Одним из величайших достижений киноискусства прошлого столетия является фильм Лукино Висконти "Смерть в Венеции". Весь фильм представляет собой развернутое полотно внутренней жизни главного героя, композитора Густава Ашенбаха. Его мысли, душевные терзания, страхи и борьба с самим собой воплощаются в героях фильма, в их взаимодействиях, во всех нюансах происходящих на экране. Борьба Густава есть борьба чувственного человека и высокоморального художника, который убежден, что искусство это самый великий способ воспитания человечества, а потому художник должен быть примером целомудрия, несущим людям истину и мудрость. Но его второе "я", отражающее Густава- человека, утверждает, что искусство спонтанно, и красота рождается без всяких терзаний, порывом чувства, что она существует вне морали, ибо искусство дуально и каждое звучание музыки одновременно Божественно и порочно. Этот дуализм пронизывает всю жизнь Густава, а также сам фильм. Даже имя его говорит о двойственности, а именно Густав – это имя еврейского композитора Маллера, музыка, которого звучит в фильме. Тогда, как фамилия Ашенбах перекликается с фамилией Эсенбах, принадлежащей Мартину, главному герою фильма «Гибель богов», где актер сыграл нациста и отъявленного негодяя.
На курорте в Венеции он влюбляется в польского мальчика необычайной красоты, но красота его очень женственна и напоминает красоту бывшей возлюбленной Густава. Для него, с точки зрения человеческого понимания это явление порочно, представляя собой гомосексуальное влечение, для Густава - художника это образец целомудрия и духовной чистоты. Он только взирает на юношу, восхищаясь его красотой, но, не смея приблизиться к нему, лишь однажды, дрожащей рукой он пытался прикоснуться к объекту его восхищения, но так и не смог. Этот юноша вызывает вдохновение композитора и, смотря на него, он пишет музыку. Но что именно вызывает его вдохновение -образ чистоты и целомудрия, или гомосексуальная похоть, остается загадкой. Его бесконечные мучения и страдания выдают невозможность одолеть человеческую чувственность и обрести идеалы Художника. А ответом на порочность Густава, если таковая была, в Венеции распространяется эпидемия холеры, пришедшая из Азии и по словам его собеседника, охватившая почти всю Европу. Это Небесная кара в ответ на эпидемию человеческих пороков. Однако и тут не существует однозначной ясности была ли эпидемия в Венеции на самом деле.
В продолжении фильма Густав дирижирует оркестром, но его музыку освистывают, как неприемлемую, либо потому что она слишком моральна и ей не хватает спонтанности, ощущения красоты, лишенной нравственности, подобно прекрасному цветку, или красоте Венеции, либо потому что она безнравственна.
Смерть Густава также остается покрытой мраком таинственности. Быть может его смерть вызвана угрызениями совести, а может Густав умирает от осознания собственного бессилия достичь, созданный им идеал.
И эта двойственность, или тройственность, а быть может многогранность, есть краеугольный камень создания универсальной формы, способной вместить в себя бесконечность содержания и его интерпретации. И в этом отражается великая тайна искусства, религии и самой жизни.