польшей в 1385 г., при осаде Порховской крепости причинил ей много вреда. Через два года после того, в 1430 г., новгородцы «приставили к Порхову другую стену камену». Форма крепостных стен близка к пятиугольнику. Длина стены – 240 сажен. Крепость имела четыре башни. Городские ворота, сделанные из дерева, были обиты железными листами. Население Порхова в первые годы после Столбовского мира было немногочисленно: в 1626 г. жителей было 75, но в 1699 г. насчитали уже 444 человека .
Когда и при каких обстоятельствах Порхов попал под власть шведов?
В донесении Карлу IX от 28/VIII–1611 г. Я. Делагарди сообщает, что части Рейнгольда Якобссона из Тавастлянда и финское знамя Рикарда Исакссона заставили Порхов на юго-западе и Торжок (?) на юго-востоке (от Новгорода) открыть ворота . Таким образом, Порхов был захвачен шведами с помощью оружия ещё в августе 1611 г. Подробности захвата неизвестны. В Порхове разместились 140 шведских солдат, в том числе трое «больших приказных людей». На содержание гарнизона жители Порхова давали ежемесячно «106 рублёв 8 алтын 3 денги». После захвата Порхова и Порховского уезда оккупанты приняли все меры к тому, чтобы прервать торговые связи Порхова со Псковом .
Трудно сказать, кто был назначен вначале шведским наместником Порхова. С 1613 г. в качестве воеводы Порхова в документах выступает князь Иван Афанасьевич Мещерский. Он занимает эту должность в течение ряда лет. С октября 1615 г. упоминается как наместник Порхова Хеннинг Грасс. Как говорилось раньше, в лице И.А. Мещерского мы имеем активного коллаборациониста шведов: он сражается плечом к плечу со шведами под Тихвином и под Псковом (см. выше).
Какими источниками мы располагаем по истории восстания в Порхове? В основу изложения положен актовый материал, сохранившийся до нашего времени, на русском языке; привлекаются к делу и донесения Я. Делагарди.
Историю восстания в Порхове можно разделить на три этапа.
1–й этап. В 1613 г. воеводою в Порхове был князь Ив[ан] Афан[асьевич] Мещерский. Начальником шведского гарнизона там состоял «Карбел»; полное его имя Jacob Bouigion de Corobel. Это был француз, верно служивший шведам в течение ряда лет. Ещё в августе 1609 г. Коробель приезжал вместе с другими от Я. Делагарди в Москву к царю Василию по делу о передаче Корелы с уездом Швеции.
Под командой Коробеля в Порхове находилось до 150 человек. Летом 1613 г. шведы отправили И. Мещерского «на службу под Тифину» (см. выше). На место И. Мещерского послан был из Новгорода (значит, назначен шведскими властями) воеводою Иван Крюков. Псковский воевода Ив[ан] Хованский писал в 122 (1614) году в Москву: «в прошлом 121 (1613.–Г.З.) году прислан из Новгорода И. Крюков» .
Приезд И. Крюкова необходимо отнести к июлю 1613 г.: К. Якубов видел в Стокгольмском государственном архиве «отписку Ив[ана] Крюкова (июль 121 г.–Г.З.) об исполнении приговора» Я. Делагарди по делу о торговле со Псковом .
Биографических сведений о Крюкове в моих руках нет. Известно только, что он был из Шелонской пятины. Равным образом неизвестно, по каким соображениям Я. Делагарди назначил именно И. Крюкова воеводою в Порхове.
И. Мещерский передал новому воеводе «городовые… ключи и всякие запасы в городе Порхове и всякие государевы дела и списки». После отъезда И. Мещерского у Ив[ана] Крюкова «был розрят, и писмо всяким делам было в остроге» (посаде). Что же касается ключей, то, по свидетельству Мещерского, ключи «городовые и казённые и житничные вси у Ивана у Крюкова поимал Карбел себе». Когда и почему это произошло, сведений нет. Факт отобрания городовых и других ключей у русского воеводы французским ротмистром, состоявшим на шведской службе, представляется симптоматичным; видимо, Коробель не доверял Ив[ану] Крюкову .
Став воеводою в Порхове, Ив[ан] Крюков потянул к Москве. Иван Хованский с товарищами писали из Пскова царю в 122 (1614) году про Крюкова: «и будучи он в Порхове государю радел и с ними ссылался, чтоб они прислали изо Пскова под Порхов людей; а как они пришлют, и они учнут над немецкими людми промышлять за одно» . Таков первый этап: сношения порховского воеводы Ивана Крюкова с псковскими воеводами касательно совместных действий против шведов в Порхове.
2–й этап. Псковские воеводы удовлетворили просьбу Ивана Крюкова, прислали ратных людей. Что же предпринимает И. Крюков? Ив[ан] Хованский с товарищами в отписке из Пскова в Москву в 122–м году сообщали: «и как они ратных людей прислали, Иван Крюков, оставя жену и детей в городе (т. е. в крепости.–Г.З.), острог (посад.–Г.З.) государевым людем сдал и дворян и детей боярских и всяких людей с Григорьем с Щёголевым сговорил и ко государеву крестному целованию привели». Из отписки И. Мещерского Э. Горну и Ив[ану] Ник[итичу] Большому Одоевскому, полученной в Новгороде «123 (1615.–Г.З.) января в 6 день с розсылщиком с Первушей Панкратовым», узнаём, что «приходил под Порхов изо Пскова Ортемей Лодыгин, и острог сожгли и всяким делам записки в остроге згорели». Сохранилось известие о нападении псковских казаков на Порхов и в письме Я. Делагарди шведским комиссарам в Выборг от 14 августа 1613 г. Я. Делагарди сообщал, что до 400 псковских казаков на этих днях напали на Порхов, посад был сожжён . Из письма фельдмаршала естественно [можно] сделать вывод, что нападение псковичей на Порхов произошло в первой половине августа 1613 г. Голландские послы, проезжавшие через Порхов в конце октября 1615 г., отмечают в своём отчёте: «прежде в нём (Порхове.–Г.З.) был большой посад (een groot hakelwerk.–Г.З.), где жило много купцов и крестьян» . Послы не сообщают, вследствие каких причин посад исчез; они не рассказывают ничего о восстании в Порхове против шведов и ни словом не упоминают, ни об уничтожении шведского гарнизона, ни о сдаче посада псковичам.
Я. Коробель продолжает действовать в Порхове и в следующем 1614 году. Приходится признать как факт, что в Порхове в противоположность Гдову решительных мер в отношении шведского гарнизона, засевшего в крепости, не было принято. Понятно, что шведы, получив подкрепления, быстро оправились. Иван Крюков со своими сторонниками вынуждены были бежать из Порхова. Из упомянутой выше отписки И. Мещерского видно, что «Иван Крюков и дети боярские из острогу от(ъ)ехали во Псков». Русских в Порхове постигла неудача. Я. Делагарди приписывает неудачу русских бдительности Коробеля: «потому что Коробель со своими рейтарами, находившимися в крепости, лучше наблюдал за делами» . Нельзя не вспомнить здесь заявления И. Мещерского, что «ключи… городовые и казённые и житничные вси у Ивана Крюкова поимал Карбел себе».
Наряду с этим Я. Делагарди подчёркивает другой момент: псковичи не устроили сплошного кордона у Порховской крепости; это дало фельдмаршалу возможность послать туда рейтар и пехоту, кого он мог направить, чтобы выбить псковичей .
Таковы события 2–го этапа: сдача Порховского посада И. Крюковым псковичам, приведение всяких людей в Порхове на посаде к присяге царю, непринятие решительных мер в отношении шведского гарнизона, сидевшего в крепости, наконец, отъезд И. Крюкова со своими сторонниками в Псков, когда перевес сил оказался на стороне шведов.
3–й этап. Разумеется, псковские воеводы исходом борьбы за Порхов не могли быть довольны. Они отправляют под Порхов того же Ивана Крюкова с государевыми ратными людьми, очевидно, с целью снова привести Порхов под власть Москвы. Можно думать, что И. Крюкова заставили исправить допущенные им промахи. В свою очередь шведы отправляют «под Порхов на выручку» крепости Ив[ана] Мещерского, как только он вернулся из-под Тихвина в Новгород. «И в те поры стояли под Порховом псковские казаки, – читаем в отписке И. Мещерского Э. Горну, – и велено быти мне в Порхове воеводою». Под Порховом произошло новое сражение между русскими из Пскова и шведами, закончившееся неудачно для русских. Немало русских попало в плен к шведам. Сам Ив[ан] Крюков писал позднее в челобитной царю, что «дворян и детей боярских, и казаков, и стрельцов и жон их детей и посадских и уездных людей псковян в Порхове человек со сто и больше». Во время боя шведы взяли в плен, в частности, сына И. Крюкова, Василья Турова. К сожалению, указать день боя не представляется возможным. Иван Мещерский заявляет в отписке, что его отправили под Порхов на выручку после того, как он «пришол ис под Тифин в Новгород». Известно, что Тихвин освободился от власти шведов 14–15 сентября 1613 г. (см. выше). На основании заявления И. Мещерского следует отнести сражение под Порховом ко времени не раньше второй половины сентября того же 1613 года. Воеводою в Порхове стал снова И.А. Мещерский: в октябре 1615 г. с ним встречаются в Порхове голландские послы, направлявшиеся в это время к месту съезда .
Начальником шведского гарнизона в Порхове продолжал оставаться по-прежнему Коробель: в марте–апреле 1614 г. псковские воеводы ведут с Коробелем переписку об обмене пленными . Интересно, что, хотя И. Мещерский вернулся в Порхов, всё же все ключи оставались у Коробеля. Такой порядок сохранялся и «при Ганниграсе». И. Мещерский заявлял в отписке Э. Горну и И.Н. Большому Одоевскому 1615 г.: «ныне ключи у воеводы у Генинграса (шведский наместник в Порхове с 1615 г.–Г.З.), а что, государи, были в казне всяких запасов, и тем, государи, владели оне, немецкие воеводы и ротмистры, и наперёд сего, государи, мы к вам о том писали многажды, что мы нечим не владеем».
Таковы события в Порхове третьего этапа.
Движение против шведов в Порхове окончилось неудачей для русских.
Думается, что основной причиной неудачи русских в Порхове следует признать тактику Ив[ана] Крюкова. Остается впечатление, что Ив[ан] Крюков действует как заговорщик. Широкие слои населения Порхова, видимо, были слабо втянуты в борьбу против шведов. У Ив[ана] Крюкова не хватило сил и решимости, чтобы овладеть Порховской крепостью, в которой укрылся шведский гарнизон численностью 150 человек, и уничтожить вражеских солдат.
С другой стороны, надо думать, что за короткий срок службы воеводой в Порхове Ив[ан] Крюков, присланный шведскими властями в Новгороде, но преданный Москве, не мог завоевать доверия к себе у жителей. Последние по призыву Ив[ана] Крюкова и Григ[ория] Щёголева присягнули царю, но о поддержке ими воеводы в последующее время ничего не известно.
К тому же Ив[ан] Крюков допустил преступную беспечность: кордона вокруг отложившейся от шведов крепости не устроили. Этим не преминули воспользоваться враги; они прислали подкрепления гарнизону Коробеля, державшемуся в крепости, а с прибытием подкреплений перевес сил оказался на стороне шведов.
Порхов остался в руках шведов. Позднее в плен к ним попал и сам И. Крюков.
В 1615 г. Джон Меррик ходатайствовал перед Я. Делагарди о выдаче ему «Ивана Крюкова, Ивана и Михаила и их двумя сестрами и Ивана Тимофеева с его дочерью» . Возможно, что Иван Крюков – это бывший воевода Порхова, участник восстания против шведов.
Порхов был возвращён русским в силу Столбовского мирного договора 1617 г.
Публикация А.Н. Одинокова